– Мне такие больше всего нравились – застенчивые, скромные. – Сиреневая нежно улыбалась, такая красивая – сиреневый костюм, волосы с сиреневым отливом, помада и лак на ногтях тоже сиреневые, лиловый шарфик. Все в тон подобрано. – А вышла замуж за нахала и обманщика. Но полюбила вот такого и терплю.
И тут психолог сказал то, что уже много раз говорила Сильная:
– Мужа надо бросать или терпеть его недостатки. Больше вариантов нет.
На этом он простился с бывшими обиженными и ушел.
Все стали восхищаться:
– Такой умный!
– Настоящий психолог, тонкий и образованный.
– И красивый, – пискнула Агата и спряталась за спину Нади-Сфинкса.
– Он мой друг, – скромно сказала Сильная и смутилась. – Ничего такого, просто дружба.
Бывшие обиженные согласно закивали, а девчонки зашумели:
– Все говорят про дружбу, когда на самом деле любовь!
– Таких друзей не бывает!
– Тем более красивый, – хихикнула Лидка Князева.
– Девчонки! Вам никто не давал права голоса, – засмеялась Сильная. – В следующий раз на порог не пустим!
– Пусть приходят, – заступилась за девочек Сиреневая, – мы бывшие обиженные, а они – будущие обиженные. Без этого не прожить.
Так закончился этот необычный вечер.
Новый персонаж не исчез, не для того он появился на Лунном бульваре и на страницах повести. Вот он сидит на той же скамейке и листает толстую книгу в старинном кожаном переплете. Около него притормозил Леха, как будто случайно. Помолчал, подождал, когда Юлий Цезаревич обратит на него внимание. Но этот загадочный тип листал свою книгу и даже не взглянул на Леху. Тогда Леха небрежно спросил:
– Ну и какой твой бизнес, Юлий Цезаревич? Обещал рассказать, помнишь?
– Тебе-то зачем знать? – отозвался Юлий Цезаревич.
– Обыкновенное любопытство, – ответил Леха. Не признается же он, что надеется позаимствовать идею и создать свой малый, а если повезет, то и средний бизнес. Вместе с Агатой, разумеется.
За короткое время к ним слетелся почти весь шестой класс. У шестого «Б» сильно развито чутье на все интересное. У каждого в отдельности это чутье очень сильное, а у целого класса – тем более.
– Он обещал рассказать про свой бизнес, – Леха невежливо ткнул пальцем в Юлия Цезаревича.
– Рассказывай, не тормози!
– Раскрывай свою коммерческую тайну!
– Ах, обожаю тайны, особенно коммерческие, – Лидка Князева закатила глаза, ей казалось, что это женственно и обаятельно.
– Все бизнесы придуманы тысячу лет назад, новых не бывает, – заявил самый умный Гриша. Он трезво смотрит на вещи. – Все новое – это хорошо забытое старое. Так говорит народная мудрость.
Лидке нравится новый мальчик с хвостиком, у него упрямый взгляд, манера не спеша ронять слова. Его долгие паузы завораживают не только Лидку; в каждой паузе море загадок.
– Навалились на человека, а у него выдержка и сила воли. Это классно. – Лидка решила продемонстрировать свою дружбу, которой пока еще нет. – А кстати, можно я буду звать тебя просто Юлик?
– Вот это совсем не кстати. Юлик – маленький мальчик, а я взрослый парень, тринадцатый год. Я профессор.
– Кислых щей? – обрадовалась Оля. – Не обижайся, так называют всех профессоров.
Кто-то хихикнул, а Юлий Цезаревич невозмутимо объяснил:
– В своем деле я профессор. Смешного ничего не вижу. Абсолютно во всем никто не может быть большим специалистом, правда же? Можете звать меня Профессором, прозвище такое.
– А в каком деле ты высший специалист? В чем ты чемпион? В торможении?
– Затрещали все сразу, – поморщился он. – У вас нет культуры слушания, очень распространенное явление. Один знакомый однажды сказал: «Не люблю, когда говорю не я».
Все засмеялись:
– Классно сам себя выставил!
– Другие не признаются, а этот ляпнул!
– Откровенный!
Профессор терпеливо ждал, пока они затихнут. Затихли. И он сказал:
– Вот и вы так же, слушать человека, даже умного, даже необыкновенного, у вас терпения не хватает.
– Юлий Цезаревич, это ты, что ли, умный?
– Да, – спокойно подтвердил Юлий Цезаревич.
– И необыкновенный тоже ты? – хихикнула Оля.
– Да, необыкновенный. И еще продвинутый, даже талантливый, – невозмутимо ответил он.
Агата села рядом с Профессором и заглянула ему в глаза:
– А ты можешь что-нибудь рассказать про свой бизнес? Спрашиваю бескорыстно, мне просто любопытно.
Он кивнул. Но тут вдруг возникла еще одна девочка. Кто-то пришел, кто-то прибежал, кого-то привели, а она возникла ниоткуда и стояла в стороне. Это была Юна.
Леха отвернулся от Агаты, даже перестал ревновать ее к Профессору. Юна притягивала к себе Леху, такого влюбчивого, непостоянного. Она стояла, рассматривала тучи, деревья, сугробы. А люди из шестого «Б» рассматривали ее – синее пальтишко, не очень модные сапоги, взгляд таинственный и одновременно лукавый. Ничего особенного, но глаз не оторвешь.
Только Юлий Цезаревич не обратил внимания на эту девочку.
– Итак, – начал он, сделал паузу, чтобы слушатели могли внутренне собраться. – Я уважаю коммерческую тайну и умею ее хранить. Но сегодня я раскрываю вам свои секреты. Мой бизнес уникальный. Такого больше нет ни у кого в мире. В чем же состоит мой бизнес? Внимание! – Он поднял указательный палец, все невольно уставились на этот палец. – Я могу нарисовать психологический портрет любого человека, пусть совершенного незнакомого, если знаю только его имя. Вот ты, например, скажи, как тебя зовут? – Он кивнул в сторону Лидки Князевой: – И я скажу твое прошлое, настоящее и, главное, будущее. Ошибки исключены.
Он молча смотрел на Лидку веселыми глазами, он знал, что ему не поверят.
– Врет! – завопил Барбосов. – Разводка!
– Ну почему, почему разводка? – попыталась заступиться за Профессора Лидка. – Просто фантазирует. Вольный полет воображения. Что вы смеетесь? Ничего смешного. – Лидка заступилась нескладно, про фантазию она вспомнила не совсем к месту.
Лидкин голос заглушили крики:
– Прикол!
– По имени угадать будущее невозможно! – Надя-Сфинкс сморщила нос и поджала губы, в эти минуты она была похожа на недоверчивую старушку Суворовну. – Невозможно, правда, Барбосик?
Если бы Барбосов ответил: «Ну почему невозможно? Возможно». Тогда и Надя-Сфинкс тут же поверила бы Юлию Цезаревичу, вернее – Барбосову. Ему она поддакивала всегда. Но Барбосов набычился и крикнул:
– Ищи лохов, Профессор Кислых щей! Какой у тебя бизнес! Кто тебе поверит? Какой отстойный дурак понесет тебе бабки? А без бабок бизнеса не бывает!
Почему-то Агате показалось, что с Профессором можно договориться, если объяснить все спокойно и дружелюбно. Так иногда кажется: у других не получается, а я возьмусь за это дело, и у меня получится.
– Без денег это уже не бизнес, а развлекательная программа, – мягко начала она. – Досуг по интересам, как в нашем клубе «Фитилек». Там для одних – туризм, для других – хоровой кружок, для кого – вольная борьба, для кого – балет, и для самых одаренных – гитарная студия.
– В этом вся фишка!
– Таланты – на гитарах играют. Тупые вольно борются.
– Опять вы трындите. – Профессор умеет говорить на их языке, хотя он и Профессор. – Я могу передумать и оставить при себе свою коммерческую тайну. Основа бизнеса – тайна. Бабки – тоже важны, но не только они.
– Ха-ха! Тайну ты уже раскрыл! – рассмеялась Оля. – Мы теперь знаем, ты угадываешь все по имени.
– Не угадываю, а знаю. – Профессор тряхнул хвостиком. – А кто-нибудь из вас может, зная только имя, сказать прошлое, настоящее и, тем более, будущее? Ну кто возьмется? – Он смотрел на всех с веселым ехидством. – Ах, не можете? Тогда не выступайте и слушайте внимательно.
– Тише! – стали кричать все. – Тише! Кому говорят! Тише!
– Молчи, Леха!
– Сам молчи!
Как Леха мог молчать в эти минуты? Ему надо было, чтобы на него обратила внимание Юна. Она молчаливая, не вопит, как Сфинкс, и не насмешничает, как Оля. Стоит в сторонке, не поймешь, слышит она все, что тут происходит, или нет. Смотрит на облака и на верхушки берез.
Агата сказала:
– Давай, Юлий Цезаревич, всех не заткнешь. Это такие особенные люди – наш класс.
– Сейчас будет тишина, – спокойно сказал Профессор, и стало тихо. Только Суворовна на своей лавочке в самом центре бульвара ругала современную молодежь. У каждого человека есть любимая тема:
– Орут, не покладая языка! Слушать устала, ничего не разобрать. Ты, Кутузовна, хоть что-нибудь поняла?
Двоюродная сестра Кутузовна сидела, как обычно, рядом с Суворовной:
– Профессор какой-то появился, а что лечит, не знаю. Если ноги – обращусь.
– Во! Теперь притихли! – Суворовна подняла палец. – У них не бывает случайной тишины – замышляют какую-то шкоду, я их вижу насквозь.
Профессор Юлий Цезаревич очень терпеливый. А может быть, он тормозной, как решил Барбосов. Профессор долго ждал, наконец сказал:
