что-нибудь говорил? — насторожённо спросил он.
— Конечно! Он вообще считает тебя лодырем.
— Врёшь! — подпрыгнул Витя, опрокидывая бочку и вскакивая на ноги. — Трубачёв никогда этого не говорил!
Тишин, свалившись в траву, с испугом смотрел на Матроса. Алёша окинул взглядом обоих и залился звонким смехом.
— Человек в бочке! — не своим голосом заорала Нютка. — Федосья Григорьевна, человек в бочке!
Витя, перепрыгивая через штахеты, выскочил на улицу и, не разбирая дороги, помчался к Трубачёву.
Но квартира Трубачёва оказалась запертой. Около двери стоял белобрысый паренёк. Он держал в руках записку и озабоченно оглядывался по сторонам.
— Трубачёва Васька знаешь? — спросил он Витю.
— Знаю.
— Окажи услугу, передай ему вот это. Скажи — Андрей Иваныч приходил. Только обязательно передай.
Он сунул Вите сложенную вдвое бумажку и ушёл. Витя, на всякий случай, крепко постучал пятками в дверь и подождал на крыльце. Потом, что-то сообразив, снова бросился бежать.
Неожиданный приход Елены Александровны взволновал и обрадовал Русакову. Это была помощь, которую она давно ждала. Елена Александровна пришла до урока и, пока собрались ребята, успела уже расспросить Екатерину Алексеевну о том, как шли занятия, сколько осталось пройти по программе и какой предмет наиболее труден ребятам. До прихода своих учеников обе учительницы успели познакомиться и сблизиться.
— Я давно собиралась к Леониду Тимофеевичу, — сказала Екатерина Алексеевна, — да всё хотелось побольше пройти с ними.
Проверку начали с арифметики. Петя, как всегда, отвечал хорошо. Мазин, стоя у доски и путаясь в ответах, в конце концов всё же решил задачу с простыми дробями. Остальные помогали ему с места. Знания у всех были неровные. Васёк, решивший пример с десятичными дробями, не знал признаков делимости на двадцать пять.
Елена Александровна была смущена и встревожена.
— Если Екатерина Алексеевна ничего не имеет против, я возьму на себя арифметику, — сказала она, — но мы будем заниматься ежедневно по два часа.
Екатерина Алексеевна обрадовалась, но когда стали выяснять часы для занятий, оказалось, что у ребят мало остаётся времени на приготовление заданных уроков. Васёк показал расписание.
Елена Александровна внимательно прочитала его, потом, хмурясь, решительно подчеркнула красным карандашом дежурства в госпитале и работу на стройке.
— В госпиталь мы пошлём сейчас других ребят — пусть они вас сменят, и с работы по ремонту тоже снимем.
Ребята заволновались.
— В госпиталь послать можно других, но ремонт — это наше кровное дело! — заявил Одинцов.
— У нас соревнование с бригадой шестых! — сказал Васёк. — Скоро привезут материал, и мы должны довести дело до конца. Мы взяли на себя обязательство поставить забор, мы не можем отказаться!
— Но когда же вы будете успевать и учиться и работать? У вас мало времени, — убеждала их Елена Александровна.
— Мы всё должны успевать. Мы вообще решили, что в нашей жизни не должно быть этих слов: не можем, не успеваем! — твёрдо сказал Васёк, глядя на Екатерину Алексеевну. — Мы лучше меньше будем спать, а успеть должны всё, что наметили себе.
— У вас сейчас должна быть одна цель — выдержать экзамен в шестой класс. И это — главная цель. У вас остаётся один месяц — август. Как быть с вашей работой, я подумаю, — сказала, прощаясь, Елена Александровна.
Ребята были озадачены её решительным тоном и спорить больше не стали.
— Ого, как она берётся! — покрутил головой Мазин.
— Вот тебе и печник! — восхищённо сказал Саша.
— Интересно вышло, — засмеялся Петя. — Она пришла как печник, потом вдруг вожатой стала, а теперь учительницей обернулась!
— Нечего ей обёртываться! — торжествующе заявила Лида. — Она арифметику как свои пять пальцев знает. Чуть кто ошибётся — сразу видит. Настоящая учительница!
— А что это она насчёт экзаменов сказала? Разве мы будем держать экзамены? По-моему, нас просто переведут в шестой класс, если мы пройдём программу, — предположил Петя.
— Я знаю одно: раз Леонид Тимофеевич просил Елену Александровну нам помочь, надо её во всём слушаться, — сказал Саша.
— А если она не разрешит нам работать на стройке? — забеспокоились ребята.
— Не разрешит — так не разрешит, — вмешалась Екатерина Алексеевна. — О чём тут разговаривать! Спасибо Леониду Тимофеевичу, что он направил её к нам!
Когда ребята вышли на улицу, Мазин заметил на другой стороне Витю и толкнул Трубачёва:
— Смотри, Матрос на всех парусах летит!
— Может, что-нибудь случилось? — встревожился Саша.
— Да у Витьки всегда такой взъерошенный вид, будто что-нибудь случилось! — засмеялась Нюра Синицына.
— Эй, Витя! — окликнул Васёк.
Матрос оглянулся и, перепрыгнув через канаву, бросился на его голос.
— Трубачёв… — сказал он, тяжело дыша, — они привезли столбы!
— Кто «они»?
— Кудрявцев с ребятами. По шоссе на генеральской машине везли, а по городу на себе тащили. Они хотят перегнать нас! — Глаза Вити нестерпимо блестели, как будто из них сыпались искры. — Трубачёв, пошли нас в лес! — умоляюще добавил он.
Ребята молчали, сражённые неожиданной новостью.
— Если бы мы пошли в лес, — медленно сказал Трубачёв, — то принесли бы материал для всех, а не только для своей бригады, потому что стройка — дело общее. Кудрявцев мне не указ. — Он с раздражением закончил: — Я не намерен с него брать пример!
Витя тяжело вздохнул и опустил голову. Никто из ребят не говорил ни слова. Молча дошли до школы.
Во дворе, на Алёшином участке, лежали приготовленные столбы. Концы их были густо обмазаны смолой. Неподалёку валялись новенькие слеги. Алёша, окружённый кучкой ребят, о чём-то горячо спорил.
— Нечестные люди! — мрачно сказал Мазин.
— Да-а-а… — тихо откликнулись ребята, отводя глаза от злополучных столбов.
— Генерал не пожалел легковую, — язвительно сказал Саша.
— Интересно, как они везли? На кузове, что ли? — полюбопытствовал Петя.
Но ему никто не ответил.
От бригады шестого класса неожиданно отделился Тишин и, подойдя к Трубачёву, вежливо сказал:
— Кудрявцев привёз столбы и слеги. Он предлагает поделиться с тобой, Трубачёв! Можете взять один столб и две слеги!
Тишин нагнул голову набок, стараясь скрыть торжествующую улыбку. Трубачёв смерил его с головы до ног презрительным взглядом.
— Убирайся вон! — тихо и
