школьной ограде и рассматривали картинки, которые поднимались в небо из высокой трубы фабрики облаков.
– Надо что-то делать, – сказала я. – Если Себастиан Шнемилх не отыщется в ближайшее время, нам придётся искать другую школу.
Мориц зажмурился. Он всегда так поступал, когда что-нибудь обдумывал.
– Знаю! – вдруг вскрикнул он. – Я знаю, что нам делать! Надо спросить фрау Волькенштайн.
– Ты что, с ума сошёл? Мы не можем её спрашивать! А что, если она и в самом деле связана с исчезновением Себастиана?
– А если не связана? Тогда она может нам помочь. И мне кажется, фрау Волькенштайн тут ни при чём, – сказал Мориц. – Вот пойду и спрошу её прямо сейчас!
Он соскочил со стены, побежал к зданию школы и скрылся за дверью.
Я со всех ног припустила за ним:
– Погоди, Мориц, подожди меня!
Чёрный магазин Гезины Волькенштайн находился на теневой стороне Ястребиного переулка – там, куда не попадал ни один солнечный луч и где даже в разгар лета пахло осенью. За высокими занавешенными витринами царила темнота. Даже при большом желании невозможно было разглядеть, что там внутри.
Когда я, запыхавшись, свернула в Ястребиный переулок, сразу увидела: дверь чёрного магазина, которая почти всегда была закрыта, теперь была распахнута.
Я остановилась, потом осторожно подошла поближе.
Посредине стоял старинный прилавок, из тех, что были раньше в магазинах, на нём кассовый аппарат с серебряными кнопками, тоже из давних времён.
А за прилавком – полки, доверху заставленные игрушками. Куклы и кукольные домики, барабаны и горны, плюшевые мишки и львы. Обручи и вертушки. Катушки для вязания и целый кукольный театр: Разбойник и Чёрт, Принцесса и Король, Зеппель, Касперль и Бабушка [1]. С потолка на длинных тонких нитках свешивались марионетки. Кот Микеш [2], Ледяной Дракон [3], Дракон удачи Фалькор [4], Разбойник Хотцен Плотц [5], Пеппи Длинныйчулок, Момо [6], волшебник Мерлин и лис Серебур.
Под марионетками в тёмно-красном кресле сидела Гезина Волькенштайн. В руках она держала большую старинную книгу в кожаном переплёте. Трость с серебряным набалдашником была прислонена к прилавку.
– Вот ты и пришла, Мерле, – сказала она. – Входи, здесь прохладно. И твой брат Мориц с тобой! Очень рада, что вы наконец решили меня посетить, хотя в это время вы, кажется, должны быть в школе.
Фрау Волькенштайн строго посмотрела на меня. Глаза у неё были тёмно-зелёные, а на носу поблёскивали очки в золотой оправе. На ней был багряно-красный вязаный жакет – такой пушистый, словно связанный из перьев из грудки малиновки, которая зимой клюёт зёрнышки в нашем саду.
Я удивлённо огляделась. Мориц сидел на полу у деревянного сундука. В руках он держал прозрачный мешочек. Сундук был доверху набит полудрагоценными камнями. Розовый кварц, тигровый глаз, рейнские самоцветы мерцали в тусклом свете.
Фрау Волькенштайн улыбнулась, заметив моё удивление.
– Да-да, я продаю эти камни! Они нравятся покупателям. Вот и твоему брату разрешила насыпать себе мешочек. Он должен уложиться в срок, как и все остальные.
Я заметила песочные часы, стоявшие на полу рядом с Морицем. Песок струился сверкающим лучом через узкое горлышко.
– Когда весь песок высыплется, мешок должен быть наполнен. Не успеешь – камешки вернутся назад. Таково правило!
– Но почему? – удивилась я.
Фрау Волькенштайн усмехнулась.
– Всё очень просто, детка! Большинство покупателей стараются выбрать самые крупные и самые красивые и ценные камни. Но их ещё надо поискать. Поиски занимают время, а время – это и есть моя цена. Только если берёшь все подряд, успеешь уложиться в отпущенный срок. Повезёт – может, и драгоценный камень попадётся. Драгоценные камни часто скрываются под полудрагоценными.
И Гезина Волькенштайн снова рассмеялась.
Странно: здесь, в чёрном магазине, она не казалась такой жуткой, как у нас на кухне. Здесь она была на месте. И когда Гезина Волькенштайн смеялась, смех её даже казался приятным. Я внимательно рассматривала её багряно-красный жакет.
– Перья малиновки! – пробормотала Гезина Волькенштайн. – Собранные, а не выщипанные, Мерле!
И снова это жутковатое чувство, будто она видит меня насквозь и читает мои мысли.
– Не беспокойся, – сказала фрау Волькенштайн. – Мало кому нравится, когда читают его мысли. Хотя порой это весьма полезно.
Тихий перезвон, словно звук ветряной эоловой арфы, возвестил о том, что время истекло. Фрау Волькенштайн встала. Положила книгу на прилавок. Взяла у Морица мешочек и опустила его на правую чашу весов, которые вдруг оказались на прилавке, а на левую – латунные гирьки, точь-в-точь такие же, как у папиных настольных весов. Стрелка задрожала, а потом замерла.
– Отлично, Мориц! Камни теперь твои! Делай с ними что хочешь!
На лице Гезины Волькенштайн мелькнула улыбка, но потом она снова стала серьёзной.
– Что ж, дорогие мои, а теперь говорите: зачем пришли? Наверняка у вас была важная причина прогулять уроки.
– Себастиан Шнемилх! – выпалил Мориц.
– Себастиан Шнемилх? – переспросила фрау Волькенштайн. – Это кто – сын мясника?
