этом году попросил у Деда Мороза железную дорогу, для нее нужно много места.
Перед сном они почти не разговаривали. Миша, тихонько отвернувшись к стенке, рассматривал фото с Дедом Морозом и Кругляшом. А Вероника в потемках вглядывалась в настенные часы, которые будто уснули. Стрелка улиткой ползла по циферблату, а сна как будто и не бывало. Хорошо, что каникулы, и утром не нужно в школу.
Когда лунный свет заиграл на боках елочных шаров, Вероника уже едва справлялась с дремотой. Миша сну не сдавался. Он натянул на голову одеяло, оставив небольшую щелку. Через нее он следил за елкой, но Деда Мороза так и не было. Но стоило только Мише подумать, что вся затея напрасна, как окно спальни распахнулось, и в него ввалился некто круглый и очень проворный.
И это был не Дед Мороз.
* * *
Гость был ростом с Мишу, а по толщине как Миша и Вероника дважды вместе взятые. Он очень ловко и тихо переставлял большие ступни. Руками размахивал так, будто идет по канату. Путь его лежал не к елке, а к ящику с игрушками!
Миша не знал, как поступить. Не отрываясь, он следил за странным гостем и гадал, не спит ли Вероника. Видит ли она то же, что Миша? Между тем круглый добрался до ящика, остановился перед ним на секунду, присел, подпрыгнул и нырнул в игрушки с головой.
Миша тут же перекинулся через перила, чтобы заглянуть на нижний ярус к сестре. Вероника решила сделать то же самое, поэтому они больно стукнулись лбами и громко ойкнули.
– Тихо! – зашикала Вероника на брата. Миша зажал рот и уставился в угол с игрушками. Ящик дергался, подпрыгивал и даже вертелся на месте. Гость ничего не услышал и продолжал копаться в игрушках.
Вероника и Миша слезли с кровати и тихо подкрались к круглому сзади. Из ящика торчали две ноги, обутые в старые и очень потрепанные ботинки с прорезями для пушистых пальцев.
– Что он ищет? – прошептала Вероника.
– Может, хочет у нас что-то украсть.
Миша подумал, что нужно было все-таки спрятать камаз, который бабушка подарила на день рождения. В следующую минуту пушистая то ли лапа, то ли рука вынула из ящика тот самый грузовик! Бросила рядышком и снова нырнула в ящик.
– Ой, – огорчился Миша.
– Так, нужно что-то делать, – сказала Вероника. Она задержала дыхание, мысленно досчитала до пяти и постучала по ботинку гостя, словно в дверь. Ящик замер, и ноги тоже. Из вороха игрушек показалась лохматая голова с торчащими из старой вязаной шапки ушами. Уши у Круглого торчали не как у Васьки из соседнего дома, а совершенно по-особенному. Росли они из макушки, а на кончиках раздваивались, как рыбий хвостик.
– Ой, – воскликнули Миша и Вероника одновременно.
– Ой, – ответило существо, то ли улыбаясь, то ли скалясь клыками, которые смотрели в разные стороны.
Брат с сестрой поглядели друг на друга. Миша бросился к подушке и достал конверт с фотографией.
– Это он! Кругляш! – мальчик ткнул пальцем в фотографию, а потом в лицо гостю. Тот отпрянул, спрятал клыки и сложил на груди лохматые то ли лапы, то ли руки. «Он нам улыбался», – догадалась Вероника и пожалела о том, что ее младший брат так плохо воспитан.
– Здравствуй, – тихо сказала она, с опаской посматривая на торчащие из лохматых пальцев когти. – Кто ты? И зачем к нам пришел?
Гость приоткрыл один клык и хмыкнул. Покосился на машинку, брошенную на пол, и ногой отодвинул ее за ящик.
– Я не Кругляш. Я – Крокх!
– Я Вероника, а это мой брат Миша. Очень приятно, Крокх. И все же, что ты тут делаешь?
Крокх наклонил голову, опустил руки и шумно вздохнул.
– Я лучше пойду, – тихо сказал он и направился в сторону окна. Звук его шагов был похож на шуршание папиных тапочек по полу.
– Стой! – Миша подбежал к Крокху и снова ткнул пальцем в фотографию. – Смотри, это ведь ты?
Фотокарточка лежит под подушкой
И тихонько шепчет на ушко:
«Крошке Крокху помоги,
Маму с папой его найди».
Крокх хотел было отмахнуться и уйти восвояси. Но невоспитанный мальчишка, который назвал его Кругляшом, снова начал тыкать ему в лицо маленькой фотографией. Он поднес ее так близко, что даже нехотя Крокх увидел на ней то же существо, которое видел в отражении каждый вечер в окне. Круглое лицо с большими голубыми глазами. Два клыка, которые словно поругались и отвернулись друг от друга. Раздвоенные уши на самой макушке торчали из этой же зеленой шапки, но на фото она казалась новее и наряднее. Это был он, Крокх! И да, да, он был круглым, как новогодний шарик.
– Ой, – только и смог сказать Крокх. – Это и в самом деле, кажется, я.
На фотографии он сидел на руке большого человека с длинной белой бородой и густыми усами. Усы закручивались кверху почти до самых бровей, над которыми нависала огромная красная шапка с белым мехом по краям. Старик улыбался и смотрел на Крохка, а Крокх – на него.
– Откуда это у вас? – лохматая то ли лапа, то ли рука почесала где-то между раздвоенных ушей.
– В прошлом году нашли под елкой. Дед Мороз обронил, видимо, – пожала плечами девчонка, не отрывая глаз от Крокховых когтей.
– Дед Мороз? А кто это? – Крокх почувствовал, будто внутри него пошел теплый снег. Воспоминания запорхали снежинками где-то в груди.
– Дед Мороз – это тот, кто детям на Новый год дарит подарки, – пояснила девочка. – Он прилетает на воздушных санях в каждый дом и складывает под елку игрушки.
Крокх вздохнул, вновь почесал макушку и сел на пол, сжимая в руке загадочную фотографию.
– А почему мы с ним на фотографии вместе?
– Это уж тебе виднее.
Крошка Крокх понял, что ему вовсе не виднее. И загрустил. У него совсем нет друзей. А у Кругляша на фотографии есть такой большой, замечательный и, наверное, очень добрый друг.
– Это не я, – вздохнул он. – Я не знаю никакого Деда Мороза. И мне пора.
– Но откуда ты? И почему ты хотел своровать наши игрушки?
– Я не хотел воровать!
– Нет, очень похоже, что ты воришка, – настаивал мальчишка.
– Нет!
– Тогда кто ты? Откуда ты?
– Я живу под вашим домом. Под вашим домом – мой дом.
– Как давно ты там живешь?
– Одну зиму, одну весну и одну осень.
– Зачем тебе наши игрушки?
– Я… Я не знаю.
– Тогда что ты
