С мыслями о фронте Ваня заснул у потухшего костра крепким, здоровым сном.
ТАНК «ПИОНЕР» В БОЮ
Письмо первое
«Дорогие друзья!
Сейчас у нас отдых после первого боя. Мои товарищи заняты подготовкой танка «Пионер» к новому сражению. Пользуясь свободной минутой, я от себя лично и от моего экипажа решил написать вам письмо, рассказать о нашем боевом крещении. Письмо это отправляю с офицером, который сегодня летит на Урал.
Во-первых, мы передаём вам боевой комсомольский привет и нашу благодарность за ваш прекрасный танк. Мы, ребята, хорошо помним ваш наказ, читаем его перед боем и вспоминаем Леночку Громову, Юру, Серёжу, Ваню и всех-всех пионеров и школьников, вручавших нам боевую машину.
Во-вторых, мы очень бы хотели знать, как у вас идут дела, чем вы заняты сейчас, как проводите лето. Что же касается нашего первого боевого крещения, то я высылаю вырезку из нашей газеты «Доброволец», в которой рассказывается об экипаже танка «Пионер».
В этой газетной вырезке было напечатано следующее:
«Жаркий июльский день клонился к вечеру. В воздух поднялись советские самолёты. Их было так много, что они закрыли всё небо на запад от нас. Самолёты вели обработку переднего края противника, чтобы обеспечить успех наступления танкистов. Лес был переполнен танками, миномётами, пушками. Мощный лязг стали и резкий гул моторов смешались с живым, энергичным говором людей. В лесу сосредоточились уральцы-добровольцы, чтобы на рассвете под гул орудий пойти в бой.
Танкисты готовы к бою. Но уральцы ещё раз проверяют всё до мельчайших деталей. Вот экипаж комсомольца Бучковского. Радист-стрелок Русанов, маленький, но подвижной и сильный, тщательно проверяет пулемёт, пушку, рацию. Башнер Фролов, спокойный, тихий, не спеша протирает башню танка и подновляет надпись «Пионер». Агапов механик-водитель запускает мотор, просматривает электрооборудование.
Когда всё было готово и проверено, танкисты Бучковского выстроились у танка, и как в день проводов с Урала, повторили наказ пионеров и свою клятву уральцам.
На рассвете танкисты получили боевой приказ: «Форсировать водные рубежи Орс и Нугрь и занять населённый пункт Злынь…»
Отряд преследования противника, в составе которого был и танк «Пионер», успешно развивал наступление. Уральцы-добровольцы с боем заняли населённый пункт, уничтожили немало фашистской техники.
Многое бы увидели и узнали о мощи своей Родины жители села, но в нём никого не было. Не осталось и построек. Вместо домов лежали кучи ещё не остывшего пепла да торчали одинокие трубы. Вместо берёз и дубов, вместо яблоневых садов — обгорелые пни да стволы тополей с пожелтевшими от огня листьями.
У развалин дома, на обгоревшем бревне, сидел старик. Рыжая с проседью голова взлохмачена, борода слегка вздрагивала. Он сидел в жалких обмотках на ногах и рваном старом тулупчике. Его взгляд не выражал ни горя, ни радости, ни интереса к жизни. Угловатое лицо бледно-жёлтого цвета с множеством мелких складок делало старика похожим на покойника. Он тупо, безразлично смотрел на костёр, около которого ютились трое детей. Рядом с ними, на перекошенном дверном переплёте, случайно уцелевшем от огня, резвился маленький чёрный котенок.
Дети сидели у костра и жарили колосья ржи, выбирая полусгоревшие зёрна. Они были голодны. Самому старшему из них не больше восьми лет. Среднему лет шесть и младшему года четыре. Они — в холщовых грязных рубашонках, в таких же штанишках, без головных уборов, босые. Их лица, грязные от пыли и дыма, выражали горькую печаль. Об этом говорили и следы слёз на грязных лицах и распухшие веки воспалённых глаз.
Лейтенант Бучковский подошёл к ним. Дети испуганно встали и прижались друг к другу.
— Как тебя зовут? — обратился он к мальчику, что постарше.
— Шура?
— Сколько тебе лет?
— Девять.
— Это твои братья?
— Да.
— А как их зовут?
Шура повернул белокурую голову в сторону самого маленького и сказал:
— Его Колей, а вот это Ваня.
— Где ваш папа?
— Папы нет… Ушёл в лес с партизанами.
— А мама?
— Мамы тоже нету…
Шура посмотрел на братьев-малышей и каким-то особенно ласковым детским голосом прошептал:
— Мы сидели в яме… Мама вышла и не вернулась. Мы плакали, звали её, но мамы не было. Плакать громко нельзя — рядом были фашисты, убьют. Когда они ушли, мы вышли из ямы и начали искать маму.
Мальчик заплакал. За ним заголосили Коля и Ваня.
Танкисты успокаивали детей, как могли. Им было больно расспрашивать малышей, тревожить их свежую рану. Тогда Агапов подошёл к старику, чтобы поговорить с ним.
На его вопрос старик не ответил. Он молча поднял глаза, коротко глянул и снова опустил их, ничего не выражая ни движением, ни взглядом, ни словом.
— Он глухой, — сказал Шура и, помолчав, добавил: — Сумасшедший, сирота…
Агапов отошёл от него.
— Ну, ничего. Папа скоро вернётся, мама тоже, — успокаивал детей Бучковский.
Но дети молчали. Из глаз Шуры снова брызнули горячие слёзы. Он протянул худенькую ручонку в сторону ржи и сказал:
— Там нашли мы нашу маму… Мы думали, мама спит, а она холодная, не живая…
Мальчик горько зарыдал.
Рядом стоял механик-водитель Агапов. Он смотрел на детей, на сумасшедшего старика, на котёнка и с болью на лице слушал рассказ Шуры. Потом он сказал одно слово: «сироты». Бучковский посмотрел на него. Тот отвернулся. Из его глаз тоже катились слёзы.
Танкисты отдали детям, что у них было: хлеб, сахар, консервы, а радист-стрелок Русанов подал старику пачку махорки. Дед взял табак и громко, неестественно захохотал. Дети тоже засмеялись.
Взгляд танкистов в эту минуту был суровым. Они смотрели попрежнему на братьев-малышей, на сумасшедшего старика, на развалины сгоревшего села и на чёрного котёнка. В их глазах искрилась ненависть к врагу.
Машина уходила в бой, Малыши махали уральцам своими тоненькими худыми ручонками, желая доброго пути. Рядом с ними стоял старик и тоже по-детски махал своей костлявой, высохшей рукой. Шаловливый котёнок продолжал прыгать на перекошенном дверном переплёте.
Долго лейтенант Бучковский смотрел с танка, пока дымка чёрной пыли не скрыла сирот. В его ушах всё ещё звучал голос Шуры:
— Мы думали мама спит, а она холодная, не живая.
Танк «Пионер» приближался к реке. Фашисты бросили против танкистов около двухсот самолётов. От взрывов бомб, мин и снарядов, от грохота и лязга металла поле боя превратилось в ад. Дышать было тяжело, воздух наполнился пороховым газом, гарью и пылью. Многие задыхались, падали, но, отдышавшись, поднимались и снова шли в бой, который не ослабевал ни на одну минуту. Уральские добровольцы продолжали наступать.
На окраине села, за домом, который только что подожгли фашисты, притаился танк противника и своим огнём не давал возможности пехотинцам наступать. Тогда командир батальона приказал уничтожить танк врага. Лейтенант Бучковский повёл «Пионера» прямо на горящий дом. До цели оставалось не более трёхсот метров, когда командир увидел, как гитлеровцы выкатили противотанковую пушку, чтобы в упор расстрелять их танк. Бучковский приказал сержанту Агапову увеличить скорость до полной мощности. Исход этого боя решали секунды. Или танк «Пионер» раздавит пушку, или враг в упор расстреляет его…
Танкисты увидели первую вспышку вражеского выстрела, но снаряд с визгом миновал их танк. Ещё секунда-другая, и новый выстрел разнёс бы боевую машину «Пионер», но в этот момент «Пионер» смял пушку вместе с её расчётом и ринулся на таран вражеского танка. Славная боевая машина «Пионер» оказалась лучше, крепче, чем у врага, и добровольцы победили…
В первых боях уральцы-добровольцы освободили несколько населённых пунктов. Бои не стихали ни днём, ни ночью, но уральцы энергично наступали и выполнили ещё одну боевую задачу. Танк «Пионер» получил повреждение, вражеский снаряд перебил левую гусеницу. Но танкисты не растерялись, они превратили свой танк в огневую точку и вели огонь по врагу, пока были снаряды».
Дорогие друзья! Я думаю, что заметка в газете даст вам некоторое представление о войне. Но это только небольшой эпизод. Война — штука такая, что всего нельзя описать ни в письме, ни в заметке. Вот встретимся после победы, и тогда мы вам расскажем много боевых эпизодов.
Весь мой экипаж и я желаем вам хорошо провести лето, набраться новых сил и здоровья, чтобы зимой, с новой энергией приняться за учёбу. Ещё раз шлём вам большое спасибо за прекрасную боевую машину — танк «Пионер».
Командир танка лейтенант Бучковский».
30.7.43.
