Снегг вернулся через десять минут. Вошёл в туалет, прикрыл за собой дверь.
– Уйди, – велел он Миртл, и она мгновенно скрылась в унитазе, оставив после себя звенящую тишину.
– Я не нарочно, – сразу сказал Гарри. Голос его эхом отозвался в холодном, залитом водой пространстве туалета. – Я не знал, как действует это заклинание.
Но Снегг оставил его слова без внимания.
– Похоже, я вас недооценивал, Поттер, – негромко сказал он. – Кто бы мог подумать, что вам известна столь Тёмная магия? Кто научил вас этому заклинанию?
– Я… прочитал о нём где-то.
– Где?
– Это была… библиотечная книга, – наобум выпалил Гарри. – Не помню, как она называлась.
– Лжец! – сказал Снегг.
У Гарри тут же пересохло в горле. Он понимал, что собирается проделать Снегг, и помнил, что ему никогда не удавалось этому помешать.
Туалет словно замерцал; Гарри постарался выбросить из головы все мысли, но, несмотря на отчаянные усилия, перед глазами у него неторопливо поплыл «Расширенный курс зельеварения», принадлежавший Принцу-полукровке.
А потом он снова смотрел на Снегга, стоя посреди разгромленного, залитого водой туалета. Смотрел в чёрные глаза Снегга, надеясь, вопреки всему, что тот не проник в его страхи, однако…
– Принесите мне вашу школьную сумку, – спокойно потребовал Снегг. – И все ваши учебники. Все. Принесите сюда. Немедленно!
Спорить было бессмысленно. Гарри мгновенно повернулся к двери и, расплёскивая воду, выскочил из туалета. Оказавшись в коридоре, он бегом понёсся в башню Гриффиндора. Большая часть тех, кто попадался ему по пути, двигалась в противоположном направлении; все изумлённо таращились на залитого водой и кровью шестикурсника, но Гарри пролетал мимо, не отвечая на вопросы.
Он был оглушён, как если бы любимый домашний зверёк обратился вдруг в лютого зверя. О чём только думал Принц, переписывая в свою книгу подобное заклинание? И что произойдёт, когда Снегг увидит её? Расскажет ли он Слизнорту – мысль эта обожгла Гарри желудок, – каким образом Гарри добивался весь год таких успехов в зельеварении? Отберёт ли, а то и уничтожит книгу, которая столькому научила Гарри? Книгу, заменившую ему наставника и друга? Этого Гарри допустить не мог… он не мог…
– Где ты был? Почему такой мокрый? Это что, кровь?..
Рон стоял наверху лестницы, недоумённо вглядываясь в Гарри.
– Мне нужна твоя книга, – задыхаясь, ответил тот. – Учебник по зельеварению. Скорее… давай его сюда…
– А как же Принц-полу…
– Потом объясню!
Рон вытащил из сумки свой экземпляр «Расширенного курса», протянул его Гарри, и тот промчался мимо него в гостиную. Здесь он схватил свою сумку и, не обращая внимания на изумлённые взгляды нескольких уже вернувшихся с ужина учеников, снова бросился к проёму в портрете и побежал по коридору восьмого этажа.
У гобелена с танцующими троллями он затормозил, закрыл глаза и начал прохаживаться взад-вперёд.
«Мне нужно место, чтобы спрятать мою книгу… Мне нужно место, чтобы спрятать мою книгу… Мне нужно место, чтобы спрятать мою книгу…»
Три раза он прошёлся вдоль голой стены. А когда открыл глаза, то наконец увидел дверь в Выручай-комнату. Гарри рывком растворил её, влетел в комнату и закрыл за собой дверь.
И замер в изумлении. При всей его спешке, всей панике, всех опасениях, связанных с тем, что ожидало его в туалете, увиденное внушило ему благоговейный страх. Он находился в комнате величиною с большой собор, свет из высоких окон падал на город, окружённый высокими стенами, – сложены они были, как догадался Гарри, из вещей, которые прятали в Выручай-комнате многие поколения обитателей Хогвартса. Здесь были проулки и широкие улицы, уставленные шаткими грудами развалившейся мебели, которую убрали сюда для того, чтобы скрыть свидетельства неудавшихся попыток волшебства, или принесли жившие в замке эльфы-домовики. Здесь были тысячи и тысячи книг – вне всякого сомнения, запрещённых, либо исчёрканных, либо украденных. Здесь были крылатые рогатки и кусачие тарелки, в некоторых ещё теплилась жизнь, и они робко парили над грудами другого запретного хлама. Здесь были треснувшие пузырьки с загустевшими зельями, шляпы, драгоценные украшения, мантии, нечто смахивающее на драконьи панцири, закупоренные бутылки, чьё содержимое ещё продолжало зловеще поблёскивать, несколько ржавых мечей и тяжёлый, заляпанный кровью топор.
Гарри торопливо зашагал по одному из проходов этой тайной сокровищницы. У огромного чучела тролля он повернул направо, пробежался немного, повернул налево у разломанного Исчезательного шкафа, в котором сгинул в прошлом году Монтегю, и остановился перед огромным буфетом, филёнки которого пузырились, словно их облили кислотой. Гарри открыл одну из его скрипучих дверец; буфет уже использовали однажды как укрытие для какого-то давно скончавшегося существа – у скелета его было пять ног. Гарри сунул книгу Принца-полукровки за скелет и захлопнул дверцу. Мгновение он постоял, оглядывая кучи мусора; сердце гулко колотилось. Удастся ли ему снова найти буфет среди всего этого хлама? Сняв со стоявшего поблизости ящика оббитый бюст какого-то волшебника Гарри установил его на буфет и, чтобы сделать изваяние поприметней, нахлобучил ему на голову старый, пыльный парик и потускневшую тиару. Затем со всей скоростью, на какую был способен, помчался по проходам между гор сокровенного сора – назад, к двери и в коридор, выскочив в который, захлопнул за собой дверь, и та мгновенно вновь обратилась в ровный камень.
Гарри побежал прямиком к расположенному этажом ниже туалету, на бегу запихивая в сумку отобранный у Рона «Расширенный курс зельеварения». И через минуту уже стоял перед Снеггом, молча протянувшим руку за его сумкой. Гарри отдал её, задыхаясь, ощущая в груди жгучую боль, и замер в ожидании.
Снегг вынимал книги одну за одной и просматривал их. Наконец в сумке осталась самая последняя – учебник по зельеварению, его Снегг изучил очень внимательно.
– Это ваш «Расширенный курс», Поттер?
– Да, – сказал всё ещё не отдышавшийся Гарри.
– И вы совершенно в этом уверены, не так ли?
– Да, – немного вызывающим тоном подтвердил Гарри.
– Вы купили его в магазине «Флориш и Блоттс»?
– Да, – твёрдо повторил Гарри.
– Тогда почему же, – поинтересовался Снегг, – на внутренней стороне обложки значится «Рундил Уозлик»?
Сердце Гарри замерло.
– А это у меня прозвище такое, – ответил он.
– Ваше прозвище, – повторил Снегг.
– Ага, так меня друзья называют, – подтвердил Гарри.
– Значение слова «прозвище» мне известно, – сказал Снегг.
Холодные чёрные глаза его снова сверлили Гарри, который старался в них не глядеть. «Изолируй своё сознание… изолируй своё сознание…» Он так и не научился по-настоящему делать это.
– Знаете, что я думаю, Поттер? – совсем тихо произнёс Снегг. – Я думаю, что вы лжец, проходимец и заслуживаете того, чтобы до конца семестра проводить каждую субботу в школе, со мной. А что думаете вы, Поттер?
– Я… я не согласен с вами, сэр, – ответил Гарри, по-прежнему отказываясь глядеть Снеггу в глаза.
– Ну хорошо, посмотрим, что вы станете думать после того, как отбудете наказание, – сказал Снегг. – Суббота, десять утра, Поттер. У меня в кабинете.
– Но, сэр… – Гарри в отчаянии уставился на него. – Квиддич… финальная игра сезона…
– В десять, – прошептал Снегг, обнажая в улыбке жёлтые зубы. – Бедный Гриффиндор! Боюсь, в этом году его ждёт четвёртое место.
И без дальнейших слов он вышел из туалета. Гарри уставился в треснувшее зеркало, его тошнило, тошнило так сильно, как Рону наверняка никогда и не снилось.
– Я не стану повторять: «А что я тебе говорила?» – произнесла Гермиона час спустя в общей гостиной.
– Перестань, Гермиона, – сердито сказал Рон. Ужинать Гарри не пошёл, не было аппетита. Он только что закончил рассказывать Рону, Гермионе и Джинни о случившемся, хотя особой нужды в этом не было. Новости разносятся быстро; судя по всему, Плакса Миртл взяла на себя труд обежать все туалеты замка и в каждом насплетничать; Пэнси Паркинсон успела навестить в больнице Малфоя и теперь обливала Гарри грязью, где только могла, а Снегг подробно рассказал обо всём преподавателям. Гарри уже пришлось один раз покинуть гостиную, чтобы провести крайне неприятные пятнадцать минут в обществе профессора МакГонагалл, которая объяснила, как ему повезло, что его не выгнали из школы, и выразила самое сердечное согласие с наказанием, наложенным Снеггом, – ежесубботней отсидкой в школе вплоть до окончания семестра.
– Говорила я тебе, что-то с твоим Принцем неладно, – упрямо продолжала Гермиона. – И была права, не так ли?
– Нет, не так, – возразил Гарри.
Ему было тошно и без нотаций Гермионы. Выражение, появившееся на лицах игроков его команды, когда он сообщил, что в субботу играть не сможет, стало для Гарри худшим наказанием. Сейчас он чувствовал на себе взгляд Джинни, но не решался встретиться с ней глазами, опасаясь увидеть в них разочарование или гнев. Он только что сказал Джинни, что в субботу ей придётся играть за ловца, а Дин возвратится в команду, чтобы занять освобождённое ею место охотника. Возможно, если они победят, Джинни и Дин на радостях помирятся после игры. Эта мысль пронзила Гарри, как ледяной кинжал…
