Глава 25
Подслушанная прорицательница
Весть о том, что Гарри Поттер встречается с Джинни Уизли, произвела изрядный фурор – главным образом среди девочек, сам же Гарри в последующие несколько недель лишь дивился собственной новой, счастливой невосприимчивости к слухам. В конце концов, обнаружить, что о тебе болтают, потому что ты счастлив так, как очень давно уже счастлив не был, а не из-за твоей причастности к жутким, связанным с самой тёмной магией событиям, – перемена довольно приятная.
– Можно подумать, людям больше посплетничать не о чем, – сказала в один из вечеров Джинни, сидевшая на полу общей гостиной, прислонясь спиной к ногам Гарри и просматривая номер «Ежедневного пророка». – Три нападения дементоров за неделю, а у Ромильды Вейн только один вопрос ко мне и нашёлся: правда ли, что у тебя на груди наколот гиппогриф?
Рон с Гермионой покатились со смеху. Гарри в их сторону даже не взглянул.
– И что ты ей ответила?
– Что у тебя там Венгерская хвосторога изображена, – ответила Джинни, неторопливо переворачивая газетную страницу. – Пусть считает, что ты настоящий мачо.
– Ну спасибо, – ухмыльнулся Гарри. – А Рона ты чем наградила?
– Карликовым пушистиком. Правда, я отказалась сказать, на каком месте он его наколол.
Рон недовольно нахмурился, Гермиона прыснула.
– Вы, знаете ли, не зарывайтесь, – сказал Рон, грозя Гарри и Джинни пальцем. – Если я вам чего разрешил, так я и передумать могу…
– Разрешил? – насмешливо переспросила Джинни. – С каких это пор мне требуются твои разрешения? И кстати, ты же сам говорил, что уж лучше Гарри, чем Майкл или Дин.
– Ну, говорил, – нехотя согласился Рон. – Так это пока вы не начали целоваться да обниматься у всех на виду…
– Вот ведь ханжа паршивый! Вы-то с Лавандой не липли, что ли, друг к другу по всему замку, как пара угрей? – поинтересовалась Джинни.
Впрочем, с наступлением июня терпению Рона не пришлось подвергаться серьёзным испытаниям, поскольку время, которое Гарри и Джинни проводили вместе, всё сокращалось и сокращалось. У Джинни близился экзамен СОВ, и ей приходилось засиживаться над книгами до поздней ночи. В один такой вечер, когда Джинни ушла в библиотеку, а Гарри сидел у окна гостиной, предположительно дописывая домашнюю работу по травологии, а на деле вспоминая во всех подробностях особенно счастливый час, который он и Джинни скоротали в обеденное время у озера, к окну подошла и уселась между Гарри и Роном Гермиона. Решительное выражение лица её ничего приятного не сулило.
– Нам нужно поговорить, Гарри.
– О чём это? – подозрительно спросил он. Не далее как вчера Гермиона уже отчитывала его за то, что он отвлекает Джинни, которой следует готовиться к экзаменам.
– О так называемом Принце-полукровке.
– Ну вот, снова-здорово, – простонал Гарри. – И когда только ты это бросишь?
Вернуться за книгой в Выручай-комнату он так пока и не решился и на зельеварении соответственно не блистал (впрочем, Слизнорт, с одобрением относившийся к Джинни, шутливо объяснял это любовной горячкой). Гарри был уверен, что Снегг не теряет надежды наложить лапы на книгу Принца, а потому решил, пока Снегг остаётся настороже, держать её там, где она была.
– Когда ты меня выслушаешь, – твёрдо ответила Гермиона. – Так вот, я попыталась выяснить, кто мог бы обзавестись подобным хобби – изобретением Тёмных заклинаний…
– Да не было у него такого хобби…
– «У него»? А с чего ты взял, что это он?
– Слушай, мы это уже проходили, – рассердился Гарри. – Принц, Гермиона, Принц!
– Правильно! – отозвалась Гермиона, на щеках которой уже запылали красные пятна. Она вытащила из кармана старенький газетный лист и хлопнула им по столу перед Гарри. – Смотри! Взгляни на фотографию!
Гарри поднял крошащийся листок и уставился на пожелтевшую от дряхлости живую фотографию, Рон тоже склонился над ней. Фотография изображала костлявую девочку лет пятнадцати. Далеко не красавица – густые брови, длинное бледное лицо, – она выглядела одновременно и сварливой, и замкнутой. Подпись под фотографией гласила: «Эйлин Принц, капитан команды Хогвартса по игре в плюй-камни».
– И что? – спросил Гарри, просматривая сопровождавшую снимок заметку – довольно скучный отчёт о соревнованиях между школами.
– Её звали Эйлин Принц. Принц, Гарри.
Они уставились друг на друга, и Гарри наконец понял, что пытается втолковать ему Гермиона. Его разобрал смех.
– Исключено.
– Что?
– Ты думаешь, она и была полукровкой? Да ну тебя.
– А что такого? Гарри, в волшебном мире нет настоящих принцев! Это либо прозвище, выдуманный, присвоенный кем-то титул, либо фамилия, ведь так? Нет, ты послушай. Если, скажем, отец её был волшебником по фамилии Принц, а мать происходила из маглов, то и получилось бы, что она «полукровка Принц»!
– Да, Гермиона, весьма изобретательно…
– Но ведь сходится! Может, она гордилась тем, что её можно называть «полу-Принцем»!
– Послушай, Гермиона, я знаю, что это была не девочка. Просто знаю!
– Ты просто считаешь, что у девочки не хватило бы на всё это ума, – сердито заявила Гермиона.
Гарри почувствовал себя уязвлённым:
– Интересно, как бы я мог, проведя с тобой рядом пять лет, считать, что у девочек не хватает ума хоть на что-то? Я говорю о его слоге. И просто-напросто знаю, Принц был мужчиной, я чувствую это. А твоя девица никакого отношения к нему не имеет. Кстати, где ты её откопала?
Ответ Гермионы был вполне предсказуемым:
– В библиотеке. Там есть подшивки старых «Пророков». Ладно, попробую выяснить об этой Эйлин Принц побольше, вдруг что и найду.
– Ну валяй, развлекайся, – раздражённо сказал Гарри.
– Непременно, – ответила Гермиона. – И первое, что я просмотрю, – выпалила она уже от портретной двери, – это списки старых обладателей награды за зельеварение.
Гарри некоторое время сердито смотрел ей вслед, а затем вернулся к созерцанию темнеющего неба.
– Да она просто не может смириться с тем, что ты обскакал её по зельеварению, – снова утыкаясь в «Тысячу магических трав и грибов», сказал Рон.
– Ты-то не считаешь меня сумасшедшим из-за того, что я хочу вернуть себе книгу?
– Конечно, нет, – твёрдо ответил Рон. – Он был гением, этот твой Принц. Без его подсказки насчёт безоара… – он многозначительно провёл себя пальцем по горлу, – я бы с тобой тут об этом не разговаривал. Я, разумеется, не считаю твой фокус с Малфоем таким уж отличным…
– Я тоже, – поспешно сказал Гарри.
– Но он же поправился, верно? Выздоровел, никто и глазом моргнуть не успел.
– Да, – согласился Гарри. Это была чистая правда, что не мешало ему испытывать лёгкие уколы совести. – Благодаря Снеггу…
– Тебе к нему опять в эту субботу тащиться? – спросил Рон.
– Угу, и в следующую, и в следующую за ней, – вздохнул Гарри. – А теперь он ещё и намекает, что, если я не управлюсь со всеми коробками до конца семестра, мне придётся возиться с ними и в новом учебном году.
Наказание, отбываемое в кабинете Снегга, досаждало Гарри даже сильнее прежнего, поскольку оно отнимало часть и без того ограниченного времени, которое он проводил с Джинни. А в последние дни он всё чаще гадал, не понимает ли это и Снегг, взявший привычку задерживать его всё дольше и дольше, отпуская при этом туманные намёки насчёт погожих часов, которые бедному Гарри приходится пропускать, лишаясь всех связанных с ними приятных возможностей.
От этих горестных размышлений Гарри оторвало появление Джимми Пикса, принёсшего ему пергаментный свиток.
– Спасибо, Джимми. Ух ты, да это от Дамблдора! – взволнованно сообщил Гарри, разворачивая пергамент и просматривая его. – Хочет, чтобы я как можно скорее явился к нему в кабинет.
Они с Роном уставились друг на друга.
– Ничего себе, – прошептал Рон. – Ты не думаешь… Может, он нашёл…
Выскочив из гостиной, Гарри во весь дух помчался по коридорам восьмого этажа. Навстречу ему попался лишь Пивз – спикировав на Гарри, полтергейст привычно обстрелял его кусочками мела и, загоготав, ловко увернулся от заклинания, которым Гарри в него пальнул. Как только Пивз удалился, в коридоре наступила тишина: до отбоя оставалось всего пятнадцать минут, и большинство учеников уже разбрелись по своим гостиным.
Внезапно до Гарри донёсся вскрик, звук удара. Он остановился, прислушался.
– Да как… вы… смеете… аааах!
Звуки эти летели из ближайшего коридора; с волшебной палочкой наготове Гарри бросился вперёд и, свернув за угол, увидел распростёртую на полу профессора Трелони – голову её накрывали бесчисленные шали, рядом валялись бутылки с кулинарным хересом, одна из которых разбилась.
– Профессор…
Гарри подскочил к профессору, чтобы помочь ей подняться на ноги. Несколько нитей блестящих бус обвились вокруг её очков. Громко икнув, профессор Трелони пригладила ладонью причёску и, держась за руку Гарри, встала.
