Первым вышел из оцепенения отец Димки.
— Так, — сказал он уже знакомым мне нелюбезным голосом и тоном, — доедай угощение и марш домой. Тебя мать с утра ищет, с ума сходит. Еще и фонарь под глазом. Чтобы в пять минут домой и делать уроки!
— Это тот самый. — Его указательный палец пронзил воздух в направлении Димки, видимо, проясняя ситуацию для моего отца, все еще находящегося в полном недоумении.
— Что уж ты его гонишь? — выходя из замешательства, произнес мой папа.
— Ничего. Он знает что, — подчеркнул последнее слово суровый родитель.
Димка доедать свою порцию не стал, а молча поднялся и пошел одеваться. Я вышел за ним и проводил до лифта.
На лестничной площадке я сказал Димке:
— Строгий у тебя папаша.
— Отчим, — поправил Димка и вошел в лифт.
Двери за ним закрылись, я опять не узнал того, что мне было нужно.
Весь оставшийся от воскресенья вечер я почти не вылезал из своей комнаты. Слушал музыку. Читал. Только еще ходил гулять с Тамерланом. Когда я лег спать, с кухни все доносились голоса моего отца и Димкиного отчима…
ГЛАВА VI Понедельник — день тяжелый
Мое расследование по-прежнему топталось на месте, но я уже стал привыкать к этому. Ведь и в предыдущих случаях не все получалось сразу. Больше того, я заметил, что начнешь распутывать какое-то дело, а оно свернет куда-нибудь в сторону, события сами понесут тебя, и ты придешь к совершенно неожиданным результатам. И это происходило со мной почти всегда. Так, наверное, и должно быть. Ведь вот по телевизору я часто следил за ходом расследования различных преступлений, что случаются в наше время каждый день. Мама меня гонит от телека, когда по нему такое показывают, но я все равно смотрю. И всегда результата следствия ждать приходится годами. А нередко и вообще никакого результата не бывает. Зато следователи потом говорят с экранов, что по мере расследования было вскрыто жуткое количество иных, никак не связанных с главным преступлений. Только в детективных фильмах и романах Шерлоки Холмсы да Эркюли Пуаро почти всегда идут верной дорогой.
И все же, если хочешь докопаться до истины, нельзя останавливаться ни на минуту. Так и я, несмотря на неудачи, решил не отставать от Димки. После второго урока в понедельник я вновь пошел его разыскивать. Уж теперь-то грозный отчим наверняка загнал прогульщика в школу, думалось мне. На сей раз я не ошибся.
Димка стоял в одиночестве у окна, в то время как за его спиной одноклассники носились по школьному коридору. Я подошел к нему, хлопнул по правому плечу, а сам обогнул его слева. На это все попадаются, попался и Димка. Он обернулся в ту сторону, откуда я его хлопнул, и, никого там не найдя, резко повернулся ко мне. Физиономия у него была недовольная и раздраженная, но, увидев меня, он успокоился и даже улыбнулся.
Начало нашего разговора прозвучало обыденно:
— Как жизнь? — начал я.
— Нормально.
— Отчим уши не надрал?
— Не, он вообще не приходил, только по телефону звонил. Он с нами не живет.
— В четверг на футбол приходи, Андрей Васильевич звал. Говорил: «Кокошин и с одной ногой забивать будет».
Это была истинная правда. Наш тренер по мини-футболу действительно интересовался, куда пропал Димка, и очень жалел, что с ним такое приключилось, когда я изложил суть дела. Андрей Васильевич просил как-нибудь Кокошина к нему привести, мол, разговор есть. Об этом я Димке и поведал. Тот не выразил особого энтузиазма, но все ж задумался, стал еще более рассеян, чем обычно.
Я все раздумывал, как мне половчее расспросить Димку про зоопарк, до звонка еще было время, но дело испортила Наташка Швецова. Она появилась неожиданно из ответвления коридора и сразу направилась к нам.
— Губин, — начала она, — вот ты где, а я тебя по всей школе ищу. Ты чего на классном часе не был?
— Когда?
— В пятницу.
— Ах, в пятницу? Не мог.
Я уж и забыл, что не ходил на последний классный час. Честно говоря, я вообще их не жалую, часы эти классные, а тогда побежал на холмы разыскивать Димку.
— Ты знаешь, что у нас будет рыцарский турнир? — продолжала Наташка.
— Че-го-о? Какой еще турнир? — удивился я.
— Турнир, посвященный Дню защитника Отечества. Ты ведь защитник?
— Нет, я нападающий, — попробовал отшутиться я.
— Губин, прекрати, — сделала серьезные глаза Наталия, — в эту среду — двадцать третье февраля. В нашей школе будет рыцарский турнир. Там будут разные конкурсы, от каждого класса по команде мальчиков. Вы будете сражаться за честь прекрасных дам из вашего класса.
— Это за тебя, что ль?
— За меня можешь не сражаться, — покраснела Наташка. — А классу ты нужен, потому что самый сильный. Там будут всякие бои, не настоящие, конечно, и тяжести надо будет поднимать.
— А то еще в команде? — немного заинтересовался я, все теще не понимая толком, о чем идет речь.
— Шмелев, Козырев, Бирюков, Леонтьев и Петюня, ну, почти все твои приятели; по шесть человек от класса. Тебя хотели капитаном сделать, но тебя не было, — постаралась уесть меня Наташка. Будто мне так это нужно, быть каким-то капитаном, на каком-то турнире, — бред! Но вообще-то я согласился. Я действительно в классе самый сильный, и им без меня пришлось бы трудно.
— Ладно, чего я должен делать-то?
— Ничего, прийти в среду со спортивной формой, как на физкультуру. И еще сегодня надо после уроков задержаться, будем обсуждать проведение турнира.
Тут заиграла звонковая музыка. И Наташка, крикнув: «Пошли в класс!» — понеслась в сторону лестницы.
— Дим, — обратился я к своему приятелю, который выслушал наш разговор с Наташкой, сохраняя кислую физиономию, — подожди меня после уроков. Вместе пойдем, нам ведь в одну сторону. Разговор есть.
Димка обещал подождать.
После уроков я задержался в классе на обсуждение этого самого турнира. Я не боялся, что Димка уйдет домой один, потому что еще раз попросил его меня подождать, встретив на предпоследней перемене.
Рыцарский турнир оказался выдумкой кого-то из учителей, а может, и нашей директрисы Майи Михайловны. Но я думаю, что все предложил физкультурник Андрей Васильевич. Действительно, мы должны были соревноваться «за честь прекрасных дам». Поэтому, кроме шести членов нашей команды, в обсуждении участвовали Наташка и Любка Перфильева. Наташка вроде бы отвечала за устройство всего турнира, а Любка должна была быть от нашего класса судьей. Оказывается, оценивать наши успехи должны были сами девчонки.
Какие будут на этом турнире конкурсы, держалось от ребят в секрете, а заодно и от девчонок. Потому что узнай одна из них — станет известно всей школе. Будут ли какие-нибудь призы, мы тоже не знали. От нас требовалась только команда, ее название, единая форма и какой-нибудь девиз. Форму и девиз мы и обсуждали.
Бирюков предложил прийти на турнир в черных футболках, всем это понравилось, но не у всех они были. Решили: у кого нет, приобрести до среды, то есть до завтра.
Хуже было с названием и девизом. Первый девиз предложила Наташка: «За дам я жизнь свою отдам!»
— Пошла ты, — ответил ей Бирюков, и все его поддержали. Тем более что не ее это дело — наш девиз. Но и с девизом кое-как разобрались. Поручили его придумать дома Петюне. Он был самым дохлым в нашей команде, зато умел сочинять стихи. Пусть хоть тут принесет пользу.
Оставалось название. Бирюков предлагал «Черных ястребов», а я «Блэк саббат» или «Блэк визард». Забраковали все.
— Никаких ястребов, — опять влезла Наташка, — Майя Михайловна не пропустит. И по-английски не надо. Непонятно. По-русски надо.
В общем-то мы согласились, хотя опять же не Наташкино это дело.
Неожиданно название нашлось само собой. В комнату заглянул Дядя Химя и спросил:
— Анны Васильевны здесь нет?
Это наша физичка, Анна Васильевна. Убедившись, что никого нет, кроме нас, Дядя Химя скрылся за дверью.
— У, Шварценеггер, — буркнул Бирюков, который недавно получил у Дяди Хими пару в один день со мной. Шварценеггером Дядю Химю тоже иногда звали — за весьма внушительные габариты и свирепое выражение лица.
— Во! — тут же крикнул Шмелев, — классное название: «Терминатор». — Он вспомнил знаменитую роль Шварценеггера.
— Опять по-английски, — запротестовала Наташка, — опять Майя Михайловна не пропустит.
На этот раз ее слушать не стали. Подумаешь по-английски, всем ведь это слово известно. Да и не Наташкино это дело, как мы хотим назвать свою команду.
На том и разошлись. А капитаном все-таки меня выбрали.
На улицу я вышел вместе с Бирюковым и стал сразу озираться в поисках Димки. И что же я увидел? Я увидел три знакомые фигуры у школьных ворот. Все в кожаных куртках и черных вязаных шапочках. Две поменьше, одна подлиньше. Те самые, с которым не далее чем вчера мы с Кокошиным дрались в Филевском парке.
