— Так что я за него боюсь, — закончила Светка. — Он с виду хлипкий, а в душе очень сильный и способен на многое. А эти кенгуру для него не то что друзья, они ему как браться меньшие были.
— Знаешь что, — сказал тогда я своей подруге, — я придумал, как быть. Давай сведи меня поскорее с Лешкой, я скажу ему, что буду расследовать это кенгурячье побоище, а ему предложу стать моим помощником. Так по крайней мере мы всегда будем знать, что он собирается делать. Только ты сначала расскажи ему побольше о моих былых детективных достижениях, чтобы он проникся ко мне уважением.
Я едва удержался еще от замечания, что где не надо Светка уже успела наплести про мои подвиги. И правильно сделал, что удержался, — Светка бы наверняка обиделась. А тут она внимательно выслушала и даже покраснела от удовольствия, так ей понравилось, что я предложил.
В этот день я больше никакими расследованиями не занимался. Мы со Светкой просто гуляли сначала по зоопарку, а потом по Москве. Разговор с седовласым человеком из слоновника я отложил на следующий день, на воскресенье. А с Лешкой мы должны были встретиться только во вторник на заседании клуба юных биологов зоопарка.
Зря я рассчитывал узнать что-нибудь новое у седого сотрудника слоновника. Он уже все сказал, оказывается, что знал и что думал. Сказал в тот день, когда я его услышал в первый раз, сразу после трагедии.
Светка привела меня к нему в воскресенье и представила как нового коллегу по КЮБЗу. Он со мной был очень вежлив и общителен и рассказывал все, о чем бы я ни спрашивал. Я его и о кенгуру спросил, а он чуть ли не слово в слово повторил уже слышанное мною. Стоило ли вставать в воскресенье рано и тащиться с утра в зоопарк, чтобы ничего не узнать?
Правда, я опять был со Светкой, но она не была настроена на гуляние. Управившись с делами в слоновнике, Светка заявила мне, что еще не сделала уроки, завтра у нее какой-то там доклад в школе, в общем, ерунда полнейшая. Но с ней особенно не поспоришь. Пришлось мне ее проводить, на сей раз до дома, и все. Ничего себе воскресенье…
В кармане у меня остались неистраченные деньги, выданные отцом на выходной. Я их думал со Светкой прогулять, а вот не вышло. Домой мне еще возвращаться не хотелось, и пока я ехал на метро в сторону Крылатского, то все прикидывал, где бы мне сойти, и как бы эти деньги потратить с наибольшей пользой и удовольствием. По мере продвижения в сторону дома мой выбор сужался, а когда я пересел уже на Филевскую линию, то решил просто опять, как вчера, сойти на «Багратионовской» и на ту же Горбушку податься. Только теперь спокойно походить там, купить диск или видеофильм, а то — что деньгам пропадать? — все равно ведь истрачу на жвачку или на мороженое. О Димке я тогда особенно не думал, хотя, конечно, если бы он мне там повстречался, я бы опять постарался не упустить случая.
Народу на Горбушке было не меньше, чем вчера. Тут и Москва толчется, и провинция, кого только нет! Таких чуваков порой увидишь — угар, как иногда говорит мой папа. Я ходил по рынку и разглядывал людей да товары. Кое-что я наметил себе сразу — фильм «Маска» с Джимом Керри, конечно, я его смотрел, но у меня его не было, а фильм мне нравился. Только я решил, прежде чем делать эту покупку, немного походить по Горбушке, вдруг что-нибудь более ценное попадется. А денег у меня хватало всего на одну видеокассету и еще на одну аудио.
Обошел я весь рынок, выдохся. В толчее всегда устаешь. Так ничего путного из видео, кроме «Маски», и не присмотрел. А вот аудиокассету купил неплохую, старый концерт знаменитой группы «Deep Purple» — «Fireball». Ну и «Маску» я тоже купил.
Затоварившись, я направился к выходу да подумал: «Что я поеду сейчас домой? Уроки я, в отличие от Светки, все уже сделал, дай-ка лучше пройдусь до метро «Филевский парк» этим же самым парком вдоль берега реки».
Горбушка с Филевским парком по соседству, их входы располагаются друг против друга, разделены только улицей Барклая. Но можно перейти эту улицу и в другом месте, в конце Горбушки. Там, если свернуть в лесок, окружающий ДК Горбунова, сразу за памятником вождю революции, то выйдешь как раз к еще одним боковым воротам Филевского парка. Оттуда до реки еще ближе по удобной широкой аллее.
Так я и сделал, повернул назад, пересек еще раз Горбушку и покинул рынок с другой стороны. Если бы я тогда просто поехал домой с «Багратионовской», все бы могло сложиться иначе. Однако судьба нам часто подкидывает новые приключения там, где их не ожидаешь…
Я снова увидел Димку Кокошина. Но только на сей раз Димка был не один. Его окружала компания из трех крепких ребят, явно старше его по возрасту, но одного с ним роста. Лишь один возвышался над остальными почти на голову. Акселерат все-таки Димка.
Все четверо в тот момент, как я их увидел, удалялись от рынка в ту сторону, в которую и мне было нужно. Так что я просто пошел следом за ними. Наконец-то разговор с Димкой стал для меня реальностью.
Шли они быстро, иногда оглядываясь, а Димка опять сутулился. Скоро ребята свернули с асфальтированной дорожки и поломили прямо в лес, не выбирая дороги. И тут Димка вдруг рванулся и побежал. Все трое бросились за ним, я, не раздумывая, почему-то сделал то же самое.
Бежать было нелегко. Снег все-таки, хоть и не рыхлый, но в тени высоких деревьев его собирается за зиму особенно много. Очень скоро этим снегом наполнились мои ботинки, и талая мокреть просочилась под ступни. Погоня вышла недолгой: как ни старался Димка, ему с его хромотой не удалось оторваться от преследователей. Метров через тридцать один из них, самый длинный, нагнал Кокошина и ударил кулаком меж лопаток. Димка не упал, только согнулся и пробежал так еще несколько больших шагов, удерживая равновесие. Он не стал распрямляться, а вполуприсяд развернулся и неожиданно грамотно тоже ударил своего преследователя локтем в живот. Где только Димка научился так драться? Получилось у него удачно, верзила охнул, согнулся и повалился на почерневший от времени февральский снег.
Бежать дальше Димке не имело смысла, двое других были уже совсем рядом, и мой знакомый повернулся к ним лицом. Зато я включил самую наивысшую скорость, на которую только был способен.
Все-таки Димка здоров и ловок. Он еще одному хорошо заехал по морде и отпугнул третьего. Но тем временем стал подниматься верзила. Теперь Димка стоял спиной к толстой березе, стараясь видеть всех нападавших. В один миг на него бросились сразу двое, и тут же верзила ударил Димку по лицу. Драка начинала переходить в избиение, и обязательно бы перешла, если бы не подоспел я.
Верзила, наверное, услышал хруст наста под моими промокшими ногами, потому что обернулся. И очень кстати, мой удар с правой пришелся ему прямо в зубы. Вторым с левой я свалил этого урода. Затем я сцепил руки в замок и треснул по спине того, кто, согнувшись и обхватив за бока, прижимал Димку к березе. И этим же замком я треснул третьего слева в скулу.
Неожиданность моего наскока дала нам преимущество. Теперь Димка молча и зло месил по ребрам обхватившего его обидчика, а я занялся тем, которому треснул замком рук по роже. Верзила же просто вскочил и бросился наутек.
Зимой лесопарки довольно прозрачны. На Горбушке немало милиции. Поэтому, быстро расправившись с оставшимися двумя, мы с Димкой, не сговариваясь, поспешили унести ноги подальше от места сражения. Почти сразу, несмотря на глубокий снег, мы перешли с быстрого шага на бег.
В драке и при бегстве все происходит стремительно, редко удается точно вспомнить потом последовательность событий, лишь отдельные моменты, словно кадры из кинофильма, отпечатываются в твоем мозгу, запоминаются порой самые неожиданные детали. Так, тогда я вдруг обратил внимание, что Димка бежит, опередив меня метра на два, и даже не хромает.
Мы выскочили на улицу Барклая чуть правее оранжерей, прямо напротив больших чугунных ворот Филевского парка, украшенных старым российским двуглавым орлом с короной над головами. Перебежав проезжую часть и проскочив под орлом, мы, не снижая скорости, помчались по аллее.
Остановились уже на самом берегу, круто обрывающемся к Москве-реке. До тех пор я и Димка еще не обмолвились ни словом. Здесь же, над обрывом, когда мы отдышались, я спросил:
— Что им надо-то было?
— Не знаю, — неуверенно и после паузы ответил мне Димка.
— Как это ты не знаешь? — удивился я.
— Я их вообще в первый раз вижу, — Димка все еще вглядывался в зимний, почти прозрачный лес за моей спиной. Под левым глазом у него понемногу расплывался свинцовый фингал.
— А нужно-то им что? Чего они к тебе пристали?
— Не знаю, — опять произнес он свое любимое слово.
— Чего ж ты пошел с ними?
Димка молчал.
— Деньги, что ли, отнять хотели?
Димка пожал плечами:
— У меня нет денег.
