– Да…
– Похоже, что грабитель унес его вместе с другими вещами.
– Точно! – воскликнула девушка.
– А что, если бумаги на ферме жег наш беглый водитель? – предположил Даниель.
– Очень даже может быть, – кивнул Мишель.
Казалось, это открытие еще сильнее озадачило Николь Марнье.
– Что ты на это скажешь? – спросил ее Мишель.
– Я? Увы, ты упускаешь из вида некое обстоятельство… Ума не приложу, почему дядя промолчал об открытке…
– Кстати… он нас уверял, будто увлекается подобными вещами… якобы собирает коллекцию! – вставил Мишель.
– Впервые слышу, – прошептала Николь. – Прямо чудеса!
Беседу прервало появление близнецов, тащивших альбом.
Николь схватила его с такой жадностью, что Мари-Франс попятилась.
– Простите, это последнее, что осталось от отца – все остальное украли.
Девушка положила альбом на ближайший столик и, покусывая губы, стала перелистывать страницы – медленно, сосредоточенно…
Мишель отозвал Даниеля в сторону.
– По-моему, стоит наведаться на ферму Нюма, – сказал он вполголоса. – Возможно, это ничего не даст, но вдруг…
– Отличная мысль… Николь возьмем?
– Обязательно! Как только она закончит рассматривать альбом, я ей скажу.
Девушка отложила толстую тетрадь. Глаза ее слегка блестели. Она встряхнула головой и попыталась улыбнуться.
– Слава Богу, хоть он отыскался, – прошептала она.
– Я тут подумал, неплохо бы прогуляться на эту ферму, – произнес Мишель. – Хочешь пойти с нами?
– Господи… Ну конечно! Но сначала я хотела вас попросить об одном одолжении… Пусть альбом пока побудет у вас… и, пожалуйста…
Николь явно стеснялась договорить до конца. Мишель даже не пытался ее подгонять.
– Так вот, – произнесла она наконец, – по некоторым причинам мне не хотелось бы, чтобы дядя знал, что он здесь. Вы ничего не имеете против?
– Альбом твой, Николь, – ответил Мишель. – Тебе и решать.
– Спасибо большое. С удовольствием взгляну на эту ферму. Пойдемте?
Близнецы тоже отправились на прогулку, чрезвычайно довольные своей новой ролью проводников и тем, что альбом пока остается у них.
Ребята решили пройти через город, мимо шлюза, чтобы не тащить девушку по грязным тропинкам между озер.
Мишель показал Николь место, где был сбит мотоциклист. Затем вся компания вступила на проселочную дорогу. Мишель продолжал рассказывать о несчастном случае.
Когда они поравнялись со стеной старого завода, возвышающегося на другом берегу, Мишель указал на него.
– По-моему, именно оттуда доносился шум мотора.
Они шли мимо рослых тополей, тянувшихся вдоль дороги.
– Но в таком случае ему бы пришлось заталкивать машину на мост! – заметила Николь.
– С хорошего разгона грузовик сумел бал одолеть подъем, – вставил Даниель. – Такой точки зрения придерживаются жандармы.
Так, разговаривая, они продвигались вперед. Вскоре ребята услышали урчание мопеда – звук доносился с противоположного берега.
Мишель машинально скосил глаза, убедился, что набережная пуста, но, увлеченный беседой, не стал ломать себе голову.
Шум мотора нарастал; внезапно сзади пронзительно и настойчиво забибикал клаксон. Ребята вздрогнули и отскочили на обочину.
К их великому изумлению, мопед ехал не по набережной, а по проселочной дороге.
– Вы что, оглохли? – крикнул мотоциклист, обгоняя компанию.
Братья, оторопев, ничего не сказали в ответ. Слишком сильно было удивление.
– Я мог бы поклясться, что он тарахтел на другом берегу, – пробормотал Даниель.
– Я тоже, – признался Мишель.
– Это все из-за эха, – заметила Николь. – Заводская стена отражает звук и…
Мишель открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не выдавил из себя ни звука.
– Что с тобой? – спросил Даниель.
– Николь права… Эхо! Это ужасно, просто ужасно!
– Что ужасно? – заволновалась Николь.
– Скорее всего, в тот самый вечер… ну, когда произошел несчастный случай… я так же оплошал! Получается, я дал ложные показания!
На этот раз пришла очередь его спутников разинуть рты. Близнецы меж тем шагали впереди, ровным счетом ничего не замечая.
– Честно говоря, я не очень понимаю… – начала Николь.
Мишель занервничал.
– Сейчас вам все станет ясно. До самой последней минуты я не сомневался, что слышал грузовик на набережной – в окрестностях завода… Меня обмануло эхо…
– Выходит, грузовик свернул сюда, на проселочную дорогу? – спросила Николь.
– Его вполне можно было спрятать за старой конюшней, где раньше держали тягловых лошадей.
– Значит, таинственное исчезновение получает объяснение… – протянул Даниель.
– Меня удивляет только одно, – сказала Николь.
– Что именно? – спросил Даниель. Девушка опять смутилась.
– Давайте немного пройдемся. Мне нужно еще подумать, тут нельзя ошибиться…
Ребята, заинтригованные, последовали за Николь… Интересно, что у нее на уме?
– Мне одно не дает покоя, – продолжала Николь. – Почему водитель выбрал проселочную дорогу, тем более в такой поздний час? Ведь это верное средство выдать себя. Махнул бы в Фуйя – чего уж проще!
Замечание было веским. Ребята не могли этого не признать.
– Может, грабитель все заранее просчитал, – сказал Мишель, – и не захотел отступать от плана? Он ведь не предполагал, что найдутся свидетели…
– Верно! Но ведь тогда Эрнест Бури здесь ни при чем и жандармы зря его держат? – сказала Николь.
– Что касается меня, то я ни секунд» не верил, что Бури грабитель, – произнес Мишель. – По-моему, мой долг – пойти к бригадиру и честно ему рассказать об ошибке!
– Может, раньше все-таки заглянем на ферму? – предложил Даниель.
Николь его поддержала.
Хотя трудно было вообразить, что на ферме до сих пор кто-то прячется, Мишель счел нелишним принять кое-какие меры предосторожности.
– Я схожу на разведку, – сказал он. – Всем нам незачем сразу там показываться.
Компания нырнула в лес, а Мишель двинулся по дороге.
Вскоре впереди показался дом.
Первое, что отметил Мишель – это отсутствие дыма из трубы. На всякий случай он прислушался, но все было тихо. С видом праздношатающегося – что выглядело наименее подозрительно – Мишель ступил на лужайку.
Он добрался до дверей – те оказались приоткрытыми – и осторожно заглянул внутрь. В комнате не было ни души, во всем доме царила мертвая тишина.
Мишель вернулся на опушку и помахал товарищам.
Первыми к дому подлетели близнецы, но на пороге застряли – как бы они ни хорохорились, им явно не хватало решимости. Затем подошли Даниель с Николь.
Никому не хотелось говорить. Ферма Нюма отнюдь не считалась страшным местом, но после недавних событий, разыгравшихся на глазах близнецов, от нее повеяло чем-то таинственным и тревожным.
Ребята вошли в дом, близнецы шмыгнули следом. Камин был пуст.
– Любопытно, – проговорил Мишель, присаживаясь на корточки. – Тут такая пылища, как будто камин сто лет не топили.
– Верно, – поддержала его Николь. – И ни клочка обгорелой бумаги.
Двойняшки залились краской. Они догадались, что старшие сомневаются в правдивости их рассказа, хотя ничего подобного вслух не было произнесено. Мишель повернулся к брату с сестрой.
– Вы уверены, что нашли альбом именно здесь?
Онемев от обиды, Мари-Франс и Ив беззвучно закивали. Наконец девочка обрела дар речи:
– Кстати, еще тут присутствовал господин Дрокур!
– Невероятно! – прошептал Даниель.
– А что, если камин почистили? – предположила Николь.
– Очень даже может быть, – поддержал ее Мишель, понимая состояние брата с сестрой. – Однако эта пыль… Разве что камин припорошили нарочно, для отвода глаз: якобы не было никакого огня… Ловко, ничего не скажешь!
Двойняшки улыбнулись и с благодарностью посмотрели на брата. Воспользовавшись тем, что старшие осматривают дом, они украдкой выскользнули на улицу.
Выйдя вслед за ними, Мишель, Даниель и Николь направились к сараю, который прилегал к дому.
– Эти двери, наверное, одного возраста с нашими в мастерской, – заметил Мишель.
– Во всяком случае, не красили их явно столько же, – прибавил Даниель. – Плюс к тому они совсем трухлявые. Сплошные трещины.
Николь приникла к трещине, пытаясь разглядеть, что лежит внутри.
– Здесь сено, – сообщила она. – Может быть, фермой еще пользуются?
Мишель обошел вокруг дома. Остальные следовали за ним по пятам. Никаких следов. Дом выглядел необитаемым.
Молодые люди вернулись в комнату, осмотрели внутренние двери. Те оказались запертыми. Одни, с непрочной задвижкой, Мишелю удалось открыть, – они вели на пыльную, прогнившую лестницу с провалившимися ступеньками…
В этот момент раздался крик:
– Мишель, Даниель!
Голос принадлежал Мари-Франс.
Одним прыжком Мишель очутился на пороге.
