И Антон с упоением выл – громче и противнее всех.
– Мыльченко, замолчал бы ты, что ли, а? – проговорил Витя Рындин, который шел в череде связанных по рукам Вопельников вслед за Антошей. – И так мерзко, а тут еще твой вой…
Антоша прервал сложный звуковой вираж, который только что с большим мастерством заложил, и ответил:
– Эх, Витя, да я для тебя на все готов, а уж замолчать – тем более. Мне-то что? Но раз они нас к этому канату привязали, пусть слушают.
Жалкого учителя Сырника, обычно точно прибитого пыльным мешком, сейчас было просто не узнать. С несказанным удовольствием он возглавлял колонну мучеников, внимательно следил за тем, кто из привязанных к канату детей как воет, то убыстрял темп ходьбы, так что детям приходилось бежать вслед за ним вприпрыжку, то, наоборот, плелся еле-еле, доводя несчастных до белого каления. Пришедшие на школьный праздник ученички мучились, а Сырник – Сергей Никитич – торжествовал. Ведь сейчас была прекрасная возможность наконец-то отыграться за все…
А когда к Процессии Печальных Вопельников вместо ушедшей домой учительницы английского была командирована Овчарка, которая закончила проведение конкурса «Сокруши демона!», правила в Процессии ужесточились. И теперь за разговоры в строю проштрафившийся получал дополнительное время пребывания в Процессии. Достойная парочка живодеров нашла себе развлечение. Так что Процессия Вопельников получилась не то что Печальных, а прямо-таки глубоко несчастных…
Витя с Антошей бродили в Процессии Печальных Вопельников уже полчаса с лишним. Ведь ни Екатерина Александровна, ни Сергей Никитич не испытывали к этим ученикам никаких добрых чувств. Учились Рындин и Мыльченко посредственно и вели себя обычно на уроках излишне резво.
Хорошо еще, думали мальчишки, что Овчарка не знала, что именно Антошей пущенный дротик просвистел недавно мимо нее в кабинете математики. Вот тогда бедному Антоше было бы уж точно несдобровать…
… – Ага, Рындин и Мыльченко! – резко дергая привязанный к своему тельцу канат, с упоением крикнул Сергей Никитич. – Разговорчики! За это вам назначается дополнительное время!
– Еще по пять минут каждому! – рыкнула Овчарка, поправляя на себе немыслимые висюльки. Зря она обвешалась бумажками и елочным дождем – за Снежную Королеву ее никто не догадался принять.
Витя и Антоша замученно переглянулись.
– Продолжайте выть! – скомандовала Овчарка. – Это игровое наказание!
– Да, да, войте! – подхватил Сырник.
– Не будем, – ответил Витя.
– Рындин – еще пять минут, – торжественно изрек Сырник. – Итого – десять минут дополнительного наказания.
– Да что же это за игра такая? – обиделся Антоша Мыльченко. Выть он любил, но не тогда, когда это превращается в бессмысленное наказание.
– Мыльченко – пять минут…
– Не будем выть! – решительно пробубнил Антоша, насупившись.
– Каждому по пятнадцать, – медитативным голосом произнес Сырник, поворачивая в коридор.
– Пошли они на фиг! Ты как хочешь, а я больше выть не стану, – шепнул Витя Антоше, на мгновение оказавшись за поворотом вне досягаемости Сырника и Овчарки. – Что мы, больные, что ли?..
– Эх, где же Арина наша Балованцева? – тяжко вздохнул Антоша. – Может, она нас спасла бы как-то?..
– Придумает что-нибудь, – тихо согласился Витя, пытаясь ослабить узлы на связанных сзади руках. – Эх, ну и веревок навязали! Чья же это безумная идея с Процессией?
– Не бубни, Рындин. А то еще пять-десять минуток тебе надбавим. И до конца праздника вы тут будете ходить, – скривилась Овчарка, после того как взглянула на часы и отвязала от каната девчонку-шестиклассницу, время наказания которой подошло к концу.
Девочка бросилась прочь от кошмарной Процессии, только пятки засверкали. А Антоша и Витя остались одни наедине со своими мучителями. Силы были неравны – двое связанных пленников против двоих взрослых и наделенных властью карать и миловать учителей. Правда, если у Овчарки была свобода передвижения, то Сырник, сам себя обвязав канатом, мог передвигаться только с довеском в виде тяжелого длинного хвоста.
Антоша уже несколько раз пытался перегрызть или перетереть веревку, связывающую его руки. Но все его попытки замечались – и на его счетчик накидывалось дополнительное время. Витя Рындин, суровый воин по природе, очень неуютно чувствовал себя со связанными руками и на чем свет стоит ругал про себя дурацкий школьный праздник. Но не Арину Балованцеву, из-за которой он на этом празднике оказался. Витя считал, что Арина всегда все делает правильно.
Процессия Печальных Вопельников потащилась по коридору дальше. Ее руководители хищно озирались по сторонам, выискивая новые жертвы – тех, кто бродит по школе без маскарадных костюмов. Но почти нигде никого не было – конкурс на короля и королеву праздника был в разгаре, так что даже те, кто в нем не участвовал, просто толпились в актовом зале и глазели. А хватать тех, кто уходил домой и уже снял костюм, Екатерине Александровне и Сырнику запретил директор.
…И Арина Балованцева – предводитель мафии, появилась там, где ее ждали. Унылую процессию они с Захаром обнаружили на втором этаже в районе опустевшего кабинета истории. К этому моменту Витя и Антоша остались в Процессии совсем одни. Они упрямо не выли и не вопили, как того требовали правила игры в Вопельников. Поэтому их водили по коридорам уже из вредности просто так. И не отвязывали. А сами ребята отвязать друг друга не могли – за ними пристально следили.
Сунув в руки Захару улыбающуюся тыкву, Арина кивнула в сторону Овчарки и Сырника и зашептала:
– Держи тыкву, не потеряй. Учителей отвлеки как-нибудь. А я к ребятам.
Захар послушался команды своей младшей сестрицы и подошел к учителям.
Арина, вытащив из обертки бритвенное лезвие, осторожно двинулась к братьям по мафии.
– Тихо, Антоша, это я, – чуть слышно прошептала она, подползая из-за угла под ноги к Антону Мыльченко. – Веревку натяни посильнее, и я ее перережу.
Лицо Антоши стало похожим на лик борца за народную независимость, которого освобождали из многолетнего заключения. Арина перерезала веревку, и вот руки Антона, сведенные за спиной, получили свободу.
– Под нашу лестницу беги! Быстро! – скомандовала Арина и подобралась к Вите.
А Захар в это время пытался заговорить с Овчаркой. Конечно – это отвлекло ее от дела (слежки за Вопельниками), – Екатерина Александровна встала в позу «руки в боки» и принялась интересоваться, как это неизвестный ей молодой человек проник в здание школы и почему столь подозрительно таскается теперь по коридорам. Сырник тоже что-то пытался сказать веское, время от времени из вредности дергал канат, чтобы привязанным к нему жизнь медом не казалась.
Арина успела разрезать лезвием только один узел веревки, которая связывала руки Вити, как вдруг громко зазвонил мобильный телефон Захара.
– Да! – крикнул Захар, забыв об Овчарке и Сырнике.
По лицу брата Арина поняла, что звонят похитители и он разговаривает с ними. Она еще быстрее завозила лезвием по веревкам, заторопилась, порезалась. И Сырник с Овчаркой, заволновавшиеся, когда раздался сигнал телефона, оглянулись и увидели ее.
– А ты откуда взялась? – зашипела Екатерина Александровна, всем корпусом поворачиваясь в сторону Арины. – Ты что это делаешь?! Кто разрешил имущество школы портить?
– А Мыльченко-то, Мыльченко! – истово махая ручками, кричал Сырник. – Вон он! Убегает!
– Ты зачем его отвязала? – взревела Екатерина Александровна, надвигаясь на Арину.
– Балованцева, беги! – крикнул Витя, дернув связанными руками.
Арина увидела, что Захар, разговаривая по телефону, тоже делает ей знаки, указывая на лестницу, – туда, куда унесся спасенный Антоша. Да и сам Захар направлялся именно туда. Но как же убегать без Вити? Арина снова поспешно резанула по узлам веревки, тонкая бритва застряла, сложилась пополам и, разогнувшись, улетела в сторону.
– Эх! – в сердцах воскликнула Арина.
Овчарка приближалась. А Захар уже мчался к лестнице, продолжая махать Арине рукой.
– Я не позволю! – рычала Овчарка, нависая над ребятами.
Сейчас она схватит Арину и привяжет к ненавистному канату… Этого Витя Рындин допустить не мог.
– А, погнали так! – с этими словами Витя дернулся по направлению к лестнице.
Но Екатерина Александровна преградила ему дорогу своим необъятным телом. Путь вслед за своими оказался перекрытым. Оставалась одна дорога – прямо по коридору.
– Туда! – и Витя с Ариной, не сговариваясь, рванули вперед.
Руки Вити оставались по-прежнему связанными и примотанными к канату. Арина, едва поспевая за Витей, дергала накрученные узлы и обрывала разрезанные веревки, чтобы освободить, наконец, брата-мафиози.
