— А? Что?
— Ничего, — тихо сказала я. — Спи дальше.
Санни немедленно закрыла глаза и повернулась на бок.
Я сидела с бешено бьющимся сердцем. Ты полная идиотка, Лиз, корила я себя. Ты же не в фильме ужасов!
А затем раздался жуткий, долгий и глухой стон.
Я оцепенела. По коже забегали мурашки. Что это? Или мне показалось?
Нет. Это было на самом деле. И где-то в глубине памяти промелькнуло, что именно этот звук разбудил меня вначале.
Стон повторился. Теперь я поняла, что он доносится с близкого расстояния. Очень близкого.
— О-ох, — хныкал кто-то. — О-ох. Помогите кто-нибудь. О-ох. Меня тошнит. Ужасно тошнит.
Это был Саймон. Я посветила фонариком. Он лежал неподвижно, держась руками за живот, глаза его были широко открыты, а лицо блестело от пота.
О нет! Я вскочила и подбежала к нему.
Он снова застонал.
— Саймон, ты можешь сесть?
— Если я сяду, меня вырвет, — пробормотал он. — Я здесь давно лежу и помираю. Ох, ох… сосиски… проклятые сосиски!
Видимо, это слово слишком сильно подействовало на него. Он перевернулся лицом вниз, и у него началась жестокая рвота.
Когда кого-нибудь рвет, мне всегда это передается. Я почувствовала, что у меня подступает к горлу. Но нельзя же было бросить Саймона в таком состоянии. Я схватила его за плечи и похлопала по спине, пытаясь успокоить. Его снова вырвало.
— Сейчас тебе станет легче, — прошептала я, отворачиваясь.
Мне отчаянно хотелось, чтобы еще кто-нибудь проснулся.
Что ж, они и проснулись. Все проснулись. В течение следующего получаса они просыпались один за другим. Но, к несчастью, все просыпались в том же состоянии, что и Саймон. Их тошнило. Их рвало. Ужасно, жестоко, болезненно рвало.
Я, кажется, говорила себе, что это — не фильм ужасов? Я была не права.
Разумеется, Ник, Санни, Ришель, Элмо и Том были в порядке. Не считая того, что они были напуганы, потрясены и встревожены. Так же, как и я. Потому что мы не ели "очень вкусные" сосиски мистера Джего.
А все остальные ели. И теперь расплачивались за это.
Особенно мистер Джего. Ему, похоже, было хуже, чем другим. И знаете, что? Мне не было его жалко.
Обычно я ухитряюсь жалеть всех и каждого. За это Ник меня всегда высмеивает. Но в случае с мистером Джего я сделала исключение.
Мы забегали между страдальцами, пытаясь как-то утешить их, напоить водой и тому подобное. Но только Санни, Том, Элмо и я. Ник и Ришель не сумели совладать с нервами. Они оба ушли подальше и там присели — Ник, схватившись за голову, а Ришель — закрыв глаза руками.
Но это не имело значения. Что бы мы ни делали, это не могло никому помочь.
Довольно быстро это кончилось. Теперь тропа напоминала поле битвы, где повсюду валялись жертвы, бледные и истощенные.
Санни и Том продолжали разносить воду. Мы с Элмо пошли посмотреть, что с мистером Джего.
Он лежал на боку, скорчившись, с закрытыми глазами.
— Мистер Джего! — мягко сказала я, склонившись над ним.
Он открыл глаза и облизнул потрескавшиеся губы.
— Идите за помощью, — пробормотал он.
— Мне кажется, сэр, что лучше немного подождать, пока мы не убедимся, что у всех кончилась рвота, — нервно сказала я, боясь, как бы он опять не начал орать на меня.
Но, видимо, боевой дух покинул его.
— Как хотите, — проговорил он, закрывая глаза.
Я поднялась, но тут его глаза снова открылись.
— Это… сосиски, — едва слышно прошептал он.
— Да, сэр, — кивнула я. — Я знаю.
* * *
Часа в четыре утра наша шестерка отправилась в "Дальний Обзор". К этому времени можно было уже спокойно покинуть остальных. Большинство из них уже сидели. Они были очень слабы, но по крайней мере могли сами попить из фляжек и подать воды тем, кто чувствовал себя еще хуже.
Мы подумали было оставить кого-нибудь с ними, но потом решили идти все вместе. После всего, что случилось, никому не хотелось путешествовать по бушу без большой компании.
Налегке, без своих увесистых рюкзаков, мы едва не летели по тропе. С собой мы взяли только фляжки, компасы и немного шоколада. Санни слегка прихрамывала, но сказала, что отдых пошел ее лодыжке на пользу. По крайней мере идти не больно.
— Тот парень — лесничий — говорил, что здесь ходу около часа, — сказал Эл-мо, поглядев на часы. — Так что если идти без остановок, то к пяти можем прийти в "Дальний Обзор".
— Нет проблем, — сказала Санни, весело оглядываясь на ходу. — Как здорово снова идти, правда?
— Не думаю, что пройду целый час без остановки. У меня болит палец на ноге, — пожаловалась Ришель. — Там, наверное, волдырь. Или даже мозоль!
— Классный шоколад, — промычал Том с набитым ртом. — Есть еще такой?
— Больше нет! — отрезал Ник. — Ты уже слопал достаточно, Мойстен, обжора ты этакий!
Я хихикнула. Они нисколько не изменились. Хоть что-то было нормальным в этом сумасшедшем мире.
Чувствуя себя немного виновато, я сознавала, что мне приятно было побыть отдельно от всех со своими друзьями. Мне всегда было неуютно идти или спать, когда вокруг полно народу. Пока мы шли вперед, запели птицы. Как будто желали нам доброго утра. Они даже не удосужились дождаться восхода солнца.
Вот это уже лучше, подумала я. Это то, чего мне всегда хотелось. Выйти в буш. На природу. Прочь от цивилизации, без…
— Эй! — Том прервал мои блаженные мечты и остановился как вкопанный. — Эй! — снова позвал он. — Вы слышали, как только что хлопнула дверца автомобиля?
— Нет, — смутилась я. — Только птичек. Я слушала птичек.
— Кажется, я слышала, — сказала Санни. — Звук шел оттуда.
Она показала на буш, возвышавшийся на склоне слева от нас.
— Откуда там может взяться машина? — поинтересовалась Ришель, потирая ногу.
Ника озарило.
— Да это же пожарная дорога, — возбужденно проговорил он. — Она, видимо, проходит здесь поблизости, наверху. Может быть, это лесничий возвращается. Или кто-нибудь еще. Если бы мы могли до них добраться, мы бы сумели гораздо быстрее оказать нашим помощь.
Я покачала головой:
— Тот лесничий сказал, что от пожарной дороги до этой тропы нет никакого пути.
— Он, вероятно, подразумевал нормальную тропу, — возразил Том, покосившись на буш. — Вы же знаете, они не любят, когда мы ходим через кустарник. Но здесь чрезвычайный случай.
— Ничего подобного, — отрезала я. — Мистер Джего и остальные вполне в состоянии подождать…
— Два часа? — спросил Ник. — А ты бы смогла ждать два часа в таком состоянии?
Я задумалась. И мне пришлось признать, что он прав.
— И зачем идти целый час, если это не обязательно? — вступила Ришель. — Ах, Лиз, не будь такой занудой.
— А как твоя лодыжка, Санни?
— В порядке, — кратко ответила моя подруга.
— Поторапливайтесь! — закричал Том, видя, что мое сопротивление слабеет. — Машина может уехать, и мы упустим свой шанс!
Я кивнула. И последовала за ними, когда они свернули с тропы и полезли вверх по склону.
Мы пробирались вперед, один за другим. Склон был очень крутой. Мне приходилось трудно, потому что я не могла пользоваться обеими руками. И я беспокоилась о Санни. Одно дело идти с больной лодыжкой по довольно ровной тропе и совсем другое — карабкаться вверх.
К счастью, буш не был таким густым, как казался с тропы. Тем не менее минут через десять такого подъема мы запыхались.
— И все-таки это не лучшая идея, — проворчала я.
— Побереги дыхание, Лиз, — хмуро бросил Ник, оглянувшись через плечо. — Раз уж начали, давайте закончим. Тогда и станет ясно, что мысль была дельная.
— Возможно, — пробормотала я, совсем не уверенная в этом.
Мы двигались молча, опустив головы и тяжело дыша.
— Есть! — взволнованно крикнул Том. Все посмотрели вперед и увидели, что он показывает на белый отблеск впереди за кустами.
— Это какой-то фургон, — сказал Ник, ускоряя шаг. — Может быть, туристы?
— Давайте-ка осторожнее, — предупредила я, вдруг занервничав. — Ш имею в виду, что мы ничего не знаем об этих людях, не так ли?
Ник фыркнул, но больше ничего не сказал, пока мы не достигли вершины холма и не выбрались из буша на пожарную дорогу.
Там, прямо перед нами, на другой обочине дороги стоял белый фургон. На водительском месте никого не было, а все задние окна в нем были закрашены.
— Может быть, они спят сзади? — шепнула Санни.
— Но мы слышали, как хлопнула дверца, — напомнил ей Элмо.
Она задумчиво кивнула.
— Ладно, давайте не будем здесь стоять, — выпалила Ришель. — Что за дело, если они и спят? Нам нужна помощь, не так ли? Могут и проснуться!
Она подошла к задней двери фургона и постучала.
— Эй! — позвала она. — Есть здесь кто-нибудь?
Изнутри послышался легкий стук. И снова все стихло.
