Сыщики вошли в столовую, — тут перевернутые стулья громоздились на столах. За столовой был коридор, в который выходило несколько кабинетов, буфетная и кладовая. Все тщательно осмотрев, ребята,
увы, не нашли малыша.
В кухне пауки сплели паутину на мойках, а мыши соорудили себе домики в шкафах. Едва успев оглядеться, Сыщики услыхали кошмарный стон, донесшийся, как им показалось, откуда-то у них из-под ног.
Юп невольно вздрогнул.
— Что это было? — воскликнул Пит. Бартон тоже побледнел. Он подошел к двери, находившейся в противоположной стороне кухни, и приоткрыл ее. Юп последовал за артистом и, заглянув ему через плечо, увидел темный провал, от которого исходил кисловатый запах сырости.
— Погреб, — объяснил Бартон, — им редко пользовались. Во время сильного прилива его затопляет водой.
Боб куда-то ненадолго исчез, а затем появился с подсвечником, который нашел в столовой. Из подсвечника торчала пыльная свечка.
Бартон зажег свечку, и мальчики стали осторожно спускаться за ним по лестнице в погреб. У Пита стало отчего-то странно покалывать в затылке, и он решил не отставать от друзей.
Они снова услышали странные звуки, которые становились все более и более громкими. Все на мгновение замерли, но тут Пит показал на подвальное окно, сквозь которое сочился блеклый дневной свет и доносился шум проносившихся мимо машин. Звуки внезапно стали оглушительными, что-то загремело, заскрежетало, а затем жутко застонало.
— Это уличный шум, — с облегчением вздыхая, сказал Пит.
Подойдя к окошку, он оторвал одну из прибитых к нему досок. В просвете показалась узкая полоска тротуара Спидвэй-стрит.
Возле гостиницы стоял мусоровоз, приехавший, чтобы увезти мусор с «Русалкиного двора». Водитель дернул рычаг и, со скрежетом подцепив бак, вывернул его содержимое в кузов.
— Ах, значит, вот что мы слышали! — воскликнул Юпитер.
Бартон кивнул.
— В старых зданиях вроде этого звуки искажаются, — объяснил он.
Немного робея. Три Сыщика осмотрели подвал и снова поднялись по лестнице в кухню.
Радуясь тому, что они не нашли Тода Страттена внизу, ребята поднялись по широкой лестнице на второй этаж, где по обе стороны длинного коридора болтались на вырванных петлях облупившиеся двери.
И снова они увидели пыль, грязь, паутину и пустоту. Наконец Сыщики приблизились к запертой двери.
— Комнаты Принцессы, — сказал Бартон, показав на табличку. — Я много раз пробовал открыть
этот номер. У меня есть ключ, но он не желает поворачиваться в замке. Наверное замок заржавел. Если когда-нибудь я решусь отремонтировать гостиницу, эту дверь придется ломать. Жаль, конечно,
потому что она красивая.
Дверь и в самом деле была необычная: с резьбой по краям, изображавшей диковинных обитателей моря, и с кудрявой детской головкой посередине — почти точной копией той самой смеющейся русалки, которая была выставлена в галерее Бартона.
— Моя русалка стояла прежде внизу, в холле, — объяснил артист, — увы, эту резную головку мне отсюда снять не удалось, как я ни старался.
— Понятно, — кивнул Юпитер, — но неужели вы не входили в этот номер ни разу, с тех пор как купили гостиницу?
— Не входил, — подтвердил Бартон, — и весьма
об этом сожалею. Это был номер Франчески Фонтэйн,
она останавливалась в нем, приезжая в Венис.
— И именно сюда является привидение? — спросил Пит.
Бартон снисходительно улыбнулся.
— Вы верите в подобные сказки? — спросил он. — Я — нет. Люди обожают придумывать всякие истории про старые пустующие дома, а поскольку смерть Франчески Фонтэйн до сих пор остается загадкой, она, вполне естественно, стала подходящим объектом для подобных фантазий. Говорят даже, что она все еще здесь, заперта в этой комнате, точнее не она, а ее скелет, который лежит на кровати. Якобы бедняжка решила стать затворницей, попросила хозяина гостиницы спрятать ее, сошла с ума и умерла!
Артист замолчал, а ребята почувствовали, что дрожат, — таким холодом повеяло в коридоре.
— Впрочем, все это чепуха! — завершил свой рассказ Бартон, — я заглядывал в окна, когда рабочие укрепляли на них металлические скобы. В Комнатах Принцессы также пусто, как и во всех прочих.
Бартон и мальчики поднялись на третий этаж.
Окна здесь и правда не были заколочены, а двери не заперты.
— Мы находимся на высоте тридцать футов, — объяснил Бартон, — сюда не может никто забраться.
— А над нами есть какой-нибудь чердак? — спросил Юпитер.
— Нет, только крыша, да и та протекает. Сыщики все же осмотрели третий этаж. И снова
крутом пустота, и только гуляет эхо. В одном углу они
обнаружили сквозное отверстие.
— Кухонный лифт, — объяснил их провожатый, — на нем поднимали на этажи подносы с едой.
Сейчас от лифта осталась лишь зияющая дыра. Бартон сказал, что полицейские осмотрели бывший лифт снизу доверху, освещая его фонариками.
Медленно спустившись по лестнице. Сыщики вышли на улицу. Их поджидала Регина Страттен, до того похудевшая, что, казалось, вместо лица у нее остались одни глаза.
— Вы осматривали гостиницу, потому что думали, что Тод пробрался туда, но его там нет, — грустно сказала несчастная женщина, — но вы идете по верному пути, — продолжала она, — он прячется где-то неподалеку, и я догадываюсь почему. Он ужасно непослушный ребенок и, скорей всего, выскочил на Спидвэй-стрит или Пасифик-авеню. Крошка пошел за ним, и его сбила машина. Тод понял, что виноват, убежал и спрятался.
Понимаете, он часто играл в то, что видел по телевизору или узнавал из книжек. Знаете, какой фильм Тод посмотрел на прошлой неделе? «Маленький беглец». ^
— Что вы говорите? — удивился Кларк Бартон.
— Да. Это история про маленького мальчика, который, решив, что убил брата, убегает на Кони-Айленд и живет нам на набережной, под дощатым настилом. — Немного помолчав, Регина Страттен добавила совсем печально: — Только у нас в Венисе на набережной нет дощатого настила, а пирс полиция
уже осмотрела. Но мои мальчик ведь мог спрятаться
и в другом месте, правда?
— Ну конечно, Регина, — приободрил ее Кларк Бартон, — и он непременно вернется, когда как следует проголодается.
Кивнув, Бартон деловито направился к себе в галерею.
— Тод наверняка уже проголодался, — жалобно
сказала Регина, — его нет целых два дня.
Повернувшись, женщина медленно побрела к книжному магазину. Пит поднял голову и посмотрел на галерею «Русалка». Бартон не стал ее открывать, на табличке по-прежнему было, написано «ЗАКРЫТО».
— Бартон куда-то/ отправился, — догадался
Юп, — история про мальчика и про дощатый настил что-то ему подсказала. Видели, как он слушал?
— Далеко уйти он не успел! — крикнул Боб. Он быстро сбегал в северный угол двора и доложил: — Только что вышел через черный ход! Быстрее!
Выскочив из «Русалкиного двора», ребята увидели, как Бартон выезжает из гаража на серебристом
«ягуаре».
— Ах ты черт, он взял машину! — огорченно воскликнул Пит, — как нам теперь его догнать?
— По-моему, я знаю как, — сдержанно заметил Юп.
На Спидвэй-стрит показался знакомый фургон, за рулем которого сидел Уортингтон. Подъехав к ребятам, англичанин произнес:
— Поздно, вы собираетесь… Сыщики не дали ему договорить, быстро запрыгнув в машину.
— Кларк Бартон куда-то едет, и нам необходимо
знать куда! — сказал Юп. — Вон его «ягуар».
— Понятно, мистер Юпитер, — ответил Уортингтон, трогая с места так резко, что взвизгнули шины, — едем за ним.
«Ягуар» Бартона повернул на север, по направлению к Санта-Монике. Уортингтон прибавил скорость, чтобы не выпустить его из вида. В Санта-Монике Бартон сразу спустился к берегу и поставил автомобиль на стоянке, находившейся примерно в четверти мили от пирса. Уортингтон повернул к следующей стоянке.
Сыщики остались в машине. «Ягуар» Бартона был им отсюда хорошо виден. Выйдя из него, артист двинулся к пирсу.
— Так вот оно что! — прошептал Юпитер, — в старом фильме ребенок спрятался под деревянным настилом, настилов на нашем побережье нет, но зато есть пирсы. Полиция осматривала пирс в Венисе, а Бартон решил осмотреть пирс в Санта-Монике.
— Но ведь это далеко от Вениса! — воскликнул Боб, наблюдая, как Бартон ныряет под пирс. — Мы проехали несколько миль!
— Не такое уж большое расстояние для подвижного ребенка, — возразил Юпитер.
— Эй, послушайте, если Тод в самом деле там, хорошо ли, что первым его увидит Бартон? — забеспокоился Пит, — он злой и вообще… ой, смотрите!
Бартон выскочил из-под пирса. За ним вдогонку, размахивая бутылкой из-под вина, несся краснолицый тощий человек в лохмотьях. Артист, однако, оказался более прытким: в считаные секунды он прыгнул в «ягуар» и на бешеной скорости рванул к шоссе.
