Холли почувствовала, что она на верном пути.
— А кто эта женщина?
— Она ушла.
— Ушла?
— Да. К тому времени, когда тебя задержали, она уже покинула универмаг. А продавщица не записала ее имя.
— Вот видите! — торжествующе воскликнула Холли. — Я же говорила: меня подставили.
Детектив Андерсон уже распахнула дверь, провожая мать и дочь из кабинета.
— На твоем месте я бы не радовалась, — сказала она. — В конце концов, ожерелья обнаружены в твоей сумочке. А потом, кому и зачем понадобилось тебя подставлять? Если ты не сможешь дать ответы на эти вопросы, суд решит, что ты совершила кражу.
Холли не без тревоги ожидала встречи с отцом. Как он отнесется к такой неприятности? Ведь улики против нее очень убедительные. В свое время, работая адвокатом, он, вероятно, достаточно повидал людей с такими же обвинениями. И большинство из них тоже бурно протестовали, заявляли о своей невиновности и утверждали, что им подбросили краденое.
Когда Холли и ее мать приехали домой, микроавтобус мистера Адамса стоял у ворот мастерской.
— Пожалуй, я переговорю с ним сначала сама, — сказала мать Холли. — Чтобы он освоился с этим известием.
Когда отец вышел через пять минут на улицу, его реакция оказалась, как всегда, неожиданной. Он шел от мастерской, вытирая руки полотенцем. Потом он обнял дочь за плечи.
— Не бери в голову, — сказал он. — Лучше пойди и уложи вещи в сумку.
— Неужели ты собираешься меня куда-то отправить? — удивилась Холли.
Мистер Адамс улыбнулся.
— Я собираюсь отправить нас всех, — ответил он. — Мы съездим с ночевкой на побережье и завтра отметим мамин день рождения. Я не позволю, чтобы это злосчастное происшествие испортило наш праздник. Лучше забудем о нем до понедельника. Так что пока выбрось его из головы. И не беспокойся — за дело берусь я сам, а ведь я самый лучший юрист из всех окрестных столяров!
Впрочем, не вспоминать об этом было нелегко, особенно для Холли. Оставаясь одна, она снова и снова прокручивала в памяти все события. Все же отъезд из города слегка снял напряжение. Они бродили по крутому берегу моря, бросали в воду камешки, загорали, плавали вдоль берега на весельной лодке, — в общем, занимались всем, чем обычно занимаются семьи, приехавшие к морю. История с ожерельями стала им казаться реальностью какого-то другого мира.
Разумеется, Джейми не утерпел и заговорил с Холли про случившееся, когда они остались вдвоем в игротеке отеля.
— Не волнуйся, — заявил он сестре. — Если тебя посадят в тюрьму, я навещу тебя.
— Спасибо, — ответила Холли. — Буду ждать с нетерпением.
— Я тоже, — ответил Джейми. — Мне всегда хотелось посмотреть, какая она внутри.
В некотором отношении все обстояло не так уж и страшно. Холли понимала, что в тюрьму ее не посадят — даже если она и не сумеет доказать свою невиновность. Самое плохое, что могло ее ожидать, — это испорченная репутация. С другой стороны, это все-таки станет катастрофой, так как запись о судимости разрушит всю ее карьеру сыщика-любителя. Так что выход для нее оставался один — попытаться найти того, кто сфабриковал это обвинение. Пора трубить общий сбор членов Детективного клуба.
Холли взяла в гостиничном номере свой кошелек и отправилась на поиски таксофона. Ей нужно было многое рассказать Трейси и Белинде, чтобы они поскорей начали шевелить мозгами. В конце концов, одна голова хорошо, а три лучше.
На следующий день, когда мистер Адамс вечером подъезжал на машине к своему дому, на ступеньках их уже ждали Белинда и Трейси.
— Похоже, Детективный клуб взялся за дело, — сказал мистер Адамс. — Я разгружу вещи, — обратился он к жене, — а ты поставь кофе.
Через полчаса «Комитет по оправданию Холли» собрался на заседание. При этом присутствовал мистер Адамс, как адвокат Холли.
— Сейчас я опишу, как все это дело предстанет перед судьями, — сказал он дочери. — Ты была возле ювелирного прилавка. Потом в твоей сумочке нашли ожерелья. Ведь ты не можешь это отрицать, верно?
— Нет, но меня подставили! — запротестовала Холли. — Кто-то, должно быть, сунул эти вещи в мою сумочку, а потом сообщил продавцу.
— Доказать это очень трудно, — возразил мистер Адамс.
— Может, кто-нибудь видел, как это сделали? — предположила Трейси.
— Да, вот только кто? — спросила Белинда.
Холли хлопнула ладонью по столу.
— У меня идея! — воскликнула она. — Дэн О’Грэди! Наш новый сторож — я как раз разговаривала с ним возле ювелирного прилавка. Возможно, он что-нибудь заметил.
— Он бы обязательно сказал, если бы видел, как кто-то лезет в твою сумочку, — возразила миссис Адамс.
— Не уверена, — не согласилась Белинда. — Иногда он бывает какой-то странный.
— Возможно, он рассеянный, — заявила Трейси, — но уж никак не глупый. Если бы он видел, он не стал бы молчать.
— Трейси права, — согласилась Холли. — Нужно искать другой выход.
Мистер Адамс налил себе еще кофе.
— Давай пройдемся по всему, что происходило с тех пор, когда ты вошла в универмаг, и до твоего ареста, — предложил он дочери. — Постарайся ничего не забыть.
Холли подробно рассказала обо всем, что с ней происходило. Это было нетрудно, так как события врезались ей в память. Когда она дошла до того момента, как Дэн О’Грэди опрокинул полочку с ожерельями, ее перебила Белинда:
— Значит, ожерелья упали с прилавка?
— Большая их часть, — подтвердила Холли.
— И некоторые могли упасть в твою сумку незаметно для тебя?
Холли задумалась.
— Я не уверена в этом.
— И не нужно, — заявил мистер Адамс. — Такова вероятность. Молодец, Белинда. Продолжай дальше, дочка.
Холли рассказала, как она потихоньку отошла от ювелирного прилавка и стала рассматривать часы.
— Одни часы мне понравились, и я решила их купить. Но сообразила, что не хватит денег, и бросилась поскорей в банк строительного общества, пока он не закрылся… Вот тут меня и остановили, — закончила она свой рассказ.
— На улице, возле универмага? — спросил ее отец.
— Нет! — ответила Холли.
— Что?
— Она остановила меня внутри универмага.
— Ты имеешь в виду, что не прошла через двери?
— Нет! А что?
Мистер Адамс положил ручку и откинулся на спинку стула.
— Это важно, поскольку, раз ты не вышла из универмага, значит, теоретически ты еще могла оплатить эти вещи.
— Но ведь я не знала, что они лежат в моей сумке, — возразила Холли.
— Не имеет значения, — с улыбкой ответил ее отец. — Это техническая деталь. Посетителей, подозревающихся в краже товара, всегда задерживают после того, как они выходят из магазина. Если это делают раньше, у охраны возникают проблемы. Так что это обстоятельство, а также упавшие на пол ожерелья — вот два факта, ослабляющих обвинение.
Холли в отчаянии провела рукой по волосам. Она не могла поверить услышанному.
— Ты что, ничего не понял? — воскликнула она с досадой. — Я не хочу быть оправданной за недостатком улик. Я действительно невиновна и хочу, чтобы все это знали.
Миссис Адамс обняла дочь.
— Холли, — сказала она. — Очень трудно доказать, что тебя подставили нарочно. Скорее всего это невозможно. Мы хотим получить гарантии, что ты не будешь осуждена. Будем надеяться, что ты даже не предстанешь перед судом.
— Я понимаю, — согласилась Холли. — Только мне это не нравится. И я хочу во что бы то ни стало выяснить, кто сыграл со мной такую гадкую шутку.
— Нет! — заявила Трейси. — Это выяснишь не ты, а мы все — Детективный клуб. Расследование начнем завтра.
На следующее утро миссис Адамс пораньше отвезла Холли в школу.
— Пожалуй, лучше будет поговорить об этом с мисс Хосуэлл, — сказала она, паркуя машину.
— Зачем? — удивилась Холли.
— Она все равно так или иначе об этом узнает, — объяснила мать. — Так что лучше сказать ей первой.
— Ладно! — согласилась Холли. — Остается лишь надеяться, что она правильно все поймет.
— Я в этом не сомневаюсь, — сказала миссис Адамс. Но в ее голосе не прозвучало особой уверенности.
Когда они подошли к кабинету директора, миссис Адамс вошла туда первая.
— Я переговорю с ней, — шепнула она Холли. — Чтобы ее подготовить.
Было половина девятого. Миссис Уильямс, школьная секретарша, начинала работу в восемь сорок пять. Так что Холли осталась одна.
Она выглянула в окно. Сквозь ворота школы входили учащиеся. Холли подумала о том, слышал ли кто-нибудь из них про ее беду. Неприятно будет, если они обо все узнают еще до того, как она сумеет восстановить свое доброе имя.
— Привет, Холли. Должно быть, тебе испортили все выходные. — Трудно было не узнать этот голос. Холли повернулась и оказалась лицом к лицу с Дэном О’Грэди. — Как же это, наверное, ужасно — оказаться обвиненным в преступлении. Представляю, каково у тебя на душе, — он доверительно перешел на «ты». — Я ужасно волновался за тебя.
