— Привет, Холли. Должно быть, тебе испортили все выходные. — Трудно было не узнать этот голос. Холли повернулась и оказалась лицом к лицу с Дэном О’Грэди. — Как же это, наверное, ужасно — оказаться обвиненным в преступлении. Представляю, каково у тебя на душе, — он доверительно перешел на «ты». — Я ужасно волновался за тебя.
— Вы очень любезны, — ответила Холли.
— Не стоит благодарности, — ответил О’Грэди. — Эх, если бы я мог тебе чем-нибудь помочь.
Холли подошла к нему ближе.
— Возможно, вы мне и поможете, — вполголоса произнесла она. — Вы случайно не видели человека, который сунул руку в мою сумку?
Сторож нахмурился.
— Как ты сказала? Сунул руку в твою сумку?
— Скорей всего. Кто-то подложил туда ожерелья. А после этого донес на меня продавщице.
— Эх, Холли, мне очень хочется тебе помочь, но я честно тебе признаюсь, что ничего не видел. Ты ведь не хочешь, чтобы я солгал, верно?
— Нет. Конечно, не хочу! — воскликнула Холли и добавила упавшим голосом: — Только вот… вы были моей последней надеждой…
Сторож печально покачал головой.
— И теперь я обманул твои ожидания.
Он окинул взглядом коридор, чтобы удостовериться, что их никто не слышит, и добавил:
— Знаешь, Холли Адамс, возможно, кто-то в самом деле охотится за тобой.
Холли согласно кивнула. Она уже это поняла.
— Так что это, возможно, не последняя неприятность, поджидающая тебя.
Холли вздрогнула. Такая мысль ее напугала. Кто-то охотится за ней — но кто именно? Это нужно выяснить прежде всего.
Дверь директорского кабинета отворилась, и мисс Хосуэлл поманила Холли рукой, приглашая к себе.
— Можешь зайти, Холли, — сказала она. Затем, увидев школьного сторожа, добавила: — Вы ко мне, мистер О’Грэди?
— Я просто проверяю здание, мадам, все ли в порядке, — ответил тот. Ободряюще подмигнув девочке, он вышел из приемной.
— Присядь, Холли.
Мисс Хосуэлл показала на стул рядом с миссис Адамс.
По лицу матери Холли поняла, что разговор с директрисой прошел не слишком гладко, и собралась с духом, чтобы выслушать неприятное известие.
— Итак, Холли, — сказала директриса, — твоя мама мне обо всем рассказала. Хотя я уверена, что ты скорей всего невиновна — все-таки я считаю, что и для тебя и для школы будет лучше, если ты посидишь дома до тех пор, пока ситуация не прояснится.
— Что? Вы хотите сказать, что временно отстраняете меня от занятий?
Холли не верила своим ушам.
— Нет-нет, — ответила мисс Хосуэлл. — Не отстраняю. Просто я даю тебе разрешение несколько дней посидеть дома.
Директриса встала, показывая, что разговор окончен.
— Но я не хочу сидеть дома! — воскликнула Холли. — Тогда все подумают, что я виновна.
— Об этом никто не будет знать, — ответила мисс Хосуэлл. — Я никому об этом не скажу. Я уверена, что так будет лучше.
— Пойдем, Холли, — сказала миссис Адамс. — Не будем спорить. Может, так оно и в самом деле лучше. В конце концов, мы ведь знаем, что ты ни в чем не виновата.
ГЛАВА IX.
Отрезанная от мира
Вернувшись домой, Холли скрылась в своей комнате. Ей требовалось время на размышления. Но сначала ей нужно было упорядочить свои мысли и избавиться от всех отрицательных эмоций, роившихся в ее голове, — гнева, страха и отчаяния. Девочка умела это делать только одним способом — погружалась в чтение детектива.
Увлекшись загадочными хитросплетениями сюжета, она обязательно забудет про все ужасные вещи, которые происходят в реальной жизни, и к концу книги сможет полностью сосредоточиться на собственных проблемах, с которыми ей довелось столкнуться.
Холли выдвинула ящик небольшого комода. В нем лежал яркий конверт из плотной бумаги, а в нем экземпляр последней повести П. Джонсон «Проклятие сыщика», с дарственной надписью автора. Писательница присылала Холли экземпляры своих книг с тех самых пор, как Детективный клуб вызволил ее из щекотливой переделки, грозившей тюрьмой.
«Проклятие сыщика» лежало уже несколько недель, но у девочки не было времени прочесть его залпом, ни на что не отвлекаясь. Теперь, благодаря мисс Хосуэлл, у нее появилась такая возможность.
Она открыла первую страницу и погрузилась в совершенно другой мир. Мир убийств, насилия и страшных загадок. Она с упоением читала, и ее реальные проблемы постепенно бледнели и отступали на задний план.
— Сколько стоит вот это?
Белинда подняла кверху золотую цепочку с янтарным кулоном. Продавщица ювелирного отдела подозрительно посмотрела на нее.
— Восемьдесят пять фунтов! — произнесла она.
Белинда вежливо улыбнулась и вернула цепочку на стойку.
— Скоро день рождения моей мамы, а она так любит янтарь, — солгала девочка. — Впрочем, эта вещица, конечно, слишком дорога для меня. Я ведь еще учусь в школе.
Продавщица посочувствовала заботливой девочке, так тщательно выбирающей подарок для матери.
— Вот эти подешевле. — Она показала на другую стойку, прятавшуюся за дорогими вещами.
— Ой, спасибо! — воскликнула Белинда. — Вы так любезны!
Она принялась рассматривать не столь дорогие украшения.
— Можно мне приложить к себе вот это? — попросила она. — Хочется посмотреть, как оно выглядит на шее.
— Конечно!
Белинда сняла украшение со стойки и застегнула его на шее. Потом стала изучать полученный эффект в зеркале.
— Должно быть, трудно присматривать за таким богатством, — заметила она как бы между прочим. — Много товара пропадает?
— О нет! — улыбнулась женщина. — У нас тут очень надежная система охраны.
— Правда? — Белинда изобразила удивление. — А я-то думала, что в нашем городе то и дело воруют в магазинах.
— Вообще-то иногда такое случается, — призналась продавщица.
— В самом деле? — невинным голосом переспросила Белинда.
— Да вот не далее как в прошлое воскресенье. И ведь совсем молоденькая девушка — примерно ваших лет!
— Неужели! — Белинда вытаращила глаза в притворном ужасе. — Какое безобразие! Как же вы ее поймали?
Продавщица с удовольствием поделилась свежей сенсацией.
— Мне показала на нее одна покупательница, — сообщила она. — Сказала, что видела, как эта девчонка сунула в свою сумку несколько украшений.
— Как же она выглядела? — как бы невзначай поинтересовалась Белинда.
— Кто?
— Та покупательница?
— Ну… — неопределенно пожала плечами продавщица, по инерции продолжая разговор. — Я ее особенно-то и не разглядывала. Средних лет. Довольно высокая. Кажется, светлые волосы…
— В чем она была одета?
— А что такое? — спохватилась продавщица.
Белинда зашла слишком далеко. Стоявшая за прилавком женщина снова смерила ее подозрительным взглядом.
— Почему это вас так интересует?
— Нет-нет, ничего! Простое любопытство.
Белинда расстегнула цепочку.
— Что-нибудь случилось, миссис Ходжетс?
За плечом Белинды появилась другая женщина, вероятно, сотрудница охраны универмага.
— Нет, ничего! — ответила Белинда и положила украшение на место. — Просто оно для меня все-таки дороговато. Я куплю его, когда найду работу!
С этими словами девочка шмыгнула прочь — оставив удивленную продавщицу объясняться с сотрудницей охраны.
Холли захлопнула книгу и осторожно положила ее на пол. Она дочитала ее почти до конца. Осталась лишь заключительная глава, которую она прочтет в постели перед завтраком. Превосходное завершение превосходной загадки. Автор превзошла самое себя. Голова Холли не только прояснилась. Теперь девочка отчетливо сознавала, сколько в жизни бывает сложного и запутанного. Ей стало ясно и другое — какой бы трудной ни казалась загадка, всегда можно найти ее разгадку. Примером служила прочитанная книга. Подсказки могут встретиться где угодно, нужно лишь узнать их в мозаике повседневности. Детективный клуб уже не раз справлялся с такими вещами, справится и на этот раз.
Внизу, в холле, зазвонил телефон. Может, это Трейси или Белинда с какими-то новостями? Холли выскочила на лестничную площадку.
Когда она побежала вниз по ступенькам, звонки прекратились. Кто-то снял одну из трубок. Холли решила наведаться на кухню. Если звонят ей, она это скоро узнает.
— Доброе утро, мама. Привет, чижик!
Холли приветствовала мать и брата бодрым и веселым голосом, какого от нее не слышали несколько дней. Даже Джейми обрадовался такой перемене и едва не забыл скорчить рожицу и показать Холли язык:
— Тебе полегчало? — спросила миссис Адамс.
— Я вернулась в норму, — ответила Холли. — Собираюсь вычислить того, кто меня так подставил.
— Рад это слышать, — произнес появившийся в дверях мистер Адамс. — Но сначала — добрые вести из полиции.
