– Но ведь он же об этом не знает. И он же сам себя называет иди... глупым человеком. А ведь один умный человек его предупреждал!
– Это кто же? – спросил папа.
– Алексей Оболенский, – скромно обозначил себя Алешка. – Я ему сто раз говорил, что за ним всякие личности темного цвета следят.
– А почему ты мне об этом не сказал? – рассердился папа.
– Потому! Потому что ты мне все равно не поверил бы. А этот умный профессор...
– Все! – отрезал папа. – Глупый он или умный, а помочь ему все равно надо. Будем искать пропавшую Маргариту.
– Как в Индийском океане, – вздохнула мама. Она, как женщина, переживала за эту жемчужину больше всех. Хотя у нее самой никакого жемчуга никогда не было. – Отец, а он, этот океан, он очень большой?
– Не самый большой. Где-то семьдесят пять миллионов квадратных километров.
– А в Москве сколько миллионов квадратных километров? – деловито спросил Алешка. – Поменьше? Или как?
– Нисколько, – сказал папа. – Ни одного миллиона квадратных километров.
– Тогда найдем, – уверенно пообещал Алешка. – Раз уж ни одного миллиона. Я уже знаю, где ее искать.
– Так подскажи, – оживился Павлик.
– В лунке, – улыбнулся Алешка. – На эту жемчужину один мужик рыбку ловит.
Папа схватил Алешку за одно ухо, мама – за другое. Алешка завизжал:
– За что? Пошутить нельзя?
Алешка пошутил... Но эта шутка так была близка к правде!
Он очень сильно за Коренькова переживал. Ведь у него украли не просто драгоценность – редкую жемчужину, у него украли первый результат научного открытия. А уж если Лешка за кого-нибудь переживает, он обязательно поможет. И тому, кто его обидел, мало не покажется.
Алешка на следующий день позвонил Коренькову и стал его утешать. Кореньков его сочувственными словами не очень-то утешался, а все время обзывал себя дураком и стучал себя кулаком в лоб. Это было даже в трубке слышно.
– Вы не дурак, Вадим Иваныч, – повторял Алешка, – вы просто рассеянный.
– И рассеянный тоже! Куда-то коробку с новым замком задевал!
– В холодильнике посмотрите, – посоветовал Алешка, – где у вас живут домашние птицы и рыбы.
– Нашел! Спасибо! – через минуту закричал в трубку Вадик. – А все-таки, Леша, Глотов не такой уж плохой человек, правда? И замок мне отдал с двумя ключами, и за моего племянника искренне обрадовался.
Алешка потом мне сказал, будто его при этих словах словно в попу кнопкой кольнуло.
– А вы, что ль, ему про племянника хвалились?
– Да, к слову пришлось. Он мне и посоветовал с гостинцем к сестре сходить. Но я там не задерживался, поздравил и ушел. – Тут он снова застонал и начал стучать себя кулаком в лоб.
– А я, Дим, знаешь, что подумал? – сказал мне потом Алешка. – Вот эти, которых обкрадывали, они ведь многие знаменитые люди. Ученые там, знатные пенсионеры. Один даже писатель попался, мне Павлик говорил.
– Ну и что?
– А то! Как папа говорит – одного круга лица. Понял?
Еще как! Чушь собачья! Какой-нибудь знаменитый из этого одного круга, бывший карманник, ворует на свадьбах!
Да вот, оказалось, не чушь собачья, не бред сивой кобылы и не брехня сивого мерина...
– А мне, Дим, очень Коренькова жалко. Я все-таки этого Митрича уговорю тридакну на что-нибудь обменять. У тебя ничего такого нет?
А вот с тридакной какая-то темная заморочка получилась. Оказывается, Алешкина задумка выманить ее у Митрича и подарить расстроенному Вадику (вытащив из его квартиры тумбочку с телевизором) не удалась.
– Какой-то проходимец мне позвонил, – пожаловался Кореньков Алешке, своему младшему другу, – назвался моряком дальнего плавания и сказал, что он привез с Каспийского моря «агромадную» ракушку и хочет мне ее подарить от имени всего экипажа.
Алешка глазом не моргнул.
– Забирайте, Вадим Иванович. Пригодится.
– Что-то мне это не нравится, Леша. «Агромадные» ракушки на Каспии не водятся. И Каспийское море – вовсе не дальнее плавание.
– И он не моряк! Он даже не знает, что такое «галс».
– Я тоже не знаю. Я посоветовал ему передать раковину в Музей конхиологии.
Алешка промолчал, только горько усмехнулся.
После уроков, когда родителей еще не было дома, Алешка залез в холодильник и вытащил из него мороженую рыбину по кличке Минтай. И положил ее в мойку.
– Это зачем? – спросил я. – Уху будешь варить?
– Пусть немного в себя придет, – загадочно ответил Алешка.
Рыба действительно была немного не в себе – без головы и похожая на громадную сосульку. И скоро немного пришла в себя. Алешка сунул ее в пакет.
– Я пошел, Дим. На рыбалку.
В нашей семье, да и во всем мире, наверное, только один Алешка на рыбалку со своей рыбой ходит. Ну, может, еще какой-нибудь рыболов-неудачник. Чтобы дома его без улова не ругали.
Денек выдался солнечный и слегка морозный. Рыбаков по этому случаю на прудах было полно. В их числе сидел и Алешкин «дядя» Митрич. Он Алешку сразу заметил и замахал ему своей волчьей шапкой:
– Садись, шпингалет, рядом. Тут хорошая лунка есть. А чего у тебя в пакете?
– Наживка.
– Опять котлеты?
– Ага. С макаронами.
Дядька не удивился, только все время подглядывал за Алешкой краем глаза – как он ловит и кого опять поймает?
В удобный момент Алешка насадил своего минтая на крючок за хвост и незаметно сунул его в лунку.
Я потом спросил Алешку:
– А почему за хвост? Что за хитрость?
– Так, Дим, у него же головы-то не было...
В еще более удобный момент Алешка с радостным воплем выдернул безголового минтая из лунки и сунул его обратно в пакет – несуществующей головой вниз, хвостом наружу, судак получился.
И вскоре пил чай в скромной квартирке своего одинокого «дяди».
Глава VIII
Сухожильное растяжение
– Вот что, шпингалет, ты, я вижу, парень шибкий. Давай так: пей чай до упора и рассказывай, как ты ловишь такую добычу. Токо не бреши про котлеты с макаронами.
Алешка усердно закивал головой.
– И значит, так, – поставил условие дядька, – ты мне свои секреты, а я тебе – сто рублей. Так годится?
Алешка еще усерднее замотал головой, но в смысле отрицания. Дядька его понял по-своему.
– Ну, ты крутой. Двести хочешь? А чего тогда?
– Я раковины собираю. Со всего света.
– Валяй, шпингалет. Свет большой, раковин много, никому не помешаешь.
– Я вам дарю свой секрет, – сказал Алешка, – а вы мне – свою раковину. В подарок.
– Ну ты борзой!
– А что? – Алешка придвинул к себе сахарницу. – Вы с моим секретом столько рыбы наловите!
– Ну ты борзой!
– А что? Рыба – это живая природа, ее можно зажарить. А раковина – это что? Неживая природа. Сплошной кальций. Не зажаришь. А в этом пруду скоро акулы будут водиться, мне один конфетолог рассказал. Но они на котлеты не клюют.
– А на что они клюют? На шпингалетов?
– На бычков.
– Ты чего мне мозги пудришь? Мой чай пьешь и мои мозги пудришь?
– Ничего я не пудришь. У меня один друг – великий ученый. Он сказал, что все наши водоемы захватили сорные бычки. Они поедают мальков и икру других рыб.
– Точно! Даже окурки жрут! Сам видел.
– И скоро в наших внутренних водах кроме бычков не будет никаких рыб. И вот он вывел такую породу мелких акул, которые только бычков жрут. Их запустят в реки и озера, и они всех бычков схавают.
– Ты даешь! А когда они бычков дохавают, чего будут жрать? Нас с тобой?
– Они тогда с голода сдохнут.
Тут этот содержательный разговор прервали звонки телефона. Дядька вышел в прихожую, Алешка прижал ухо к двери. Что там кто-то говорил дядьке, он, естественно, не слышал, а вот что отвечал дядька – вполне.
– Кретин! Тебе что сказано? Тебе сказано: синяя папка. Где она? Теперь он ее на свою хату забрал. Вот там и пошмонай. Глот говорил: у него среда весь день в лекциях. Вот в среду и пошмонай. Легонько так, понял? Чтоб не догадался. Ключ от его хазы у тебя есть. И ничего больше не тырь, только папку. Нам за нее Глот такие бабки отвалит! Ты все понял? Ну, хоп!
Дядька вернулся в комнату, озабоченно хмурясь и потирая подбородок.
– Значит, шпингалет, корешуешься с профессором? Дружбаны вы, значит? Акул разводите? Ладно, мы с тобой тоже дружбаны. Большую ракушку тебе не отдам, ты на нее варежку не разевай. А вот эту, настольную, забирай. Она у меня заместо пепельницы была, да из нее окурки трудно выковыривать. – Он все еще в раздумье тер заросший подбородок. – Ладно, иди пока. В другой раз зайдешь. – И он переставил «настольную» раковину на край стола.
А Лешка при этом не мог оторвать глаз от его левой руки. С синим пятнышком между пальцами.
А дядька, пообещав сделать подарок, совсем забыл спросить о том, на какую наживку клюет безголовый минтай? Да на любую, ему ведь все равно – головы-то нет...
