Нет, конечно же, нет! Мне только кажется! Ведь правда?
Не могу поверить, что сегодня утром она стояла так близко ко мне. Что она в моем доме. Что я буду видеть ее каждый день.
Она так близко…
Настолько близко, что я могу ее задушить.
Щеголяет в розовом топике, будто у нее есть сиськи…
Это так отвратительно, меня от нее тошнит.
Мои старые чувства… Я переживаю все заново.
Я всего лишь человек. Всякий раз, когда я ее вижу, когда я стою с ней рядом, ко мне возвращаются мои переживания, мои страдания. Вся моя ненависть.
Как она могла меня забыть? Разве такое можно забыть?
Она смотрит на меня и не узнает.
Как вынести такое оскорбление?
Это еще раз подчеркивает, что она меня ни во что не ставила… Совершенно со мной не считалась.
Я держу себя в руках и не позволяю срываться.
Но уже злюсь. После двух дней рядом с ней я уже злюсь.
Злюсь достаточно сильно, чтобы убить ее.
Сейчас? Или позднее? Вопрос только в этом.
Сейчас? Или позднее?
Или… Пожалуй, сначала стоит ее помучить. Так, как она мучила меня.
После обеда мы с Эбби намазали детей солнцезащитным кремом. Когда Эбби натирала Брэндона, тот стоял неподвижно, словно статуя. Хизер же превратила все в забавную игру. Сначала она заставила меня побегать за ней по дому, а потом брыкалась и кричала, притворяясь, что ей не нравится, как я мажу ее кремом.
— Сейчас появились кремы в аэрозолях, — сказала Эбби. — Не помешает приобрести. Тогда мы просто поставим их в ряд и обрызгаем.
— В глаз попало! — захныкала Хизер, растирая оба глаза.
— Ну-ка перестань тереть глаза! — Эбби взяла салфетку и стерла излишки крема с лица девочки.
— Ты любишь ходить на пляж? — спросила я Брэндона.
Он кивнул, хотя его лицо по-прежнему ничего не выражало.
Эбби надела на Брэндона бело-синюю бейсболку с символикой команды «Янкис». Он тут же стянул ее, но упорная мать вернула головной убор на место.
Эбби повернулась ко мне.
— Из-за того, что наш дом стоит у самого океана, на пляже пустынно и детям не с кем играть. Так что, выйдя, поверни направо и иди туда, где побольше людей. Городской пляж в той стороне.
— Хорошо, — сказала я и повесила через плечо сумку с игрушками.
— Найди девушку по имени Мэгги, высокая и рыжеволосая, говорит с сильным ирландским акцентом. Ее трудно не заметить. Она работает у Ханны Льюис, моей подруги. Мэгги сидит с двумя ее дочками, а Хизер и Брэндон иногда любят с ними играть.
— Обязательно ее отыщу, — пообещала я, — будет здорово завести знакомых.
— Ты ее не пропустишь, — повторила Эбби, надевая маленькую панамку на белокурую головку Хизер. — Я никогда не видела таких рыжих волос и столько веснушек! — Она погладила девочку по голове. — Ты ведь не будешь снимать панамку?
— Буду.
Я не смогла сдержаться и расхохоталась. Двухлетние дети так подкупающе честны!
Эбби метнула в меня полный укоризны взгляд.
— Не разрешай ей все время сидеть на солнце. — Она игриво схватила Хизер и стала легонько ее щекотать. — Косточки Хизер, какие у Хизер косточки!
Хизер взвизгнула, вырвалась из объятий Эбби и стала тыкать маленькими пальчиками ей в ребра.
— Мамины косточки! Мамины косточки!
Я повернулась к Брэндону. Он стоял в углу и дергал плавки за пояс, наблюдая за шумной возней. Его лицо, как и всегда, оставалось бесстрастным.
Эбби и Хизер хихикали вместе.
— Мамины кости! Мамины кости!
— Ну хватит, — наконец сказала Эбби, притянула Хизер к себе и поцеловала. — Слушайся Элли, хорошо?
Хизер не ответила.
Эбби вручила мне соломенную сумку с полотенцами и солнцезащитным кремом.
— Возьми пару запасных памперсов, они тебе пригодятся.
Итак, рюкзак с игрушками болтался у меня на спине, а в руке — соломенная сумка с вещами. Я взяла Хизер за руку, Брэндон зашагал впереди, и мы наконец выступили на пляж. Когда мы шли по террасе, я заметила Чипа, растянувшегося в шезлонге с томиком Стивена Кинга. На столике рядом стоял высокий бокал со спиртным. Чип оторвался от книги и помахал нам рукой.
— Развлекайтесь!
— Папочка, пойдем на пляж! — позвала Хизер.
— Может, чуть позже.
Мы поднялись на дюну у домика для гостей. Солнце то появлялось, то исчезало — по небу быстро проносились легкие облака. Дул прохладный ветерок с океана.
Как только мы поравнялись с сосновой рощицей, Хизер сняла панамку и протянула мне. Я решила не спорить и запихнула панамку в соломенную сумку.
Внезапно Брэндон побежал к домику для гостей с выражением упрямой настойчивости на лице. Он наклонился и что-то поднял с толстого ковра сосновых иголок.
— Брэндон, что там у тебя?
— Брэндон, что у тебя? — проговорила Хизер, подражая мне. — Плохой мальчик, что у тебя?
Мы вышли из холодной тени домика для гостей, догнали Брэндона, и я увидела, что он несет длинную палку. Он с минуту ее разглядывал, а потом пошел к пляжу, размахивая палкой перед собой.
— Эй, тебе ни к чему палка! — крикнула я. — Что ты собираешься с ней делать?
Я уже хотела добавить: «Брось, не то выколешь себе глаз!» Сколько тысяч раз я слышала это от мамы.
Я вовремя прикусила язык. Ни за что не стану такой, как моя мать!
— Брэндон, подожди нас! Не беги так быстро. — Я почти тащила Хизер за собой по песку, чтобы не отстать от него. — Ты собираешься при помощи палки строить замки?
В ответ мальчик только помахал мне палкой.
— Эта палка для того, чтобы строить? — переспросила я.
Брэндон кивнул. Свежий ветер с океана развевал его волосы вокруг серьезного бледного лица. Он взглянул мне прямо в глаза и опустил палку.
«Что у тебя на уме, Брэндон? — подумала я. — Какие мысли роятся в твоем больном мозгу? Если бы ты только заговорил…»
Мы поднялись на вершину дюны, и я увидела океан.
— Ого!
Я остановилась, в изумлении рассматривая широкую ленту пляжа и шумящий прибой. Пляж казался бесконечным!
«Элли, ты далеко от Мадисона».
В тот день море было неспокойным. Сине-зеленые волны вздымались высоко и одна за другой с грохотом обрушивались на берег, разбиваясь в белую пену. На песке что-то клевали крачки. Я видела, как они взлетели, когда волны окатили их добычу водой и пеной.
В этой стороне жили только Чип и Эбби. С пляжа виднелась крыша домика для гостей и второй этаж их дома. Брэндон скинул шлепки, бросив их на песке, и побежал по пляжу, поднимая брызги воды и песка.
— Возьми меня на ручки! На ручки! — заканючила Хизер.
Что я могла ей сказать? Пришлось как-то тащить рюкзак с игрушками, сумку с вещами и двухлетнюю девочку в придачу.
— Что там? — спросила Хизер, показывая на что-то черное и блестящее, наполовину скрытое под песком.
— Это — раковина краба, — ответила я. — По-моему, это краб-мечехвост.
— Ага.
Мы прошли мимо нескольких симпатичных домов, подойдя к границе городского пляжа. Человек двадцать расстелили там полотенца или раскрыли пляжные зонтики. Белая вышка спасателей пустовала. Ведь их скорее всего набирают из студентов колледжа, а учебный год пока не кончился.
Брэндон уже нашел эту ирландскую девушку, Мэгги. Эбби оказалась права, ее трудно не заметить.
В Мэгги было больше ста восьмидесяти сантиметров роста, ее длинные морковного цвета волосы так и сияли на солнце. Она носила зеленый слитный купальник, а сверху — белый пляжный халат. Когда я подошла, Мэгги угощала соком двух маленьких светловолосых девочек.
Она улыбнулась, поздоровалась с Брэндоном и повернулась ко мне.
Опуская Хизер на песок, я буквально стонала.
— Ты — Мэгги?
— Да, привет! Должно быть, ты — новая няня.
— Сока! — потребовала Хизер. — Хочу сока!
— Конечно, я угощу и тебя, держи, — ответила Мэгги, доставая из красно-белой пластиковой сумки-термоса коробочку сока и протягивая Хизер. — Брэндон, милый, а ты будешь?
Мальчик покачал головой. Я проговорила:
— Меня зовут Элли, я только что начала работать у Харперов.
Мэгги откинула волосы назад.
— Наконец-то они уволили ту старуху, — улыбнулась она.
— Миссис Брикер?
— Представь себе, она приходила сюда и рассказывала мне страшилки про призраков. Хотя я сама, знаешь ли, из Лимерика и могла бы рассказать ей пару историй.
Я опустила сумку с вещами и рюкзак с игрушками на песок.
— Она… Она выследила меня в городе, — сказала я. — И думаю, тоже пыталась рассказать мне что-то вроде истории. Она предупреждала, что…
