— Я читал, эта книга называется "Двадцать тысяч лье под водой". — Венечка не только внешне был похож на мультяшного Знайку, он был такой же умный и начитанный. — А еще капитан Немо появлялся в "Таинственном острове".
— Молодец, — похвалил мальчика Олег Викторович и продолжил свою краткую лекцию: — Аммониты были самых разных форм и размеров, от нескольких сантиметров до двух метров, их насчитывалось около тысячи пятисот видов, а поскольку они быстро сменяли друг друга во времени, то интересны не только палеонтологам, но и геологам, так как помогают им определять возраст попавших в них полезных ископаемых.
"Так вот почему находящиеся в бауле раковины такие разные! Они же разнятся по возрасту в миллионы лет!" — подумал Ромка и пожалел, что не может показать отцу найденную коллекцию. Тогда придется ему все рассказать, он начнет за них волноваться, еще и маме проговорится, и последствия этого лучше себе и не представлять.
— А вот это, — указал Олег Викторович на сверкающую желтую поверхность, — скорее всего, марказит, минерал, из которого получают серную кислоту. Похож на золото, не правда ли?
— Мы сначала так и подумали, — ответил Венечка, — но потом сами разобрались.
— Значит, хоть эта ракушки и не золотая, но все равно очень ценная, так? — решил еще раз удостовериться Ромка.
— Ну, разумеется. Странно, что такие вещи на дорогах валяются. — Олег Викторович, конечно, понял, что Венечка чего-то недоговаривает, но пытать его не стал, так как хотел поскорее очутиться на речке, и лишь поторопил друзей: — Собирайтесь скорее.
— Уже идем. — Ромка вскочил с кровати и схватился за горло и закашлялся так, что на выступили слезы.
— Что с тобой? — встревожился отец.
— Ерунда, простудился немного, — хриплым голосом проговорил юный сыщик. — Не волнуйся, пройдет.
— Как это пройдет? Надо лечиться, и немедленно.
— Я не сильно простыл, чуть-чуть, — пошёл на попятную Ромка и вздохнул с глубоким сожалением: — Однако боюсь, что купание в реке усугубит мою болезнь.
— Разумеется, усугубит, — согласился Олег Викторович. — Тогда пусть все идут, а я останусь с тобой, чтобы тебе одному не было скучно. Когда ты был маленький и болел, то всегда просил, чтобы я с тобой посидел.
Но Ромка замотал головой и, поняв, что перестарался, существенно умерил свой хрип.
— Спасибо тебе, но я тоже уже большой и что ты всю неделю мечтал о речке. Иди и ни о думай, а я еще успею накупаться. Только маме ни о чем не говори, чтобы не омрачать ее отдых. А мне нисколько не будет скучно одному. Полежу с книжкой, посмотрю телик.
Олег Викторович потрогал Ромкин лоб. Температура была нормальной.
— Ну что ж, сиди дома и полощи горло. Постараюсь скоро вернуться.
Помявшись на пороге, отец ушел.
— Ты прямо сейчас хочешь прятать аммониты? — спросила Лешка. — Потом, что ли, нельзя? Нина Сергеевна ведь дома, а при ней кто сюда придет их воровать?
Но брат был непреклонен.
— Зачем тянуть время и рисковать? Этот, не знаю кто, может и Нину Сергеевну обмануть. Лучше перестраховаться. Вы идите, а то предки чего-нибудь заподозрят. Я и сам со всем управлюсь.
Вскоре все ушли, кроме Нины Сергеевны. Ромка с благодарностью принял от нее какое-то полоскание и тут же выплеснул его за окно. А потом незаметно выскользнул во двор, нашел за забором обломки кирпичей и набил ими баул. А в сарае юный сыщик обнаружил несколько пачек старых газет, припасенных для растопки камина и иных хозяйственных нужд, и сложил их все вместе. Получилась высокая стопка, внутри которой он вырезал огромную нишу, потому что не раз читал о том, как люди прячут деньги, драгоценности или даже пистолеты в книги. Для его громоздкого клада как нельзя лучше подходили именно газеты.
Работал Ромка долго. Немало времени ушло на то, чтобы изрезать кипу макулатуры. Побегать тоже пришлось порядком. Чтобы Нина Сергеевна ничего не заметила, он таскал в сарай аммониты небольшими порциями. Учитывал юный детектив и то, что за его действиями может подглядеть преступник.
Завершив свой нелегкий труд, Ромка позвал с собой Дика, заперся с ним на веранде и улегся на Венечкину кушетку, поставив перед собой зеркало так, чтобы, не вставая с места, обозревать и калитку, и окна гостиной, и входную дверь, которую он предусмотрительно оставил открытой.
Но в этот день за его кладом никто не пришел.
На следующий день снова пришлось кашлять и терпеть ингаляцию — Валерия Михайловна не могла уехать, не вылечив сына. Ромка вынес и это испытание — на что не пойдешь ради выяснения тайны?
А когда к вечеру все четверо родителей собрались в Москву, Владислав Николаевич подошел к Венечке,
— Собирайся, поедешь с нами. Я обещал твоей матери завезти тебя домой.
Венечка чуть не заплакал. Завтра все будут ловить преступника, а он — торчать в душной московской квартире. Мальчик убежал на веранду, позвонил домой и принялся уговаривать родителей разрешить ему остаться еще хоть на один денек.
Его мама долго не соглашалась.
— Ну пожалуйста, погуляй еще немного с Дожиком, — хныкал Венечка.
— Дело не в собаке, а в том, что мы сами не сможем за тобой заехать, потому что машина в ремонте, — объясняла мама.
— И ничего страшного. Здесь меня посадят на электричку, а ты или папа можете меня встретить. Заняты будете? Ну и ладно, сам доберусь, ты забыла, наверное, что я уже большой. Телефон-то у меня с собой, и вы с папой в любой момент сможете меня проконтролировать.
Венечка отключил мобильник и с превеликим облегчением выдохнул из груди воздух.
— Ну наконец-то удалось ее уговорить. А потом я к вам еще разок приеду. Как было бы хорошо, если бы Дик с Дожиком смогли подружиться! Я взял бы Дожика с собой, и мы пожили б у вас подольше.
— Да, с вашими собаками одна морока, — пожалел Венечку Ромка. — То ли дело — мой Попка. Вот от кого никаких хлопот и неприятностей, и поговорить можно, и доверить всегда найдется кому.
На это трудно было что-либо возразить.
Глава XI
НЕУДАВШАЯСЯ ЗАСАДА
Нина Сергеевна любила ходить на небольшой рынок и в поселковый магазин рано утром, пока было не очень жарко, а дети спали. Но на следующий день друзья проснулись раньше нее: еще с вечера договорились, что, как только она выйдет из дома, они тоже покинут дом, и если незнакомец за ними следит, то не сможет не воспользоваться такой прекрасной возможностью стырить баул.
Но Нина Сергеевна все не уходила и не уходила. Сначала она пересаживала какой-то цветок, потом собрала клубнику и пошла полоть сорняки.
Артем сбегал на кухню, проверил содержимое холодильника, заглянул в хлебницу.
— Продуктов-то у нас полно, — сообщил он. — Родители съели меньше, чем она для них закупила, да еще они с собой много всего понавезли. Она теперь не скоро в магазин соберется.
Ромке это известие крайне не понравилось.
— Все планы путаются. Так и день пройдет, никого не поймаем и не позагораем, — сокрушался он. — А при ней этот тип вряд ли придет, побоится, Надо что-то срочно придумать.
И придумал. Взял и припрятал все имеющиеся в доме продукты: и хлеб, и колбасу, и сыр. То, что не уместилось в сумке, отдал Дику.
А Нина Сергеевна, вернувшись из сада, сварила кофе, вскипятила чайник — кому чего, на выбор, и пригласила всех завтракать.
— Молодцы, рано проснулись, — сказала она, открыла хлебницу и удивилась. — Я же вчера целых две буханки купила, чтобы сегодня никуда не ходить. Вы не знаете, куда хлеб делся?
Лешка, подперев кулачком подбородок, с интересом ждала, чем объяснит исчезновение хлебобулочных изделий ее предприимчивый брат. Ромка открыл было рот, но его опередил Артем.
— А весь хлеб Роман съел, — сказал он как о чем-то само собой разумеющемся и даже не улыбнулся.
— Как съел? Когда? — Нина Сергеевна сосредоточенно сжала губы и пытливо взглянула на племянника: не шутит ли он. Но Артем как был, так и остался абсолютно серьезным.
— Да так, — пожал он плечами. — Ночью встал и съел, я сам видел, мы же с ним в одной комнате живем.
— И батон?
— Ну да. И все бублики тоже. Но батон с колбасой и сыром он уже утром доел, не смог завтрака дождаться. Он же у нас болел и теперь силы и восстанавливает.
Нина Сергеевна с недоумением посмотрела на Ромку. Она знала, что чего-чего, а поесть этот товарищ любит, но чтобы столько! Потом перевела взгляд на Лешку, не вступится ли она за своего брата, вслед за ней — на Венечку. Но все словно воды в рот набрали, а Ромка исподтишка показал Артему кулак, а сам небрежно сказал:
— Ну и что? А если захотелось? Жалко вам, что ли?
— Да нет, не жалко. И тебе не поплохело?
— Не-а. Я бы и еще что-нибудь съел, но у вас больше ничего не осталось.
— Но раз из-за тебя у нас в доме больше ничего не осталось, то теперь сам и иди в магазин, чтобы к обеду был хлеб, — сказала, как отрезала Нина Сергеевна и с ехидством добавила: — А сейчас я сварю вам овсянки.
