– А мне не обидно! – воскликнула девушка. – Еще раз повторяю – мои друзья не могли этого сделать!
– Но ведь до той вашей вечеринки картина ни разу не оставалась без присмотра. Я просмотрел все записи – подозревать некого. Но кто-то же это сделал!
– Но кто, кто это сделал?! – ни к кому не обращаясь, вопросил Ромка, когда они с сестрой и Ариной покинули галерею. – Никак я во все это не врублюсь. Лешк, скажи, а на Старом Арбате были картины с церквями и красным небом?
Лешка кивнула:
– Кажется, да. И даже не в одном месте.
– Таких картин везде много, они пользуются спросом, – добавила Арина.
– Тогда все мои версии лопнули, – разочарованно протянул Ромка и почесал затылок. – Тогда почему девушка с Арбата говорила нам об Инне Николаевне? Слушайте, может, она, эта Инна, приехала в Москву раньше, чем думает Павел Петрович, и незаметно проникла в галерею? Забежала, например, в тот самый вечер, когда вы там оттягивались. Вот самое простое объяснение. Ты, Арин, говорила, что все заходили и выходили, когда хотели, и что дверь никто не запирал. Вдруг она улучила момент, когда в зале никого не было?
– Это маловероятно, – возразила Арина. – Ведь, чтобы сделать копию с картины, ей не один раз надо было там показаться.
– Эту копию в Нью-Йорке могла сделать Оксана, а потом каким-то образом переслать Инне. Софья же свою картину в Америке писать начала.
– Слишком уж это все сложно, – покачала головой девушка.
– Пусть, как ты говоришь, маловероятно и сложно, но и не невозможно, и потому надо все проверить. – Ромка взглянул на часы. – Арин, может, еще не поздно на Арбат смотаться, а? Я хочу еще раз с той девушкой поговорить. Подвези нас туда, пожалуйста.
Взглянув на часы, Арина нехотя согласилась и высадила их в самом начале пешеходной улицы.
– Хорошо, что вы тут! – воскликнул Ромка, подойдя к еще сильнее хлюпающей носом девушке, и они с Лешкой внимательно оглядели ее стенд. Картина под названием «Закат» на нем отсутствовала.
– А ее уже купили, – увидев знакомые лица, художница сразу поняла, что именно они пытаются у нее высмотреть.
Тогда Ромка протянул ей фотографии Инны Николаевны.
– Посмотрите, пожалуйста, та ли это женщина, что дала вам на продажу свою картину?
Девушка мельком взглянула на снимки и покачала головой:
– Нет, это не она.
– Как не она? – не понял Ромка, удивленный тем, что художница даже не рассмотрела как следует фотографии. – Посмотрите получше, пожалуйста.
Но девушка отвела его руку:
– И смотреть нечего. Я ж вам, кажется, говорила, что Инна Николаевна – женщина немолодая.
– А эта какая, по-вашему? – изумился Ромка.
– Этой всего лет тридцать пять – тридцать семь, а той – далеко за пятьдесят, если не больше, – объяснила художница.
– Вот те на! – с глубоким разочарованием присвистнул Ромка. – А мы и эту старой посчитали. Выходит, просчитались. А когда ваша Инна Николаевна снова сюда придет?
Девушка в очередной раз хлюпнула покрасневшим носом и достала из кармана джинсов носовой платочек.
– Теперь не знаю. Я ей отдала деньги за ту картину, и она мне сообщила, что скоро уезжает.
– Куда?! – вскинулся Ромка.
– Она не сказала.
– А как же ее найти?
Девушка молча пожала плечами.
– Чужое имя присвоила, картину продала и уезжать собралась! – Ромка с тоской оглянулся на ресторан «Му-му», но сестра перехватила его взгляд и заявила:
– У меня денег нет.
– Я же отдам!
– Это я уже слышала. Но у меня и в самом деле нет.
– И на раму?
– Знаешь прекрасно, что и на раму тоже. Сам говорил, что картину можно сначала отнести и на одном подрамнике. Если ее у тебя Павел Петрович возьмет, то на раму у папы попросишь, он не откажет.
– Что ж, придется обойтись и без рамы, и без «Му-му», – горестно проговорил Ромка. – Значит, настоящая Инна Николаевна в ресторан просто поесть зашла, как и мы с тобой, а к девушке этой подходила другая тетка, совсем старая. Ну, и где ее теперь искать?
На этот вопрос Лешка ничего не могла ответить. А Ромка продолжал думать.
– Эй, послушай! – встрепенулся он. – А что, если Оксана тайно приехала в Москву, загримировалась под старуху и действует себе под чужим именем? Я где-то читал, что есть какое-то вещество под названием гумус: если его нанести на кожу, то она съежится, и на ней появятся морщины. И руки можно раскрасить так, чтобы они все были в пигментных пятнах, как у нашей бабушки.
– Не фантазируй, – поморщилась Лешка. – В твоем гумусе можно показаться в темноте или издали, со сцены, а ты только посмотри, сколько на Арбате солнца! Да здесь никакой грим не утаить. Ведь даже в кино видно, когда актер на самом деле старый или же молодой человек играет роль пожилого. А старуха та не один раз к этой девушке приходила. Да и зачем ей для нее гримироваться? Не могла же она предвидеть, что мы ее картину увидим и станем о ней расспрашивать.
– Тогда дай еще подумать.
Ромка отправился-таки к ресторану «Му-му» и сел за пустой столик на улице. Посидев немного, он вскочил и изо всех сил стиснул Лешкину руку:
– Есть идея! Надеюсь, Арина ее поддержит. Нам без нее не обойтись.
Снова вернувшись к стенду, он спросил девушку:
– А как вас зовут?
– Оля.
– Меня тоже Оля, – сказала Лешка.
– Тезки, значит, – открыто улыбнулась новая знакомая. У нее было простое, очень милое лицо с рассыпанными по носу, совсем как у Лешки, веснушками. Есть такие люди, что сразу же располагают к себе, и эта девушка была из их числа. Решив, что художнице можно доверять, Ромка напрямую выпалил:
– Оля, а вы смогли бы скопировать картину Софьи Полянской?
– Н-не знаю. Хотя, пожалуй, смогла бы, – не сразу ответила девушка. – Только зачем?
– Ну, на заказ. Вы ведь слышали, что она попала в автокатастрофу? И что ее работы резко подорожали? Так вот, это еще не все. Одну ее картину, предпоследнюю, украли из галереи, а вместо нее оставили копию. И теперь мы ищем того, кто это сделал, и все сходится на этой вашей знакомой.
И Ромка рассказал Оле всю историю подмены картины, начав с пожара в галерее, когда там совершенно случайно оказалась Катька.
– Если вы сделаете копию с последней картины Полянской, – поспешно закончил он, – мы повесим ее в галерее и не спустим с нее глаз. И как только на нее кто-нибудь польстится, то мы его хоп! – и поймаем! Настоящую-то картину вешать рискованно: вдруг эта ваша знакомая снова что-нибудь учудит вроде пожара или наводнения. А если она просто заменит одну копию на другую, то и пусть себе, мы только над ней посмеемся.
Оля окинула Ромку скептическим взглядом:
– Думаешь, польстится?
– А почему нет? Попробовать-то стоит, а время не терпит, сами сказали, что эта ваша знакомая собирается уезжать. Как вам звонить? И где вы живете?
Записав Олины адрес и номер телефона, Ромка позвонил Павлу Петровичу, чтобы уточнить, восстановлена ли в галерее система видеонаблюдения.
Богачев ответил, что пока нет, но буквально на днях у него появится самое лучшее оборудование.
– А сейчас никаких шедевров нет, так что можно и подождать, – добавил он.
– Вот видишь, – сказала Лешка брату, – как же ты за картиной следить будешь?
Но Ромка ничуть не огорчился:
– Это же хорошо! Просто замечательно! Если преступница будет знать, что никаких камер там нет, то еще скорее захочет украсть картину. Тут-то я ее и заловлю.
Он сразу же позвонил Арине и договорился встретиться с ней у ее отца, Матвея Юрьевича.
Огромный пятнистый дог Банг и его хозяин, как всегда, приветливо встретили гостей. В ожидании Арины брат с сестрой уселись на кухне пить чай и делиться с Матвеем Юрьевичем последними новостями. А когда появилась Арина, Ромка рассказал им о разговоре с девушкой Олей со Старого Арбата и о том, что под именем Инны Николаевны действует незнакомая пожилая женщина. А потом развил перед ними свой замысел:
– Оля сделает копию с новой картины Софьи, мы отнесем ее в галерею, в незаметном месте приладим малюсенькую веб-камеру и будем записывать всех, кто подходит к картине. А компьютер, к которому мы ее присоединим, может стоять открыто, только надо будет хорошенько спрятать проводку. И никого, ни охранников, ни новую помощницу Павла Петровича, и даже уборщицу, не стоит посвящать в нашу затею. Мало ли где они об этом случайно проговорятся.
В ответ на это Арина скептически пожала плечами:
– Неизвестно еще, что за копию сделает ваша арбатская знакомая. А если в галерею заявится этот занудливый старичок, Петр Казимирович? Он же сразу раскусит фальшивку!
Однако Матвей Юрьевич принял сторону Ромки:
– Если Петр Казимирович увидит копию и она вновь вызовет у него сомнения, то Павел сам предложит ему провести атрибуцию и возьмет с собой подлинник. Так что в Ромином предложении есть резон. А художницу свою сюда привозите, чтобы картину из дома не выносить, пусть она у меня работает. Надеюсь, ей не потребуется на это много времени?
