Элизабет снова залилась слезами, продолжая раскачиваться взад-вперед.
— Успокойся, — прошептал Френк. — Успокойся, Элизабет. Так тебе не удастся доказать свою правоту.
Он протянул ей платок. Она вытерла слезы и прошептала:
— Моя собственная семья… Они никогда не поверят мне. И, наверное, больше не станут со мной разговаривать.
— Для них это слишком большой удар, — сказал Френк. — Они не хотят видеть правду. Да и не могут. Поэтому они тебе не верят.
— Зато я тебе верю, Элизабет, — он взял ее руки в свои. — И всегда буду верить.
Девушка перестала раскачиваться и благодарно посмотрела на молодого человека.
— Отец с матерью и представить не могут, что их ребенок может покончить с собой, — продолжал Френк. — Но я знаю, что именно это и произошло. Кейт свела счеты с жизнью. Ни родители, ни Саймон не замечали того, что видели мы с тобой. Кейт сошла с ума.
Элизабет кивнула. Наконец-то нашлось разумное объяснение поведения сестры.
— Кейт завидовала тебе, — убеждал парень. — Ты же знаешь, что я бы никогда не попросил ее руки. Ведь я люблю тебя.
И он поцеловал ее руки. Элизабет с жадностью внимала каждому его слову.
— Кейт все сочинила, — продолжал Френк. — Она придумала эту историю о нашей будущей свадьбе. И поспешила сюда, чтобы все рассказать тебе. Думаю, бедняга сама поверила в свою выдумку. Твоя несчастная сестра была больна, серьезно больна.
— Бедная Кейт, — прошептала Элизабет.
— Она была на все способна, — произнес Френк. — И ничто не могло ее спасти.
Элизабет понимала, что он прав. Девушка вздохнула и снова стала раскачиваться.
— Френк, я не могу больше здесь оставаться. Они все возненавидели меня, — Элизабет указала рукой на второй этаж, куда отправились родители и брат. — Мне нужно бежать.
— Я знаю, что делать, — ответил тот. — Мы убежим вместе, как настоящие влюбленные.
Он осторожно взял ее рукой за подбородок и приподнял лицо.
— Элизабет Файер, выйдешь ли ты за меня замуж?
Это были самые чудесные слова, которые она слышала в жизни. Элизабет почувствовала, как к ней возвращается прежнее настроение.
— Да, — сказала влюбленная, обвивая шею Френка руками. — Да. И мы уйдем отсюда сегодня же.
Объятия Элизабет вызвали в душе Френка холодок, но он не показал виду.
«Да, я подумал молодой человек, — Мы сбежим. Покинем этот дом сегодня же. Но лишь один из нас вернется. И это будет совсем не Элизабет. Эта доверчивая девчонка полностью открылась мне, — усмехнулся Френк, — и теперь она пойдет за мной хоть на край света. Но это далековато — я просто отведу ее в лес и прикончу так же, как и Кейт. В последние мгновения своей жизни Кейт была приятно удивлена. Увидев меня, она улыбнулась. Раскрыла мне объятия. Когда в моей руке появилась спица, она ничего не поняла. И понятия не имела, что случится дальше — до самого конца.
И только когда сталь вошла в ее тело, до нее наконец дошло. Как потрясло ее вероломство!
Все Файеры должны испытать подобное чувство. И скоро это произойдет».
Глава 26
У Саймона кружилась голова, его давил груз боли и тоски, а все мысли были о смерти Кейт.
Родители закрылись в своей комнате. Из-за двери доносилась тяжелая поступь отца и причитания матери.
Элизабет тоже заперлась в спальне. Саймон приложил ухо к двери и услышал, как сестра мечется из угла в угол.
"Чем она там занимается?" — удивился он. Юноша опасался, что Элизабет повредилась рассудком.
Наступил вечер, но никто не приготовил ужина: всем было не до еды. Саймон до сих пор не находил себе места.
"Нужно пойти прогуляться, — решил парень. — А то я здесь свихнусь".
Он вышел из дома еще засветло, но как только добрался до леса, его встретил сумрак. Был самый разгар лета, и листья на деревьях уже давно распустились. Из-за этого сюда почти не доходили лучи закатного солнца.
В лесу стояла необычайная тишина. Дневные звери уже попрятались в норы, а ночные еще не выбрались на охоту из своих укрытий.
Саймон углублялся в чащу. Ему хотелось лишь убраться подальше от дома и родителей.
Вскоре он оказался на той самой поляне. В лесу уже почте стемнело. Саймон сел на большой камень, когда-то бывший его троном. И бросил взгляд на тот, на котором обычно восседала Кейт.
Теперь ее больше нет.
Кейт погибла.
Саймон понял, что от горя не убежишь.
Юноша сидел в темноте, разглядывая то место, где нашел тело сестры. По коже пробежал мороз, перед глазами снова встало ужасное видение. Пустые, остекленевшие глаза Кейт. Спица, торчащая у нее на груди. И пятна крови. залившей ее платье.
«Вместе с кровью разбрызгалось зло, — подумал он. — И теперь это зло повсюду. Оно поселилось в нашем доме. В Элизабет и Френке. В этом лесу и в окружающем меня воздухе».
Саймон глубоко вздохнул и замер.
«Оно живет и во мне тоже. Я чувствую. Внутри меня живёт зло».
И тут какой-то шум разорвал лесную тишину. Парень услышал, как неподалеку хрустнула ветка.
Он прислушался.
Может быть, это какое-нибудь животное?
Олень?
Хрусть! Звук раздался совсем близко.
Как это существо движется так быстро и тихо?
Саймон хотел было подняться и посмотреть. Но неожиданный ужас сковал все его тело.
Кто-то подкрался сзади и схватил его.
Когтистая лапа!
Боль пронзила ему плечо. Когти впивались все глубже.
Наконец он обернулся. И едва разглядел того, кто стоял позади, как кровь отлила от лица. Саймон закричал.
Глава 27
Старая Агги!
Юноша почувствовал, как застучало в висках. Ему еще не доводилось видеть эту старуху так близко.
Ее лицо скрывал черный капюшон. В одной руке была зажата клюка. Пальцы другой были усеяны кольцами. Агги так сильно горбилась, что сейчас их лица были на одном уровне.
Саймон попытался встать. Но морщинистая рука старухи легко усадила его обратно. Боль в плече усилилась.
— Не двигайся, — приказал замогильный голос.
Парень постарался успокоиться, но ничего не выходило, его продолжало трясти. «Это всего лишь старуха. Обычная старуха», — пытался убедить себя Саймон.
— П-простите, что я так заорал, — выдавил он. — Вы меня напугали.
Старая Агги отпустила его плечо. Она протянула к нему свои костлявые, унизанные перстнями пальцы.
— Дай мне руку, — прокаркала старуха. Саймон вздрогнул, увидев черные глаза, горевшие под капюшоном, словно угли. — Твою руку, — повторил глубокий властный голос.
Он подчинился. Протянул ей дрожащую ладонь. Старуха крепко схватила его за руку и принялась изучать линии на ладони, почти уткнувшись в нее своим длинным крючковатым носом.
Наконец она разжала пальцы и внимательно посмотрела юноше в глаза. Тот с бешено бьющимся сердцем ждал дальнейших событий.
«Ребята говорили, что она убивает детей и съедает их внутренности», — не вовремя пришли на память давно забытые страхи. Но все это были лишь глупые байки. Агги прочистила горло.
— Слушай меня, Саймон Файер, слушай как следует.
«Откуда ей известно мое имя?» — удивился тот, но спросить поостерегся.
— Вы приютили в своем доме человека по имени Френклин Гуди, верно? — произнесла Старая Агги.
Саймон кивнул.
— Это было крайне опрометчиво. Он собирается вас всех уничтожить. Ты должен ему помешать.
Он проглотил ком в горле, а старуха продолжала:
— Френк Гуди убил твою сестру Кейт. И в этот самый момент он замышляет расправиться с Элизабет.
Саймон был ошарашен. Неужели она говорит правду?
— Файер, — пробормотала Старая Агги. — Файер. Файер. Ужасная фамилия. Проклятая фамилия.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Саймон. — Почему ты так говоришь, старуха?
— Твоя судьба зависит от фамилии, — ответила Старая Агги, пряча лицо под капюшон. — Буквы, входящие в твою фамилию, можно переставить так, что получится «файр», то есть «огонь». Файер — Файр. Файер — Файр, — она повторила эти два слова несколько раз, словно пела заклинание.
— Не понимаю.
— Этим определяется конец нашей семьи.
— Почему? Какой конец? — парень был озадачен. — Какой?
— В огне, — отвечала Старая Агги. — Огонь, Огонь. Ваша семья погибнет в огне.
Она уставила прямо ему в лицо свой длинный страшный палец и выкрикнула:
— На вас лежит проклятие! Его наложили Гуди за черные дела ваших предков. А теперь вы пустили одного из Гуди в свой дом. И вашим мучениям не будет конца, Саймон Файер!
— Но ч-что же мне делать? — произнёс юноша, завороженный ее леденящим голосом. — Что?
Старуха покопалась в складках своего длинного черного платья и достала оттуда маленький серебряный кинжал с рукоятью, покрытой рубинами.
— Возьми его, — прошептала Старая Абби. — Лезвие отравлено. Стоит только царапнуть им врага, и он умрет.
