Однако все окна, попадавшиеся на их пути, были плотно задрапированы тяжелыми темными шторами.
— Скрывают план реконструкции, — продолжал свое Герасим.
— Тс-с, — в который раз Иван вынужден был призвать его к молчанию.
Впрочем, друзья уже и так все увидели. Форточка следующего окна оказалась распахнутой. Ребята прислушались. Изнутри не доносилось ни звука. Пуаро осторожно заглянул в окно и увидел комнату. Там никого не было. Типичное канцелярское помещение. Два стола. Несколько стульев. Шкаф, в котором виднелись корешки картонных папок. А на одном из столов, будто памятник минувшей эпохи, красовалась древняя пишущая машинка в металлическом корпусе, покрытом черной эмалью.
— Ребята, попробую залезть, — чуть поразмыслив, сказал Иван.
— Не вздумай, — начала отговаривать его Марго. — Откуда мы знаем, что там. Если тебя поймают…
— А если я не залезу и не выясню, — перебил её мальчик, — может, нам больше такой возможности не представится.
— Подожди, Иван, — Марго совсем не хотелось, чтобы он так рисковал. — Может, ещё найдем другое окно, в которое будет что-нибудь видно или слышно.
— А может, и то и другое, — поддержал её Герасим.
— Ладно, — Ивану вообще-то и самому было страшновато лезть внутрь. — Поищем. Но если не выйдет, я воспользуюсь этой форточкой.
— Хорошо, хорошо, — поспешила согласиться Марго, втайне надеясь, что по их возвращении форточка окажется закрытой и вопрос отпадет сам собой.
Они зашли за другую стену дома. Снова та же картина. Плотные темные шторы, и только. Внезапно Герасим замер как вкопанный.
— Слышите?
Друзья затаили дыхание. Со второго этажа доносился тихий и монотонный гул. Будто множество людей тихо мычали хором.
— Это ещё что такое? — посмотрел Иван на Марго.
— Не знаю, — пожала та плечами, и её вдруг почему-то передернуло.
— Ты чего? — Пуаро тронул Марго за плечо.
— Не знаю, — повторила девочка. — Но, по-моему, нам отсюда нужно уходить, и чем скорее, тем лучше.
— Согласен. Полностью поддерживаю, — Герасиму тоже категорически не нравилось это место.
Иван положа руку на сердце чувствовал себя здесь не более уютно, чем друзья, но проявлять слабость перед Марго… Нет уж. И он упрямо произнес:
— Наоборот, надо залезть и проверить.
— Ваня, — девочка предприняла последнюю попытку остановить его.
Однако, не удосужившись её выслушать, он решительно двинулся назад. Тщетно рассчитывала Марго, что форточку уже закрыли. Там все было по-прежнему.
— А как ты собираешься туда лезть? — осведомился Муму.
— С твоей помощью, — Иван уже все продумал. — Пригнись, я встану тебе на плечи. Поработаешь лестницей.
— Лестницей? — вытаращился на него Герасим.
— Ну, если тебе больше нравится, лифтом, — скороговоркой произнес Иван. — Давай, становись на корточки, не тяни время.
— Ты в неё все равно не пролезешь, — посмотрела на форточку Марго.
— Пролезу, — Пуаро и на сей раз не сдался. — Не такой уж я амбал. А она большая. Просунусь внутрь и открою ручки окна.
Даже упрямый Муму просек, что дальнейшие пререкания бесполезны, и, вздохнув, как усталый верблюд, опустился на корточки.
Иван немедленно встал ему на плечи. Муму, покачиваясь и цепляясь за стену, начал с трудом подниматься. Он был отнюдь не атлетом.
— Да перестань ты качаться, — шикнул на него Иван. — Упаду ведь.
— А я не обещал тебе не качаться, — сдавленным от натуги голосом отозвался Муму и последним титаническим усилием выпрямился.
— Уф-ф, — выдохнул Иван. — Марго, придерживай меня за ноги. А то вдруг башка перевесит, и я вниз ухну. Тогда слишком много шума будет.
Девочка крепко схватила его за лодыжки. Тут Герасим, который и так едва стоял на ногах, придавленный весом хоть и не толстого, но рослого и накачанного Пуаро, качнулся и едва не упал. Ивану и самому было до конца неясно, каким образом он ухитрился все-таки удержаться у него на плечах.
— Слушай, ты там осторожно, — шепнул он вниз.
— Делаю все возможное, — просипел Муму. — И вообще, чем трепаться, давай скорей. Иначе я вообще свалюсь.
— Спасибо, хоть предупредил, — Пуаро торопливо втиснул верхнюю часть туловища в форточку.
Дотянувшись до нижней ручки окна, он повернул её. Затем то же самое проделал с верхней и осторожно потянул раму на себя. Она со скрипом открылась. Звук показался Ивану столь громким, что он спрыгнул на землю.
Герасим от неожиданности наконец полностью потерял равновесие и свалился в сугроб.
— Совсем обалдел? — сердито уставился он на друга.
— Тише ты! — шикнула на него Маргарита.
Ребята прислушались. Кажется, скрип не привлек ничьего внимания. Комната по-прежнему оставалась пустой.
— Все. Полез, — наконец решился Иван. — Герка, подсади.
— Только, пожалуйста, больше без шуточек, — проворчал тот.
— Ваня, а нам что делать? — спросила Марго.
— Стойте тут на атасе, — скомандовал он. — Если в течение часа не появлюсь, вызывайте помощь. В общем, сами знаете, не маленькие.
И воспользовавшись, как ступенькой, плечом Герасима, он скрылся в оконном проеме.
На пол он слез почти бесшумно. Подошел к закрытой двери. Прислушался. Полная тишина. Он уже было собрался выйти из ничем непримечательной комнаты, когда до него донеслись быстрые шаги и голоса. Мимо двери, что-то бурно обсуждая, прошли две женщины.
От страха мальчика прошиб холодный пот. Еще немного, и он бы попался. В коридоре вновь воцарилась тишина. Глубоко вздохнув, Пуаро осторожненько приоткрыл дверь. Она выходила в коридор, освещенный редкими тусклыми лампами.
«Куда идти?» — Иван озадаченно потоптался на месте.
Направо или налево?
Справа простирался длинный-длинный коридор. Отрезок слева был очень короткий. Зато в конце его виднелась застекленная дверь. За такими обычно находится лестница. А Ивану, по идее, нужно было попасть как раз на второй этаж.
«Осторожненько и вперед», — скомандовал себе Пуаро и на цыпочках двинулся к двери.
Он беспрепятственно поднялся на второй этаж и оказался в таком же длинном коридоре, только ещё более темном и мрачном, чем тот, внизу. Слева доносился многоголосый гул. Здесь он был слышен гораздо лучше, чем на улице. Мальчик, постоянно озираясь, пошел на звук. С каждым его шагом гул усиливался, и в этом монотонно-унылом мычании крылось что-то такое, отчего Иван снова покрылся холодным потом.
На левой стороне коридора дверей почти не было, а на правой, наоборот, много. Вероятно, слева находится нечто вроде актового зала. Об этом свидетельствовала и единственная высокая двустворчатая дверь. Именно за ней и слышалось пугающее мычание.
Подойдя вплотную, Пуаро прижался ухом к двери.
— М-м-м-м! — гулко звучало изнутри.
«Что они там делают? — озадаченно размышлял мальчик. — По крайней мере, уже минут двадцать мычат». Взявшись за массивную ручку двери, он осторожно потянул её на себя. «Если скрипнет, тут же смоюсь», — мигом созрело решение. Но дверь приоткрылась совершенно бесшумно. Видимо, петли были тщательно смазаны.
Приникнув глазом к щели, Иван увидел множество людей, сидевших на расставленных рядами стульях. Тех, кто находился ближе к двери, Иван мог разглядеть довольно отчетливо. Их выхватывали из окутывающей зал темноты всполохи света, точно где-то в оставшейся для Ивана невидимой части помещения мерцал живой огонь. Лица людей были неподвижны, глаза закрыты, губы плотно сомкнуты. И все они, как заведенные, мычали.
Вдруг из скрытой от взора мальчика части зала донесся короткий гортанный звук. Мычание разом смолкло. Однако люди так и продолжали сидеть с неподвижными лицами и закрытыми глазами. Похоже, они оставались в глубоком трансе.
На мгновение зал погрузился в полную тишину. Затем его заполнили звуки морского прибоя и тиканье. Будто кто-то пустил на полную громкость бабушкину кассету. Чуть увеличив щелку, Иван хотел рассмотреть зал получше, но в это время услышал за спиной голоса.
Он затворил дверь и, лихорадочно соображая, что делать, прижался к стене коридора. Спрятаться за дверью напротив? Он рванул туда. Заперто. Голоса приближались. Чувствуя себя загнанным в угол, Пуаро начал дергать все двери подряд, пока не увидел на одной из них до боли знакомый значок. В нем не было ничего пугающего или мистического. Просто мужской силуэт, какой висит на всех мужских туалетах в мире. Иван шмыгнул внутрь.
Неизвестные прошли мимо, а вскоре шаги их стихли за поворотом коридора. «Еще немного и я бы попался, — тихо пробормотал Пуаро. — Нужно отсюда как можно скорее линять. А то этим в зале какую-нибудь перемену объявят, они все в коридор и вывалятся. Мне тогда что, весь остаток жизни в этом сортире провести?»
