— Не-а, — тот явно не слушал жену.
— То есть ты считаешь такое положение нормальным? — спросила Инга Сергеевна.
— А? — наконец соблаговолил оторваться от газеты глава семейства. — Что? Какие вообще проблемы?
— Наш сын тоже уходит, — мать для наглядности указала пальцем на Ивана.
— Ну и что такого? — Константин Леонидович не видел в этом ничего предосудительного.
— А то, что мы с тобой в праздник остаемся совершенно одни, — растолковала ему Инга Сергеевна. — Все, видишь ли, хотят, чтобы мы от них отдохнули.
— И отдохнем! — бодренько заявил супруг. — Почитаем. Телек-видик посмотрим. Я вчера кассеток со свежими фильмами купил. Чем плохо?
— Вот видишь, Инга, — с большим подтекстом произнесла Генриетта Густавовна. — А ты ещё говорила.
— Предки, пока, я ухожу! — Иван воспользовался подходящим моментом.
И пока мать принялась что-то снова доказывать отцу и бабушке, быстро надел ботинки и куртку. Схватив телефон, он созвонился с Марго:
— Жди, выхожу.
В следующее мгновение он уже, не дожидаясь лифта, несся вниз по лестнице. Учитывая напряженную обстановку, бабушка, поругавшись с матерью, могла выйти из дома даже раньше, чем собиралась. А упустить её после стольких ухищрений было бы жутко обидно.
С Марго и Герасимом он столкнулся на первом этаже возле лифта. Друзья как раз выходили из кабины.
— Ты? — вытянулась и без того продолговатая физиономия Муму. — А говорил, возле моего подъезда.
— Ситуация меняется, — побежал к выходу из дома Иван. — Быстро на улицу и прячемся в арке.
Как показало самое ближайшее будущее, предосторожность была совсем не лишней. Каких-нибудь пять минут спустя Генриетта Густавовна торопливо вышла из подъезда. Судя по её сердитому лицу и поджатым губам, Пуаро верно смоделировал ситуацию, и бабушка напоследок ещё раз поругалась с дочерью и зятем.
Дойдя до обочины тротуара, она посмотрела на часы и принялась ловить машину. Перед ней почти тут же затормозили бордовые «Жигули».
— Что будем делать? — растерянно посмотрела Марго на Ивана.
— Как только сядет, сами поймаем и следом за ней, — Пуаро принял решение на ходу.
Генриетта Густавовна села в салон. Машина тронулась. Ребята бросились к обочине.
— Марго, голосуй, — скомандовал Иван.
Им повезло. Едва девочка подняла руку, перед ней затормозил потрепанный «Опель».
— Вам куда? — приоткрыл окошко шофер.
— За тем «жигулем», — указал Пуаро на остановившуюся, к счастью для них, у светофора машину.
— А деньги у вас есть? — хозяин «Опеля» с подозрением посмотрел на него.
— Есть, — Иван вытащил из кармана пятьдесят рублей. Хорошо еще, догадался извлечь на всякий случай из копилки.
— Садись, — подобрел мужчина. И, уже двигаясь следом за «Жигулями», с усмешкой осведомился: — Крупная разборка намечается?
— С кем? — не понял Иван.
— Ну, с теми, за кем едете, — ответил водитель.
— Да нет. У нас там бабушка, — сказал сидевший на заднем сиденье Герасим.
— Чья бабушка? — поинтересовался шофер.
— Моя, — Иван лихорадочно соображал, что можно придумать про бабушку, которую они преследуют. Дернуло же Муму за язык!
— Во чудаки! — хохотнул хозяин машины. — Гнаться за собственной бабушкой, да ещё за собственные деньги. Делать вам, ребята, нечего.
— Да это не мы, просто так получилось, — Иван с ходу начал оправдываться.
— Что получилось? — продолжал удивляться водитель.
Повторяя путь «Жигулей», он развернулся на улице Правды, и теперь они двигались по Ленинградскому проспекту в сторону центра.
— Беда, — ответил Иван. — Понимаете, нам поручили бабушку выгулять. У неё такая болезнь: все время сбегает. Ну, пока мы зазевались, смотрим, она в такси села и уехала.
— Забавная у вашей бабки болезнь, — покачал головой шофер.
— Не забавная, а очень грустная, — Марго пришла на помощь Ивану. — Понимаете, она вроде здоровая и ходит хорошо. Поэтому сама считает, что с ней все в порядке. И жутко злится, что ей никуда не позволяют ходить одной, вот и норовит все время удрать. Уйдет, а потом — раз и совершенно забывает, кто она, где находится и как вернуться домой.
— Вот-вот, — Иван обернулся к Марго и бросил на неё благодарный взгляд.
Муму все это время сидел с полуоткрытым ртом и в полном потрясении внимал наглой лжи двух друзей.
— Так это, ребята, тяжелый случай, — с сочувствием отозвался хозяин машины. — Маразм называется.
— Понимаете, у его бабушки это не все время, — Марго внесла ещё один штрих в мнимую историю болезни Генриетты Густавовны. — Временами она абсолютно нормальная, а потом внезапно как выключается.
— Так чего, может, подсечем ту машину и остановим? — предложил водитель. — Заберете старушенцию, и дело с концом.
— Что вы! — испугался Иван. — Вообще-то у неё сейчас нормальный период. Если мы остановим её, она просто рассердится и никуда с нами не поедет. Не можем же мы силком тащить её в вашу машину.
— Твоя правда, — согласился хозяин «Опеля».
— Лучше мы просто за ней проследим, — сказала Марго. — А если у неё вдруг голова отключится, тогда заберем.
— А если не отключится? — поинтересовался мужчина.
— Тогда вернемся следом за ней домой, — ответил Иван.
— Да-а, попали вы, ребята, — отзывчивый водитель явно уже полностью вошел в их положение. — Ладно, не бойтесь. Не упустим. Сегодня праздник. Машин мало, да и они вроде пока по прямой движутся.
Миновав мост над Белорусским вокзалом, они поехали по Тверской-Ямской. Герасим ткнул Ивана в спину. Тот обернулся. Муму, приподнявшись с сиденья, прошипел ему в ухо:
— Учти, если долго будем за ними гоняться, твоего полтинника не хватит.
Иван махнул рукой. Мол, не до того, потом разберемся. Однако от Каменного Муму было не так-то легко отделаться.
— Учти, — снова зашептал он. — У меня есть ещё только полтинник. Так что, рассчитывай возможности.
Пуаро кивнул. Материальная сторона его сейчас интересовала меньше всего. В крайнем случае, и впрямь добавят пятьдесят рублей, которые есть у Муму. Мужик вроде попался душевный, скандалить не станет. Миновав Триумфальную площадь, они продолжили путь по Тверской.
— Слушай, парень, — посмотрел на Ивана хозяин машины. — А у тебя есть варианты, куда твоя бабка намылилась?
— Пока нет, — уклончиво ответил Иван.
— Может, на Красную площадь? — предположил водитель. — Сегодня ведь вроде как праздник. Ну а бабка твоя, например, перепутала Восьмое марта с седьмым ноября. И решила, как в прежние годы, пойти на демонстрацию.
— Все может быть, — не стал спорить Иван. — Хотя сомневаюсь.
Бордовые «Жигули» уверенно продвигались все ближе и ближе к центру. Хозяин «Опеля» действовал как заправский сыщик. Держался от «объекта» на расстоянии и в то же время не упускал его из поля зрения.
— Хорошо у меня получается, да? — похвастался он ребятам. — Это потому что опыт кое-какой есть. Я однажды с другом за его женой вот так же следил.
— А чего, у его жены тоже была потеря памяти? — поинтересовался Муму.
— В каком-то смысле, — хохотнул хозяин машины. — Забыла, кто ей муж, а кто не муж. Ну, да ладно, — он замял деликатную тему. — Это их личное дело. Тем более у них потом все наладилось. Но сколько мы с ним тогда километров наворотили…
Друзья переглянулись. Похоже, с водителем им повезло. Это был настоящий любитель слежки.
— А в «Жигулях» водила лопух, — с чувством собственного превосходства продолжал хозяин «Опеля». — Я бы давно на его месте «хвост» засек. Столько времени за ними едем, да и машин немного. Ну, нам же лучше.
«Объект» снизил скорость. Хозяин «Опеля» последовал его примеру.
— Ребята, глядите в оба. Похоже, они останавливаются.
Миновав памятник Юрию Долгорукому, «Жигули» свернули в арку.
— Первый маневр, — пробормотал хозяин «Опеля» и, выдержав небольшую дистанцию, тоже свернул в Брюсов переулок.
Бордовые «Жигули» остановились. Из салона с поистине молодой прытью выпорхнула Генриетта Густавовна и принялась бурно махать рукой.
— Ребята, у нее, кажись, сейчас не маразм, а свидание, — многозначительно изрек хозяин «Опеля».
В это время от серого пятиэтажного дома на противоположной стороне переулка к машине направилась худенькая пожилая женщина в меховой шубке и меховой же шапочке.
— Не свидание, а подруга, — внес ясность Иван.
— Виолетточка! Виолетточка! — бурно приветствовала её Генриетта Густавовна. — Садись скорее в машину! Не беспокойся, успеем!
— Маразм маразмом, — прокомментировал её поведение хозяин «Опеля», — а где подруга живет, не забыла.
— Это просто потому, что они очень старые подруги, — вынужден был соврать Иван. — И она в этом доме живет с самого детства. А у моей бабушки, как установили врачи, провалы в ближней памяти. То, что было давно, она как раз помнит лучше учебников истории.
