— Ну что за возраст! — не дождавшись ответа на свой вопрос, возмутился отец. — Ты погляди, Нина! Я его спрашиваю, а он даже не слышит.
— Не приставай к ребенку, — вступилась Нина Ивановна за Олега. — Ты что, не видишь? Он еще не доел.
— Не доел, — немедленно согласился Олег.
— Вот видишь, — посмотрела на мужа Нина Ивановна.
Олег пытался выиграть время, однако изобрести какое-нибудь невинное увлечение ему пока не удавалось.
— Ты мне не ответил, — вновь обратился отец к Олегу. — Чем вы теперь увлекаетесь?
— В бассейн вот ездили, — брякнул тот первое, что пришло в голову.
— Это вы правильно, — одобрил Борис Олегович. — Мне в вашем возрасте тоже нравилось плавать.
— И нам нравится, — очень обрадовался Олег, что увел родителей от опасной темы.
— Когда компанией ходишь, то в бассейне вообще весело, — отметил Борис Олегович.
— Да, папа.
Тут Олега начал душить смех. Ему вспомнилась история с тараканами и мухами.
— Ты что? — удивились родители.
— Да так, — пытался взять себя в руки Олег.
Про Пашкова он предпочел не рассказывать. И, стремясь унять приступ хохота, решил подумать о чем-нибудь грустном. Но коварная память тут же подкинула Темыча в цветастой шапочке. Олег, хрюкнув, выбежал из-за стола.
— Есть больше не хочешь? — спросила вдогонку мать.
— Нет, — крикнул уже из коридора Олег. — Пойду уроки доделывать.
— Какой-то он у нас нервный стал, — произнес с озабоченным видом Борис Олегович. — То вообще нас словно не слышит. То смеется ни с того ни с сего.
— А нагрузка-то у них какая, — ответила Нина Ивановна. — Почти каждый день по восемь уроков. И еще эта группа повышенной математической сложности.
— В общем-то верно, — кивнул Беляев-старший.
— А ты еще на него постоянно кричишь, — укоряюще проговорила жена.
— Я был голодный, — виновато ответил Борис Олегович.
— А у Олежки возраст; сложный, — продолжала жена. — Старайся все-таки себя сдерживать, Боря. Кстати, и тебе лишний раз заводиться вредно для здоровья.
— Постараюсь сдерживаться, — пообещал муж.
Но Олег этой беседы не слышал. Тщательно затворив дверь в свою комнату, он набрал номер Тимофея. Ответил какой-то мужчина.
— Кто спрашивает Тимофея? — с подозрением произнес он.
— Знакомый, — на всякий случай не захотел называться Олег.
— Какой знакомый? — последовал новый вопрос собеседника.
— Олег, — волей-неволей ответил тот.
— Фамилия? — тут же потребовали на другом конце провода.
— Беляев.
— Одноклассник?
— Да не совсем, — объяснил Олег. — Просто знакомый.
— Сейчас узнаю, — ответил мужчина. «И чего он такой допрос мне устроил?» — подумал Олег.
Тимофея не было довольно долго. Олег слышал шаги.
Мужчина куда-то направился вместе с трубкой радиотелефона. Затем в трубке выключили микрофон. Видимо, человек докладывал родителям Тимофея, кто звонит их сыну. «Похоже, у них и впрямь что-то произошло, — пронеслось в голове у Олега. — Хотя в некоторых домах вообще такая подозрительность в порядке вещей». Но мальчику тут же вспомнилось, как в прошлый раз звонил Тимофею. Тогда ему вообще не задали ни единого вопроса. Нет, тут явно что-то не так.
Наконец Тимофей подошел.
— А-а, это ты, Олег. Уладил с предками?
— Нормально, — отозвался тот. — Что там у вас такое? — усмехнулся он. — Я думал, у меня свидетельство о рождении по телефону потребуют.
— Это папин охранник, — понизил голос Тимофей. — Ему взбучку сегодня устроили, вот теперь и старается. Предок думает, что охранник прохлопал…
— Что прохлопал? — насторожился Олег.
— Ничего, — ответил Тимофей. — Просто предок все на охранника сваливает. Но мыто с вами знаем…
Тимофей не договорил. Будто собеседнику и без того должно быть ясно, что он имеет в виду.
— Ты можешь все по-человечески рассказать? — сердито спросил Олег.
— Да то же самое, что у меня, — последовал туманный ответ.
— А точнее?
— Ну, у моего предка зрительная память I очень хорошая, — начал Тимофей. — У нас с ним это наследственное. Говорят, что у всей отцовской родни такая же память. Видимо, ]гены срабатывают. Бабка моя покойная про деда рассказывала, что он любую перестановку в комнате замечал прямо с порога…
— Понятно, — перебил Олег. — А что у вас случилось?
— Так я и говорю…
— Слушай, Олежек, — просунулся в дверь Борис Олегович. — Мне надо позвонить по делу. Потом со своей Танькой потрепешься.
— Я не с Танькой, — замахал на отца руками Олег.
— Ну, да, — понимающе усмехнулся Борис Олегович.
Тимофей тоже фыркнул:
— А у вас что, с Танькой серьезно?
— Не твое дело, — буркнул Олег.
— Ты с телефона когда-нибудь слезешь? — напомнил Борис Олегович.
Олег понял: если их с Тимофеем еще раз прервут, то он не скоро доберется до сути.
— Папа, пожалуйста, подожди пять минут, — с трагическим видом уставился он на Беляева-старшего. — Это очень важно.
Отцовское сердце дрогнуло. Пожав плечами, он удалился, попросив напоследок не называть больше Таню Тимофеем, ибо родители не дураки и все прекрасно понимают.
— Давай скорее рассказывай, — заглушая голос отца, обратился Олег к Тимофею.
— А чего у вас там с Танькой-то? — хохотнул Тимофей.
— Слушай, — ответил Олег. — Ты зачем мне звонил? О Таньке поговорить?
— Да вообще-то нет, — смутился Тимофей.
— Тогда давай о деле, — потребовал Олег. — У нас с тобой времени пять минут. Потом предок мой опять нарисуется.
— Ну, я и говорю, у нас по отцовской линии зрительная память….
— Дальше! — распорядился Олег.
— Дальше — хуже, — взвыл Тимофей. У отца то же самое, что у меня, оказалось, — будто заклинило Тимофея.
— Что у него оказалось? — задал новый вопрос Олег.
— Ну, на столе, — откликнулся Тимофей. — Предок домой приехал, в кабинет заходит, а на столе…
— Пропало что-нибудь?
— Да нет, — вздохнул Тимофей. — Пропасть не пропало, а вроде как передвинуто.
— Может быть, домработница убиралась? — был несколько разочарован Олег.
— Отец ей не велит ничего переставлять на своем столе, — возразил Тимофей.
— Ну, может, она забыла и случайно переставила? — предположил Олег.
— Ив ящиках тоже? — отозвался Тимофей.
— А что в ящиках? — заинтересовался Олег.
— Ящики предок всегда запирает, — пояснил Тимофей. — И ключи только у него.
А тут он полез, вроде бы все на месте, но лежит по-другому.
— Ого! — вырвалось у Олега.
— Дома такое поднялось, — перешел Тимофей на шепот. — Сперва на меня подумали. Но я до вечера был в лицее. Тогда решили, что кто-то чужой залез. А потом и эта версия отпала.
— Почему? — спросил Олег.
— Потому что охранник все время был в доме. И мать никуда не отлучалась. Они с домработницей к приезду отца пельмени лепили.
— А домработница была все время у твоей матери на виду? — решил уточнить Олег.
— Да, — коротко ответил Тимофей. — Но она и не смогла бы.
— Как так? — не понял Олег.
— Ну, ящиков письменного стола никто не взламывал. А ключи только у одного отца, — тут же последовало объяснение Тимофея.
— Кто же лазил? — охватило Олега недоумение.
— Сам подумай, — многозначительно произнес Тимофей.
Дверь в комнату Олега снова открылась. На пороге стоял Борис Олегович.
— Слезай с телефона, — потребовал он.
— Ладно, Тимофей. Созвонимся завтра, — понял Олег, что терпение отца больше испытывать не стоит.
— Погоди. Я тебе самого главного не сказал, — спохватился потомок купца первой гильдии. — Отец решил устанавливать систему компьютерного слежения. Так что теперь все, что у нас происходит в доме, будет записываться на видео.
— Ты долго будешь испытывать мое терпение? — крикнул Борис Олегович.
— Мы завтра к тебе с ребятами после школы зайдем, — скороговоркой произнес Олег и спешно положил трубку.
Борис Олегович отправился к себе в комнату звонить. Олег ждал, когда можно будет снова воспользоваться телефоном. Хотелось сообщить новость друзьям. Однако Беляев-старший с кем-то беседовал целый час. А потом маме Олега позвонила подруга, с которой они не разговаривали «целую вечность». Словом, к телефону до позднего вечера мальчик пробиться не смог.
Перед уроками Компании с Большой Спасской тоже не дали как следует поговорить. Сперва к ним пристал пожилой учитель литературы Роман Иванович, которому потребовался докладчик для межрайонной литературной олимпиады на тему «Классика и современность». Ребята едва отделались. Когда же, наконец, Роман Иванович удалился в школу, раздался звонок. А потом весь класс целиком и полностью захватила история с Лешкой Пашковым.
