«Ну точно, крыша поехала, – пронеслось в голове у Петьки. – Что же мне с ней теперь делать?»
– Ничего нет, – тем временем продолжала с потерянным видом библиотекарша. – А раньше была картина. «Коварная русалка».
Тут только Петька и вспомнил, что на этой стене с незапамятных времен висело небольшое живописное полотно в массивной позолоченной раме. На картине был изображен пруд. Окрестности озаряла полная луна. Блики ее отражались в темной воде. Возле самой воды на валуне сидела русалка. Кокетливо улыбаясь, она манила к себе пальцем какого-то крайне испуганного молодого пастуха. Судя по его испуганному виду, он изо всех сил сопротивлялся чарам миловидной русалки. Кто победит в этом ночном поединке? Окажется ли молодой пастух на дне пруда или русалка уплывет ни с чем? Об этом зрителю оставалось только догадываться.
Впрочем, на картину уже давно никто не смотрел. Жители Красных Гор, посещающие библиотеку, воспринимали это старое полотно просто как часть обстановки. Вот почему даже Ниночка сейчас не сразу заметила пропажу.
– Погоди-ка. Может, картина просто упала, – полез за каталожный ящик Петька.
Но там картины не оказалось.
– Вот чудеса в решете, – пробормотал мальчик.
– Висела, висела, – откликнулась Ниночка. – И вдруг на тебе. Неужели из-за нее дверь испортили?
– Может, она какая-нибудь ценная? – не слишком уверенно произнес Петька.
– Вот чего не знаю, того не знаю, – ответила Ниночка. – Подписи художника на ней нет. Но картина старая. Наверное, прошлого века. Она тут всегда висела.
– И вроде бы никому не была нужна, – задумчиво проговорил Петька.
– Да на нее вообще никто никогда не глядел, – подтвердила Ниночка. – Только я, и то когда пыль вытирала.
– Нет. Я лично несколько раз глядел, – возразил Петька. – Только я был совсем маленьким. Мне тогда как раз сказку Андерсена про русалку читали. Вот меня эта русалка и заинтересовала.
– Слушай, а чего ж мы с тобой стоим? – вдруг вновь охватила паника Ниночку. – Надо срочно Шмелькову звонить. А то сейчас посетители явятся. Тогда действительно все следы затопчут.
– Не затопчут, – заверил Петька. – Надо на дверь прикрепить табличку «Закрыто по техническим причинам».
– Верно! – одобрила Ниночка. – Ты сейчас это напиши. Потом прикрепишь к двери. А я сейчас позвоню Шмелькову.
Выдав Петьке бумагу, ручку и клейкую ленту, Ниночка кинулась к телефону. Вскоре до мальчика донесся ее взволнованный голос:
– Алеша! Скорее в библиотеку! Ко мне залезли!… Нет, книги на месте!… Картину украли!… Как это не было? Была. На стене. Да ты приезжай быстрей, сам все увидишь!
И Ниночка повесила трубку.
– Едет, – объяснила она Петьке. – Объявление-то написал?
– Написал, – продемонстрировал ей бумажку Петька. – Пошли прилепим.
Они прилепили объявление к двери. Правда, посетителей не было. Однако, как заметил по этому поводу Петька, в подобных случаях лучше перестраховаться, чем недостраховаться.
– Ладно. Пошли обратно, – сказал он Ниночке. – Пожалуйста, погляди еще раз внимательно, может, не только картину сперли?
– Сейчас, – покорно отправилась в хранилище библиотекарша.
Едва только она ушла, Петька внимательнейшим образом оглядел место преступления. Ему хотелось как можно больше успеть до приезда Шмелькова. На стене светлел прямоугольник и диноко торчал погнутый ржавый гвоздь. Рядом с каталожным ящиком стояла табуретка. Петька придвинул ее поближе к прямоугольнику и собирался уже на нее забраться, когда вдруг его осенило: на табуретке могли остаться следы преступника.
Поправив съехавшие на кончик носа очки, мальчик склонился над деревянным сиденьем. Однако, сколько он ни напрягал глаза, никаких следов не обнаруживалось. Тогда Петька попробовал дотянуться до места, где висела картина. Это ему удалось лишь с большим трудом. «Значит, одно из двух, – пришел к выводу мальчик. – Либо преступник намного выше меня, либо он все-таки воспользовался этой табуреткой. В таком случае, он мог быть и невысокого роста».
Тут появилась Ниночка.
– Все остальное вроде бы цело, – сообщила она.
– Слушай, а табуретка тут вчера стояла? – решил выяснить Петька.
– Табуретка? – переспросила Ниночка. – Не помню. Хотя, нет, – спохватилась она. – Я как раз вчера, перед тем как домой уйти, на этой табуретке сидела и расставляла карточки в каталог.
– Значит, ты ее тут оставила? – задал новый вопрос Петька.
– Да, – кивнула Ниночка.
«Вот и пойми, пользовались воры табуреткой или нет», – с неудовольствием отметил про себя мальчик.
– А ты эту картину часто снимала со стены? – поинтересовался он.
– Чего ее снимать, – отвечала Ниночка. – Я в основном пыль с нее стирала. Встану на табуретку и вытру.
Снаружи послышался треск мотоцикла.
– Шмельков! – воскликнула Ниночка и побежала навстречу.
Когда Петька достиг входной двери, молодой щупленький участковый, капитан Алексей Борисович Шмельков, уже взбегал на крыльцо. Следом за ним с мрачной физиономией следовал сторож поселка Красные Горы и отец Ниночки – Иван Степанович. Плотный торс сторожа облегала зеленая майка с красной надписью по-английски «Я тебя люблю». С этой деталью туалета причудливо сочетались вылинявшая от времени милицейская фуражка и старая охотничья двустволка.
– Ты почему меня не оповестила? – строго осведомился Степаныч у дочери.
– Да понимаешь, папа, – съежилась под его взглядом Ниночка, – я просто не успела.
– Ему, значит, успела, – перевел Степаныч взгляд на Шмелькова, – а родному отцу не успела.
– Она правильно действовала, Степаныч, – вступился за Ниночку капитан. – Я все же при исполнении.
Круглое лицо Степаныча мигом налилось краской. И он гневно воскликнул:
– Я, Алексей, тут тоже при исполнении! И эта дачная территория вверена мне!
Неизвестно, куда бы завела двух стражей порядка эта дискуссия, не заметь Степаныч, что на крыльце стоит Петька.
– А ты что тут делаешь? – мигом переключился на него сторож.
– Папа! – быстро произнесла Ниночка. – Петька, между прочим, первым заметил, что дверь взломана.
– Ах, первым! – пробуравил мальчика пронзительным взглядом Степаныч. – Первым заметил, а точнее будет сказать, первым взломал.
– Папа! Как ты можешь! – возмутилась Ниночка.
– Нет, Степаныч, это парень хороший, – вступился за Петьку капитан Шмельков. – И друзья у него что надо.
– Знаем, знаем, – придерживался особого мнения по поводу Петьки и его компании Степаныч.
– Что ты там знаешь? – переспросил Шмельков.
– Неважно, – отмахнулся Степаныч, – но посторонних прошу удалиться.
– Я не посторонний, – мигом заспорил Петька. – Я, как вам известно, тут живу.
– Вот и иди жить к себе на дачу, – рявкнул Степаныч. – А тут место преступления.
Петька знал: со Степанычем спорить бессмысленно. Вздохнув, он спустился с крыльца, но тут же был остановлен Шмельковым.
– Погоди. Мне надо с тебя показания снять.
– Ну, конечно же, Алексей Борисович, – кивнул Петька. – Сейчас я вам все расскажу.
– Нет, ты постой, – велел капитан. – Сперва мне надо произвести осмотр места преступления. А после мне все доложишь.
Тут Петька решил, что может пока сбегать за друзьями.
– Алексей Борисович, – обратился он к капитану. – Вы пока тут осматривайте, а мне нужно на минутку сбегать домой. Я мигом.
– Валяй, – махнул рукой капитан. Петька быстро пошел по дороге. Степаныч проводил его тяжелым взглядом.
– Шляются тут всякие, – проворчал он.
Но Петька этого уже не слышал. Миновав тупичок, в котором находилась библиотека, мальчик запетлял по улицам и переулкам старого дачного поселка Красные Горы. Откуда произошло такое название, ныне никто не помнил. Парадокс заключался в том, что поселок стоял на совершенно ровном месте, где не было даже холмов, а о горах уж и вовсе говорить не приходилось.
Построен поселок был в середине тридцатых годов на части бывшего поместья князя Борского. Лес вырубили. Затем всего за какой-то год на огромной ровной площадке возник целый дачный городок с множеством улиц, переулков и тупичков. Необъятные участки, просторные двух– и даже трехэтажные дачи, снабженные горячей водой, центральным отоплением и ватерклозетами. Населила Красные Горы элита того времени. Крупные ученые, военачальники, деятели искусств…
С годами состав дачников становился все более пестрым. Кто-то из первых поселенцев умер, не оставив наследников, иные продали дачи, потомки третьих оказывались не в силах содержать дорогостоящие подмосковные владения и продавали их первым попавшимся покупателям. В последнее время участки вовсю скупали «новые русские». Снося старые деревянные дачи, они возводили на их месте монументальные особняки из камня или кирпича. Старожилы Красных Гор воспринимали подобные новшества с крайним неодобрением.
