— Только ты недолго! Бутылки не раскокай! В очереди не стой! — неслось ему вдогонку.
Ребята пошли по направлению к Старому городу. Зигмас спросил:
— А что мы будем делать, когда кончим читать рукопись?
— Может быть, дел будет побольше, чем теперь, — загадочно сказал Симас.
— Откуда побольше? Почему побольше? — брюзжал Зигмас.
— Помнишь, ты говорил, что этот катехизис в дорогом окладе очень важный. А другие драгоценности?
— Мы будем искать! — твердо решил Костас. — Вещи старинные, поэтому имеют научную ценность.
— Найдешь, найдешь, как же! Все давно растащено. Или так запрятано, что не докопаешься, — усмехнулась Ниёле.
— Мы раскопаем! — не сдавался Костас.
Зигмас потирал руки:
— Вот бы найти, вот бы найти!
— А что бы ты сделал, Зигмас, с этими сокровищами? — неожиданно спросил Симас. — Нашел, а тебе говорят — бери и делай, что хочешь!
Зигмас покосился на него, нет ли тут какого подвоха.
— Что бы я делал? Ха! Я?.. Я?.. — Зигмас не знал, что сказать.
Но и все остальные, казалось, были несколько озадачены таким неожиданным вопросом. В самом деле, что бы они стали делать?
— Ну скажи, что бы ты сделал? — не отставал от Зигмаса Симас.
— Я?.. Я?.. А ты сам скажи, что бы ты сделал? — вывернулся Зигмас.
— Скажу! Я потом скажу. А сначала ты скажи!
— Я — первым делом купил бы хороший костюм, потом… потом часы, такие, что воду не пропускают и уронить можно — не остановятся, еще фотоаппарат, велосипед…
— И много-много вкусных конфет, — добавила Ниёле в рифму.
Все так и покатились со смеху, а Зигмас покраснел. Замахал руками, но тут же спохватился:
— Теперь ты! Теперь ты скажи!
Симас ответил:
— Я бы на той площади, что около нас, построил стадион. Только не простой, а под стеклянным колпаком. Летом там бы устроил каток, а зимой все могли бы раздеться, играть себе в баскетбол, футбол, кто во что хочет. А над куполом стояла бы высокая-высокая мачта с флагом, чтобы со всех концов города было видно.
Костас сказал:
— Я бы организовал экспедицию и раскопал все подземелья, которые описаны в рукописи.
— Я бы побоялась лезть в такое подземелье, — дернула плечиками Ниёле.
— Чего там бояться?..
Внезапно Зигмас, шагавший впереди, остановился и вытянул шею.
— Тсс, стойте, стойте… — громко зашептал он.
Все стали вглядываться в ту сторону, куда он смотрел, тараща глаза. Но ничего не видели.
— Что с тобой, померещилось?
— Может, черный кот дорогу перебежал?
— А может, белая ворона пролетела?
Ребята смеялись над Зигмасом, но он только многозначительно улыбался:
— Сейчас увидите!
Не прошли они и ста шагов, как Зигмас снова вытянул шею и остановился. Но остальные по-прежнему ничего не видели.
— Обождите меня, — прошептал Зигмас и, пригнувшись, нырнул за угол дома.
Вскоре оттуда послышались шум и крики. Там явно началась какая-то потасовка. А через минуту Зигмас вытащил из-за угла Йонаса, держа его за пояс. А тот, стараясь вырваться, брыкался и отбивался.
— Следом шел… проходными дворами, — хрипел запыхавшийся Зигмас.
— Отпусти! Зачем ты его мучаешь! — возмутилась Ниёле.
Зигмас отпустил. Йонас стоял, поджав губы и глядя в землю.
— Куда это ты собрался, Йонас? — спросил Костас.
— Я хочу с вами, — пробормотал коротышка.
— С нами? Да? С нами? — усмехнулся Зигмас. — Сначала нужно искупить вину. Ты обманул товарищей. И еще раз обманул — опять не занимался!
— Когда начнешь заниматься, тогда пойдешь, — сказал Костас.
— Я начал, — жалобно промямлил Йонас.
— Как считаете, ребята, можем его взять? — Костас обратился к Симасу и Ниёле.
— Ничего нельзя сделать! — холодно сказал Симас. — Мы же не виноваты, что он не хочет учиться.
— Решено так решено! — подхватил Зигмас. — Иди-ка ты домой, Йонас! И не спорь. Ведь сам же слово давал. И не один раз.
От друзей веяло зимним холодом. Но вот блеснуло весеннее солнце.
— А может быть, пусть идет? Правда, ведь ты будешь заниматься?
Эти чудесные слова произнесла Ниёле, и потерявшее всякую надежду сердце Йонаса радостно дрогнуло.
И тут совершенно неожиданно у Йонаса появился еще один сочувствующий.
— Может идти, если, конечно, он начнет заниматься. Может идти. Подумаешь, какое дело! Нам не жалко. Мы ж за него болеем.
Это Зигмас почему-то вдруг изменил свое суровое решение, и Йонас, все еще не подымавший головы, украдкой посмотрел наконец на приятелей.
И тут все повернулось по-другому. Костас тоже заколебался, не слишком ли сурово они наказывают Йонаса, второй раз не пуская к учителю, и сказал:
— Мне тоже не жалко. Только надо бы подождать Ромаса. Если он будет за Йонаса, тогда, конечно, возьмем нашего Книгоеда с собой.
— Ромас ничего не скажет! — захлопала в ладоши Ниёле. — Ничего не скажет. Увидите. Пошли, Йонас!
И вот коротышка Йонас идет вместе со всей компанией. Он сияет и даже не думает скрывать этого. Он совсем такой же, как и прежде: взъерошенный, непоседливый, бойкий.
Зигмас, после того как общее настроение переменилось, впал в другую крайность — он не знал, чем бы еще обрадовать друга.
— Йонас, сегодня мы заканчиваем чтение! — радостно кричал он.
— Вот здо́рово! — даже подпрыгнул Йонас. — Может, что-нибудь важное узнаем? Обязательно узнаем! У меня нюх. Прочту пять страниц и уже знаю, чем кончится любая книжка.
— Зачем же ты их читаешь?
— А я не читаю! Мать все книжки в печке сожгла.
— Йонас, что бы ты сделал, если бы нашел сокровища иезуитов, про которые пишут в той рукописи? — подмигнув приятелям, спросил Зигмас.
— Как? Ты не знаешь, что надо делать со всякими драгоценностями, если найдешь? Я бы отдал их государству!
— Государству? — удивился Зигмас. — Зачем же государству?
— Такой закон!
— А если бы никто не видел, как ты нашел?
— Все равно бы отдал.
— Это все знают, — прервал спор Костас. — Речь идет о другом. Что бы ты сделал, если бы сдал сокровища, а государство вызвало бы тебя и сказало: делай с ними что хочешь.
— Ну, я уж знал бы, что делать, — ответил Йонас. — Я бы… Я — Сперва я бы купил шесть слонов, а если бы слонов не было, то лошадей, шесть винтовок, и мы все отправились бы верхом в Уссурийскую тайгу охотиться на тигров. Вчера я читал такую книгу, как в Африке охотятся на тигров.
Все засмеялись.
— Погоди, — крикнул Костас, — ты же сказал, что мать сожгла все книги? Как же ты читал сожженную?
— А обещал больше не читать! — добавил. Симас.
— Я только одним глазом посмотрел, — оправдывался Йонас.
— Знаем, знаем, как ты смотришь, — загомонили все.
— Целый день занимался, а потом сделал перерыв и немножко посмотрел, совсем немного.
— Ой, Йонас, Йонас, напрасно мы тебя взяли!
— Взять-то взяли, а придется с ним по-другому поступить, — сказал Костас. — Я уже кое-что придумал.
— Что, Костас? — испугался Йонас. — Что ты придумал, скажи, не будь вредным.
— Узнаешь, когда время придет!
За разговором они даже не заметили, как подошли к дому учителя. Тут они снова хватились Ромаса.
— Что он так долго делает? — злился Зигмас.
— Может быть, не нашел молока и пошел в другой магазин, — предположил Костас.
Постояв на тротуаре, ребята решили, что Ромас скоро придет, и направились к учителю.
Не успела дверь захлопнуться за ними, как из сквера выбежал плотный, неряшливо одетый человек и взбежал на крылечко.
— «К. Пуртокас», — прочел он вслух прибитую к дверям бронзовую табличку. — Ага, вот где их гнездо, вот где они читают! — Человек еще раз огляделся, чтобы получше запомнить место, сбежал с крыльца и скрылся в лабиринте уличек.
Учитель приветливо поздоровался с ребятами. Выглядел он теперь гораздо лучше, чем в прошлый раз, не говоря уж о дне первого визита. Он сразу же хотел взяться за рукопись, которая была уже приготовлена, но заметил, что не хватает Ромаса.
— Подождем, он за молоком побежал, сейчас придет, — объяснил Йонас. — Он никогда не опаздывает.
— Подождем, а как же иначе, — согласился учитель. — Без товарища, с которым начали дело, продолжать его нельзя.
Учитель дал друзьям посмотреть журналы с картинками. Расспрашивал их о ремонте школы, о знакомых преподавателях. Казалось, что Пуртокас совсем здоров. На щеках появился румянец, а когда он смеялся, можно было подумать, что это смеется молодой человек.
Ромаса все не было. Ниёле начала тревожиться первой. Она потихоньку выскользнула за дверь и побежала навстречу Ромасу. Зигмас, заметив исчезновение девочки, пробормотал, что в самом деле надо бы поторопить Ромаса, и тоже шмыгнул за дверь.
Тем временем Ромас спешил к учителю, вовсе не предполагая, что какие-то события могут неожиданно помешать ему.
