Прежде чем Роджер смог придумать ответ, Хикси вмешалась в их разговор со своим обычным энтузиазмом:
– Вы никогда не поверите в то, что произошло в полдень. Я подстригалась в «Дельфине», и вдруг огромный олень вломился туда через переднее окно. Он пробежал прямо через магазин и выбежал через заднее окно. Везде осколки! И ужасная паника!
Квиллер посмотрел с сомнением:
– Ты запатентовала эту историю, Хикси?
– Я говорю правду! Спроси в «Дельфине»! Сейчас окна обшиты досками, а вывеска гласит: «Здесь останавливался олень». Я не могу понять, почему он не боднул пару посетителей.
– Почему это не произошло до выхода нашей газеты? Всё, что у нас есть, – жалкая стая диких индюков, – сказал Роджер.
Арчи только успевал поворачиваться, играя роль доброго хозяина. Аманда тоже была здесь, пила бурбон, хмурилась и жаловалась. Кольцо с бриллиантом на её левой руке притягивало внимание.
Райкер, стоящий рядом, отвел Квиллера в сторону:
– У нас всё на мази, старик. Она может быть сварливой, но я обожаю её. Она вела успешный бизнес двадцать пять лет и служила в городском совете последние десять лет. И она ни от кого не терпит пустой болтовни!
– Она замечательная женщина, – согласился Квиллер.
Аманда, нахмурившись, выступила вперёд.
– Кто назвал меня замечательной женщиной? – вопросила она воинственно. – Вы никогда не слышали слов «замечательный мужчина»! Он удачливый, умный или остроумный, Но если женщина имеет одно из этих качеств, так она просто «замечательная женщина» и всё!
– Прошу прощения, – сказал Квиллер. – Ты абсолютно права. Это избитая фраза, и я виноват. Ты не замечательная женщина, ты умная и остроумная.
– А ты врун! – проворчала она.
Райкер усмехнулся и, оттаскивая её в сторону, отнял стакан с бурбоном.
Квиллер отыскал глазами Милдред. Он хотел дослушать историю об исчезновении Харли, но она вела серьёзный разговор с одним музыкантом. Квиллер пошёл к буфету. Потянувшись за вторым сандвичем, он увидел Гомера Тиббита, ведущего в газете исторические обзоры. Тот собрался уходить.
– Гомер! Куда вы? Вечеринка только начинается!
– Я домой. Половина девятого – это позже, чем я обычно ложусь спать, – сказал девяностодевятилетний отставной школьный директор высоким пронзительным голосом. – Мои дни становятся короче. Когда мне исполнится сто, я буду ложиться спать до того, как надо вставать.
– Я только хотел спросить, насколько хорошо вы знали семью Фитчей.
– Фитчи? Мальчики пришли после того, как я уволился, но Найджел посещал мои уроки математики и истории. Отца Найджела я тоже знал. У Сайруса был стальной характер!
– Это он построил большой дом в Миддл-Хаммоке?
– Сайрус? Да, действительно. Он был большим мотом, азартным охотником, страстным коллекционером и преуспевающим торговцем спиртного без лицензии.
– Вы сказали, торговцем спиртного?
– Это то, что он делал на стороне. Возможно, семейные деньги пришли к Сайрусу с шахт. Он построил свой дом в Вест-Миддл-Хаммоке так, чтобы с вершины одного из холмов было видно озеро. Ему доставляли контрабандно ром из Канады и всё сгружали на берегу озера.
– Как он сумел скрывать это?
– Скрывать? Однажды ночью явился шериф и конфисковал весь груз, вылив содержимое в озеро. Вот почему вода в Скуунке так хороша для вас! Ладно, мне уже давно пора спать. Спокойной ночи.
Квиллер смотрел, как старик шел к выходу, с усилием передвигая костлявые ноги. После этого он застал Милдред одну в баре.
– Ты мне рассказывала кое-что интересное о Харли, когда нас перебили, – напомнил он.
– Я рассказывала? – задумалась она. – Я выпила немного… Это о гадальных картах?
– Нет, Милдред. Это что-то об исчезновении Харли после того, как он закончил колледж.
– О!.. Да… Он путешествовал… Это то, что говорила семья… Никто в это не верил.
– Почему люди не верили в это?
– Ладно… Ты знаешь… Люди здесь… болтливы.
– Где, они думали, он был?
– Кто?
– Харли.
– О!.. Давай подумаем… Спроси Роджера… Я сяду.
Квиллер отвел её к креслу.
– Будешь кофе?
– Что?
– Кофе.
– A!.. Чёрный.
Когда он вернулся с сандвичами и кофе, кто-то сказал ему, что Милдред ушла в комнату отдыха для персонала полежать, поэтому он съел всё сам и нашёл её зятя.
– Присмотри за Милдред, приятель. Она выпила слишком много.
– Где она?
– Прилегла отдохнуть. Она упомянула о загадочном исчезновении Харли пару лет назад. Знаешь что-нибудь об этом?
– О, конечно. Родня говорила, что он путешествовал, но ты же знаешь, какие мы здесь. Правда нас утомляет, и мы всё время должны что-то придумывать. Некоторые полагали, будто он выполнял секретное поручение правительства. Я считал, что он ходил матросом на грузовом судне. Ему нравились лодки. Вероятно, он отращивал бороду, надевал лоскуток на глаз, как одноглазый Дик.
– Он женился на Белл в Лас-Вегасе. Он был игрок?
– Я никогда ничего такого не слышал. Если у него и была страсть, то страсть к морю. «Ведьма Фитч» – хорошая лодка, двадцать семь футов. Они с Гарри Праттом не раз участвовали в гонках и выигрывали призы.
– Хм… – сказал Квиллер.
Его усы подозрительно дернулись.
За несколько дней, прошедших с момента убийства Харли, Коко проявил внезапный интерес к морской теме. Несколько раз он сдвигал картину с изображением канонерской лодки. И книги, которые он начал обнюхивать на книжной полке, были морскими и ториями: сначала «Моби Дик», затем «Два года и жизни матроса» и, наконец, «Путешествие на Баунти» Себе и другим Квиллер объяснял, что все коты любопытны, все они любят тереть мордочки об острые углы рамок картин и нюхать клей, используемый в переплетах.
Тем не менее связь с морем – курьёзное совпадение, думал он. Но одно настораживало: Коко был чрезвычайно внимателен к Харли на дне рождения, менее чем за двадцать четыре часа до его убийства, как если бы он знал, что что-то должно случиться.
Место действия: квартира Квиллера.
Время действия: раннее утро понедельника
и слишком раннее утро вторника.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Пит Паррот, обойщик из Брр.
Телефон зазвонил рано. Это была Франческа.
– Пит уже пришёл? – спросила она.
– Кто?
– Пит, обойщик. У него есть обои для твоей студии, и он собирается принести их сегодня утром. Он может выполнить всю работу сегодня или, если хочешь, отложить её на пару дней.
– Чем скорее, тем лучше, – решил Квиллер. – Мне понадобится студия на этой неделе. А какая фамилия у Пита?
– Паррот. Пит Паррот. Он же отделывал твою гостиную, когда ты уезжал. Он лучший в городе обойщик.
– И самый дорогой, я надеюсь.
– Ты можешь себе это позволить, – сказала она с дерзостью, которая его рассердила. Ему не нравилось, когда ему подсказывали, как надо тратить деньги, будь их у него много или мало.
Он начал быстро прибирать свою студию, складывать бумаги в ящики стола и разбирать беспорядок своего холостяцкого жилья: две кофейные кружки, галстук, смятая бумага, которая не попала в корзину, пара ботинок, старые газеты, ещё кружка кофе, липкая тарелка, свитер. Он также закрыл кошек в их комнате, несмотря на отчаянные протесты. Дерек не привёз ещё им завтрак.
После этого Квиллер сел в кресло, ожидая звонка в дверь. Когда наконец он зазвонил в девять часов, это оказался Дерек Катлбринк, привезший паштет из куриной печени и две костлявые лягушачьи лапы для вопящих сиамцев. Официант не спешил возвращаться на работу; он хотел поговорить о театральном клубе.
– Жаль, что они отменили представление только потому, что Харли больше нет, – сказал он. – У меня была вполне сносная роль – полицейского, ты знаешь. Я даже достал хорошо подогнанную полицейскую форму. Они должны были удлинить брюки и рукава.
– Осенью поставят другую пьесу, и ты сможешь снова играть, – успокоил его Квиллер.
– Осенью я, наверное, вернусь в школу и продолжу изучать юриспруденцию. Это намного лучше, чем складывать грязную посуду. Носить униформу и ездить на машине весь день мне нравится больше!
– Работа полицейского – не только носить униформу и ездить на машине, Дерек, но твоя идея завершить образование – хорошая. Между прочим, как поживает наша нервная официантка, которая бросила поднос с сырным пирогом в пятницу вечером?
– Салли? Она в порядке. Уже освоилась. Но она собирается осенью в школу искусств где-то в Центре. Жаль, что мне повезло меньше, чем ей. Вся плата за её обучение внесена мистером Фитчем.
– Харли Фитчем? – переспросил Квиллер с внезапным интересом.
– Нет, его отцом. Вот почему она была так потрясена, когда он застрелился, хотя деньги она уже получила.
Квиллер сопоставил учтивого, утонченного, красивого банкира с робкой, костлявой, заикающейся официанткой, пытаясь представить какую-нибудь незаконную связь.
