— Прощайте, мои бывшие друзья…
Речь Шарика поразила Руслана и Машу. Они молчали. Они были в ужасе. Они ничего не понимали. Наконец Овчаренко протянул:
— Так. Ясненько, жук березовый. Я тебя с самого начала вычислил, только ты мне баки забил, какой ты хороший… Сейчас я вас буду рвать в клочья. Всех троих.
— Подожди, Русланчик, подожди, — шепнула Маша. — Здесь что-то не так.
— Что не так? Предатель!
— Не может Шарик стать предателем, не может! Крот издевательски произнес:
— Невежливо секретничать при посторонних. Тем более, что с вами попрощались, а вы продолжаете обременять нас своим присутствием.
Шо-о? — грохнул Овчаренко. — Сейчас положу, и будешь лежать…
— Не надо, Руслан, пошли, пойдем сейчас же, — вцепилась в него Маша и потащила к реке. Такая неожиданная сила появилась вдруг у маленькой Маши, что Овчаренко послушался.
— Эх ты, — сказал он Шарику, — мараться об тебя неохота.
И с шумом бросился в воду.
— Счастливого плаванья! — крикнул Крот. Крыс засвистел и захохотал.
Возвращение. — Разведчица в стане врага. — Белый порошок и странный обстрел. — Сыщик просит смерти. — Лекарство от страха.Быстро стемнело.
На середине реки Маша отцепилась от хвоста Овчаренко и повернула назад. Руслан не сразу это заметил, и только через некоторое время донесся его тревожный возглас:
— Машка, ты где?
— Я возвращаюсь. Шарику нужно помочь.
— Утонешь, дурочка. Из-за предателя!
— Он не предатель. Ты, Руслан, беги в город, скажи, что бандиты снова что-то затевают. Помнишь, Шарик говорил про какой-то подарок? Ведь он слова Крота повторял.
— Айда вместе.
— Нет.
— Тьфу! — Из-под носа Овчаренко поднялся целый столб воды и рассыпался голубыми лунными каплями. — Шо я Доберману скажу?
— Скажи, чтобы готовил всех к обороне, — ответила Маша и поплыла одна.
Конечно, плыть одной — не то что плыть с могучим Русланом. И плыть ночью — не то что плыть при свете дня. Кажется, кто-то хватает скользкими щупальцами, хочет утащить в глубину. И хотя понятно, что это водоросли, всё равно мурашки бегут по спине и перехватывает дыхание.
Маша забарахталась, едва вырвалась из клубка подводных растений и почувствовала, что тонет.
— Ой, Руслан, — тихо вскрикнула она и… встала на дно. Она выбралась на берег и упала. Тихо стояла огромная плоская вода с голубой лунной дорожкой. Маша поняла, что Руслана, если бы даже и захотела, не догонит.
А что впереди?
Вдруг Шарик и вправду предатель?
— Нет, — отогнала она от себя эту мысль и приказала: «Вставай, Машка, вставай, Машища ты эдакая… Шарик весь изранен, избит, ему больно, ему страшно, ему хуже, чем тебе!».
И когда она перестала думать о себе, стало легче. Она поднялась, стряхнула мокрый песок, взяла след и побежала, согреваясь на ходу.
«Сумка! Сумка с медикаментами!». Маша вспомнила, что упустила ее, когда запуталась в водорослях. Возвратиться? Бр-р-р! Маша помчалась дальше.
Под ногами захрустело битое стекло, заскрежетали обрывки проволоки, звякнул металл. Маша поняла, что добралась до городской свалки и, чтобы не поранить ноги, пошла медленнее.
Вскоре забрезжил колеблющийся свет, похожий на отблеск костра. Маша подкралась. В железной бочке горел мазут, и хлопья сажи, как черный снег, опускались вокруг.
Разведчица огляделась. На кузове разбитого автомобиля лежали рядышком два рельса, один конец которых был опущен на землю.
Крот и Крыс, черные от сажи, страшные, как черти, выкатили большой снаряд с металлическим оперением, похожий на ракету. Морды преступников были прикрыты марлевыми масками. Крыс отвинтил головку снаряда, Крот насыпал в него какого-то порошка из ящика, и снаряд снова закрыли. Бандиты попытались поднять его на рельсы, но он был слишком тяжел.
— Шарик, ко мне! — крикнул Крот.
Шарик появился из темноты и помог преступникам взгромоздить снаряд на рельсы. Двигался сыщик медленно и неуверенно.
— Пошевеливайся! — пнул его ногой Крыс. И Шарик не ответил на оскорбление!
Крот поколдовал над ракетой и закричал:
— Берегись!
Вспыхнула струя пламени, такая ослепительная, что горящая бочка померкла и показалась не ярче тусклой гнилушки. Ракета с ревом поползла вверх по рельсам, сначала медленно, потом всё быстрее, затем взмыла в воздух и умчалась, оставляя светящийся след.
Крот и Крыс плясали как сумасшедшие, крича:
— Спите спокойно! Ха-ха-ха! Спите спокойно!
И вдруг Маша поняла, что это и есть «подарок», о котором говорил Шарик. Маша взобралась на кучу битого кирпича и стала смотреть в ту сторону, куда ушла ракета. Над городом стояло мирное электрическое зарево. Маша ждала, что вот-вот там взовьется столб пламени и начнут рушиться дома. Но ракета взорвалась над городом. В темном воздухе сверкнуло, и через некоторое время донесся едва слышный хлопок.
Судя по тому, как довольны были бандиты, это было как раз то, чего они добивались. Весело гогоча, они тащили второй снаряд и снова начиняли его порошком. И снова тащили, и опять начиняли.
А город мирно сверкал огнями и не замечал этого странного обстрела.
Шарик безропотно помогал бандитам…
Наконец они повалились спать возле накалившейся и уже потухшей бочки. Прежде чем заснуть, Крот приказал:
— Шарик, сторожить!
И Шарик остался сидеть, словно какой-нибудь цепной пес!
Маша неслышно появилась перед ним. Сыщик вскочил.
— Шарик, — тихо спросила Маша, — ты ведь не предатель?
— Нет.
— Почему же ты так ведешь себя? Тебя бьют, унижают, а ты помогаешь им!
— Я… я не знаю, Маша. Крот сделал мне укол…
— Укол? — насторожилась Маша.
— Да! После этого я почувствовал, что не могу сопротивляться и возражать, повторяю чужие слова и делаю всё, что мне прикажут.
— Это антиволин, — сказала Маша. — Как я не догадалась!
— Анти… что?
— Антиволин — такое снадобье, которое убивает волю и в тысячу раз усиливает страх. Ты хочешь что-нибудь сделать по-своему, но тебе приказывают этого не делать, и ты слушаешься, потому что тебе невыносимо страшно. Так?
— Ой, как страшно, прямо всё трясется! Слушай, Маша, у тебя нет лекарства против этого снадобья?
— Нет, я сумку утопила.
Значит, я так и останусь без воли? Тогда лучше убей меня, Маша!
Крот метнулся во сне и закричал:
— Я! Я — самый! Я! Меня! Обо мне! Сидеть! Шарик против воли сел, дрожа от страха. Крот повернулся на бок и затих. Маша сказала:
— Я, кажется, поняла! Не думай о себе. Думай о других. Думай о том, как всем будет плохо, если бандиты победят. Забудь о себе, и страх пропадет!
Маша задела ногой гнилое яблоко, в котором ночевала Муха. С диким низгом взлетела Нюрка:
— Кто зззздезззз, ззззараззззза?! И кинулась будить Крота и Крыса. Маша исчезла в темноте.
Аэростат над городом. — Крыс затаил обиду. — Город заснул. — Сыщик забывает о себе. — «Проснитесь, вставайте!» — Неудавшийся грабеж. — Бандиты обезврежены. — Шарик — ученик Школы.Наступило утро следующего дня.
Над городом, еще лежащим во мраке, вспыхнула яркая точка. Это лучи восходящего солнца осветили неподвижно висящий воздушный шар.
В корзине возле новой жаровни грелись Крот, Крыс и Нюрка Муха. В стороне лежал сыщик.
— На кой он нам теперь нужен? — сказал Крыс. — Давайте сбросим эту собаку на голову Слону, сразу двух зайцев убьем! Га-га-га.
— Молчи, — буркнул Крот. — Я отменяю приговор. Я знаю, скоро он оценит мое величие. И вот тогда я сделаю его своим помощником, он не такой глупый, как ты, Крыс!
Много мог вытерпеть Крыс — и ругательства, и побои, но слова о новом помощнике глубоко запали в его дремучую душу…
Корзина висела над городом на такой высоте, что сюда не доносилось ни звука.
Сюда не долетали стоны больных, лишенных лекарств.
Не видно было, как мечется в бреду Захарка, а мама Муркина всё ждет, что сыщик принесет спасительные таблетки. Ничто земное не доходило сюда, под это серо-синее равнодушное небо.
— О, здесь еще баночка осталась, — сказал Крот и, перегнувшись через борт, высыпал порошок.
Белое вкрадчивое облачко, как медуза, медленно пошло в глубину.
Всю ночь бандиты обстреливали город ракетами, начиненными снотворным порошком, и теперь от него на улицах стоял белесый туман…
Солнце поднималось всё выше, осветило телебашню, затем пожарную каланчу, разлилось по крышам домов и наконец хлынуло на улицу. Сверху было видно, как потекли толпы жителей, побежали крохотные трамвайчики, машинки, троллейбусики, и это безостановочное веселое движение, казалось, должно было продолжаться, как всегда, до позднего вечера. Но что это?!
