На перекрестках стали возникать пробки. Автомобили поплелись со скоростью пешехода. Пешеходы поползли как черепахи. И вот всё остановилось.
Длинным пятнистым шлангом свесилась с каланчи шея Василия Жирафа.
И тогда шар стал медленно опускаться.
— Смотри, — крикнул Крот сыщику, — смотри, я как бог опускаюсь с неба на землю, на которой остановил жизнь!!!
Корзина коснулась земли напротив дома № 1.
— Всем надеть маски, — распорядился Крот и нацепил Шарику на рот и нос марлевую повязку.
Всё вокруг спало. Счастливо улыбаясь, спал за рулем водитель грузовика, уткнувшегося в столб. Вповалку спали пассажиры трамвая, сошедшего с рельсов. Кто-то с пустым стаканом в руке заснул возле автомата с газированной водой, а этот автомат, видимо, испорченный, время от времени фыркал и сам себя насильно поил водой. Автомат захлебывался, булькал, недовольно рычал, но прекратить это самоупоение было некому. Вся эта неподвижность была покрыта тончайшим сонным налетом белой пыли. Пробежал ветерок, покатил по асфальту бумажный стаканчик из-под мороженого, и тихий шорох показался Шарику громом. Черный провал зиял на месте аптечной витрины.
— Все это сделал я! — свистящим шепотом произнес Крот. — Ты преклоняешься передо мной, Шарик? Ну!
— Преклоняюсь, — сказал сыщик, поджав хвост. Он сказал это и заплакал от бессильной ярости, от того, что, скованный унизительным страхом, не может ответить врагу так, как он того заслужил. И еще: его поразила мысль о том, как бывает несправедливо в жизни — куча выскочек с помойки торжествует над целым городом…
Крот засуетился:
— Ты плачешь от восхищения, Шарик, да? Мы с тобой сожжем этот проклятый дом вместе с твоими бывшими друзьями! Пусть горят и видят во сне, что греются на солнышке, хи-хи-хи! А пока они спят, мы отберем всё, что у них есть: деньги, одежду, еду — всё, всё, всё! Ну, хватит, хватит плакать, а то у меня самого навертываются слезы… Мой новый умный помощник! Иди же, я тебя поцелую.
Шарик представил себе, как мечутся в огне беспомощные котята, как погибает в пламени добрый общественник Иван Иванович, как горит отважный слесарь Федор Медведь, рисковавший жизнью для спасения его, сыщика!
И когда он подумал о других, то забыл о себе. А когда забыл о себе — страх прошел!
Хвост Шарика, как в былые времена, взвился, и ухо подскочило, что означало: «Есть идея!».
Вместо поцелуя бандит получил вот что. Шарик молниеносно сорвал с Крота очки и с размаху треснул об асфальт, так, что брызнула маленькая радуга. Затем, обжигаясь, схватил раскаленную жаровню и с криком: «Грейся, поджигатель!» — вывалил угли на голову Кроту. Сыщик обернулся, готовый к схватке с Кры-сом, но сообщники злодея куда-то исчезли. Потом Шарик побежал по улице:
— Проснитесь, проснитесь! Вставайте! Лишь сонное мычание в ответ.
Вот милиционер Аист спит на перекрестке, и его палочка регулировщика не кувыркается, не порхает в воздухе. Лежит рядом с хозяином, тоже спит. Шарик ворвался во двор. Котята спят в песочнице. Воробей Николай спит на турнике, сунув голову под забинтованное крыло. Слон Иван Иванович спал на лавочке. Во сне его медленно клонило вперед, тогда Иван Иванович, не просыпаясь, отталкивался хоботом от земли и опять прислонялся к спинке. В отчаянии, вспоминая, какая это неимоверно трудная задача — будить Слона, Шарик бросился к нему и закричал что есть сил:
— Иван Иванович, беда!!!
Слон мгновенно вскочил, едва не раздавив сыщика:
— Что вы так кричите, Шарик, я не глухой!
— Так, значит, вы не спите?
— Сплю, — честно ответил Слон, — вернее, дремлю.
— То есть, правильно, вы спите, но, оказывается, вы не спите. Короче, вы спите по-настоящему, а не не по-настоящему!
— Как это «не не по-настоящему»?
— Ну вот как они! — Сыщик показал на котят и Воробья.
— Вы знаете, Шарик, иногда я вас плохо понимаю. По-моему, они все спят самым неподдельным образом. Каждому приятно вздремнуть на солнышке…
— Значит, вы заснули не от порошка?
— Никогда не пользуюсь и вам не советую.
— Понимате, Крот засыпал город сонным порошком, и все отключились! Крот и Крыс хотят всех ограбить и поджечь дом. Бежим скорей!
Когда Шарики Слон осторожно выглянули из-за угла, ослепший без очков Крот бродил по улице, натыкаясь на стены, столбы, деревья, и звал:
— Крыс, где ты? Помоги!
Но Крысу было некогда. Он грабил. В первый и последний раз в жизни ему представилась возможность безнаказанно хватать что хочешь. И он хватал. Крыс шастал по квартирам и выкидывал в окно всякое добро: кастрюли, подушки, ночные горшки, вилки, катушки, бритвы, костюмы, тёрки для овощей, ковры, домашние тапочки, половые тряпки и многое другое.
Грузовик, предусмотрительно заведенный, уже работал на холостом ходу.
— Нюрочка, — взывал Крот, — помоги! Друзья выбежали из засады.
Крыс, позабыв о своих сокровищах, вскочил в автомобиль, дал газ и покатил по улице. Навстречу, крича, брел Крот. Крыс зажмурился и газанул, прошипев: «Вот тебе новый помощник!». Словно влажной тяжелой тряпкой ударило в радиатор.
А Крыс помчался дальше.
И тогда Слон показал, на что способны активные общественники. Они могут не только всем улыбаться, рыть ямки и сажать деревца! О нет! Многие из них способны, да-да, с виду смирные и безобидные, они способны догнать грузовик, поддеть его бивнями за кузов и перевернуть! Вот что такое активные общественники.
И Слон оправдал свое звание: догнал и перевернул.
Крыс вывалился из распахнувшейся дверцы, но сыщик настиг преступника и схватился с ним.
Иван Иванович хоботом приподнял крышку канализационного люка, и Шарик, изловчившись, швырнул Крыса в круглый колодец.
И лязгнула чугунная крышка, став на место и навсегда отрезав алчного разбойника от нашего лучшего из миров.
— Фу-у, — выдохнул Иван Иванович, утираясь необъятным платком. — Откуда пришел, так сказать, туда и ушел.
— Сила у вас, Иван Иванович! — восхитился Шарик, кивнув на перевернутый грузовик, колеса которого еще вращались.
— Пустое, Шарик. Я убежден, на моем месте так поступил бы каждый.
Сыщик пробормотал, глядя на окно второго этажа:
— Вот ты где! Ну конечно…
Из форточки выплыло тяжелое кольцо, сверкнув красной звездочкой рубина. Нюрка едва тащила краденое, приговаривая:
— Зззо! Зззо! Зззолото!
Шарик выхватил пистолет, тщательно прицелился и выстрелил.
На асфальт упало, зазвенело и подскочило кольцо. От бешеного вращения оно походило на желтый полупрозрачный шарик. Поколесив по тротуару, оно легло набок. И тогда с небес неслышным штопором съехала Нюрка Муха и упала на свои татуированные крылышки лапками, естественно, кверху. И — надо же — прямо в центр золотого кольца!
— Эх, — проговорил активный общественник, — жадность эта самая, понимаете ли… А вы отлично стреляете, Шарик. Муху влет бьете.
Шарик хотел сказать, что категорически убежден в том, что на его месте так выстрелил бы каждый. Но вместо этого почему-то скромно произнес:
— Далеко не убежден, что каждый так умеет стрелять…
Вдруг потемнело, на солнце набежала туча. На нос Шарику капнуло. Сыщику почему-то стало грустно. Заныли раны.
— Дождь будет, — сказал он.
— Ну и прекрасно, Шарик, — воскликнул Иван Иванович, — дождь смоет всю эту сонную гадость, всех разбудит. Давай, дождик, давай!
И, словно повинуясь активному общественнику, природа полыхнула, громыхнула, с сухим шорохом набежал дождь, и всё стало мокрым. Шарик с облегчением сорвал марлевую маску.
Раздался скрип тормозов. Из школьного грузовика посыпались будущие сыщики. Они привезли с собой запах поля и леса. Подбежал Доберман-Пинчер. Из-под бинтов на его голове торчали целебные листья подорожника.
— Рекс Бураныч, разрешите доложить, бандиты обезврежены, — отрапортовал Шарик.
Начальник выдержал паузу и сурово спросил.
— Шутка?
— Простите, что вмешиваюсь, — пробасил Иван Иванович, — но то, что сказал Шарик, — чистая правда. Смотрите.
Он указал на ручей, грязно-белый от сонного порошка. Бурный ручей, ворча, тащил тело Крота.
— Доигрался, — задумчиво произнес Доберман-Пинчер. — Как это он хвалился-то: «Моя сила в том, что я один, ваша слабость в том, что вы друг за друга горой…» — Начальник повернулся к Шарику. — С завтрашнего дня можешь считать себя учеником нашей Школы. Экзамены ты выдержал на земле, под землей и в воздухе. Но смотри у меня: дисципли-инка! Хвост держать пистолетом!
— Есть держать пистолетом!
— Ура-а! — закричали ученики и стали качать сыщика.
— Пустите, я уже налетался! — завопил Шарик клоунским голосом, дергая в воздухе ногами. Все засмеялись, а сыщик обратился к начальнику: — Рекс Бураныч, а может, вы меня все-таки в цирк устроите?
