Услышав мой голос, кот склонил голову. Его зеленые глаза светились в лунном свете.
— Зевс! Я знаю, кто ты такой! Я знаю, что ты тут всем заправляешь! Прошу тебя, Зевс! Помоги мне. Останови Хэйвуда. Останови его!
Кот опустил голову. Он сделал шаг к нам. Потом еще шаг.
Хэйвуд повернулся к нему.
— Да! — крикнул я. — Иди сюда, останови его! Ты же Хозяин Кладбища! Ты это можешь! Помоги мне! Помоги мне, Зевс!
Кот приблизился еще на шаг. Он поднял голову и посмотрел на Хэйвуда горящими глазами.
— Ату его, Зевс! — завопил я.
Я затаил дыхание, а кот все смотрел на Хэйвуда.
Вокруг нас шелестели толстые тыквенные листья, колыхаемые холодным октябрьским ветром. Даже лунный свет, омывавший мое лицо, казался мне ледяным, когда я смотрел… смотрел на кота, ожидая, что же он будет делать.
Хэйвуд еще сильнее сжал мою руку.
Кот склонил голову и тихонько мяукнул.
Хэйвуд запрокинул голову и расхохотался. Он протянул свободную руку и пощекотал кота под подбородком.
Зевс снова мяукнул.
Хэйвуд ухмыльнулся мне:
— Он обычный кот, Девин. Только и всего.
У меня отвисла челюсть.
— То есть?..
— То есть я тебя провел, — сказал Хэйвуд. — Хотел сбить тебя с толку. Я заставил тебя думать, что кот и есть Хозяин Кладбища — а ты и поверил. Ой, прости. Ты, я смотрю, страшно разочарован… Но Зевс — обыкновенный кошак. Толстый и ленивый.
— Не-е-е-т! — простонал я, когда Хэйвуд поволок меня дальше. Я пытался зарыться ногами в мягкую землю. Но он обладал поистине нечеловеческой силой. Я не мог удержаться на месте.
Мой разум лихорадочно работал. Но я был слишком напуган, чтобы придумать что-нибудь путное.
— Так… это ты Хозяин Кладбища? — спросил я.
Он снова расхохотался.
— Попал пальцем в небо, — сказал он. — Ничегошеньки ты, Девин, не понимаешь.
Он подтащил меня к провалу в земле. Это был идеальный прямоугольник, вырытый между покрытых листвой тыквенных плетей.
Я заглянул в него. Внутри было темно. Слишком темно, чтобы увидеть, какая там глубина.
Но я понял, что это. Это была могила. Она должна была стать моей могилой.
Внезапно, в нескольких футах от разверстой могилы, земля вспучилась. Взметнулись вверх комья грязи. Высунулась рука. Пальцы зашарили вокруг, пока не нащупали толстую плеть.
В ужасе смотрел я, как пальцы обхватили ее. Я знал, что происходит. Еще один мертвец поднимался из своей могилы.
— Хотел познакомиться с Хозяином Кладбища? — спросил Хэйвуд, глядя туда же, куда и я. — Вот он, собственной персоной.
Мы молча смотрели, как за первой рукой показалась вторая. Обе руки потянули за плети, и вот уже из земли показалась и голова.
Миссис Барнс.
Земля раздвинулась, пропуская ее наверх. Спустя несколько мгновений огромная женщина поднялась во весь рост и ухмыльнулась мне. Она стряхнула комья земли со своих длинных кос. В одной руке она что-то держала.
Тыкву.
— Так-так. А вот и мы, — сказала она. — Ты помнишь, какая сегодня ночь, Девин? Сегодня Ночь Джека-Фонаря.
Она подняла тыкву повыше — и та засветилась. Внутри полыхало оранжевое пламя. Горели большие глаза-треугольники, зубастый огненный рот скалился в злобной гримасе.
Миссис Барнс поднесла пылающую тыкву-фонарь к моему лицу.
— Сегодня Ночь Джека-Фонаря, Девин, — повторила она. — Джек-Фонарь насмехается над смертью. А ты готов посмеяться над смертью?
— Нет, прошу вас! — закричал я, пытаясь отступить назад. Но Хэйвуд надежно удерживал меня на месте.
— Смотри на его усмешку, когда будешь падать, — сказала миссис Барнс, по-прежнему улыбаясь. Ее круглые щеки были измазаны грязью. Она выдернула из носа могильного червя и швырнула его на землю.
— Но… почему я? — выкрикнул я пронзительным от страха голосом. — Я не понимаю…
— Все очень просто. Моему мальчику нужен товарищ, — ответила миссис Барнс. — Лежать в сырой земле очень тоскливо. Смертельно тоскливо. Хэйвуду нужен ровесник, чтобы проводить с ним эти долгие дни.
Я уставился на нее.
— Я? Товарищ? Плети напали только на мою комнату. Тыквы… шепоты… Это происходило только со мной. Больше ни с кем из моих родных…
— Это потому, что я выбрала тебя, — сказала миссис Барнс. — Ты ровесник Хэйвуда. То есть, Хэйвуду было двенадцать, когда он умер — с тех пор минуло сто двадцать лет. Я выбрала тебя ему в друзья.
— Но… но я не понимаю… — Я сам не понимал, что говорю. Я думал, что если смогу подольше заставить ее говорить, то, может быть…
— Пора спускаться, — оборвала меня миссис Барнс. Она подняла скалящуюся тыкву высоко над головой. И кивнула Хэйвуду.
Хэйвуд толкнул меня к краю могилы.
Мои туфли заскользили по мягкой земле. Я уставился в глубокую черную дыру.
— Сам прыгнешь? — прошептал мне на ухо Хэйвуд. — Или мне тебя подтолкнуть?
Он схватил меня сзади за плечи. Мои туфли заскользили к разверстой яме. Один толчок… всего один толчок, и мне придет конец.
Я чувствовал, как его пальцы сжимают мои плечи. Он был готов столкнуть меня в могилу.
Душераздирающий вопль пронесся над полем.
Сперва мне показалось, что это был мой собственный вопль. Лишь через несколько секунд я понял, что кричал не я.
Я почувствовал, как руки Хэйвуда отпустили мои плечи. Я отпрянул назад. Мы оба повернулись. И все втроем уставились на ревущую фигуру, мчащуюся к нам по полю.
Когда лунный свет выхватил пришельца из темноты, я увидел, что тот одет в ярко-зеленый костюм. Хэллоуинский костюм? Отвратительный вопль — неистовый рев дикого зверя — доносился из-под безобразной маски.
Маска была зеленая, испещренная морщинами и оспинами. Огромные острые клыки торчали из огромной пасти. Длинные заостренные уши стояли торчком. Красные глаза горели неистовой злобой.
От яростного рева тряслась земля; он был такой громкий и свирепый, что мне захотелось зажать руками уши.
Я увидел шок на лице Хэйвуда и его матери. В свете луны они застыли, точно две посеребренные статуи. Тыква-фонарь выпала из руки миссис Барнс и покатилась по земле.
Ревущее чудовище неслось прямо на нас, широко раскинув руки. Густые хлопья слюны шлепались на землю из разинутой пасти.
Оно повернулось ко мне. Горящие красным огнем глаза вперились в меня. Меня всего затрясло.
— Это яааааа! — хрипло прорычало страшилище. — Это яааа… Луууу-Эннннн!
Нет. Этого быть не могло. Не могло оно быть моей доброй подружкой Лу-Энн.
Это было дикое животное. Смертельно опасная тварь. Монстр.
— Это Луууу-Эннннн! — повторило оно.
— Нет, это не можешь быть ты! — вскричал я. — Это не можешь быть ты!
И тут оно повернулось к Хэйвуду и миссис Барнс. И заревело на них, да так, что закачались ветви деревьев и задрожала земля:
— ПО-О-О-О-О-ОШЛИ ПРО-О-О-О-О-ОЧЬ!
С ужасающим ревом существо в маске набросилось на них. Оно прыгнуло на Хэйвуда и обхватило его за талию. Оба грохнулись в грязь.
Широко раскрыв глаза от ужаса, миссис Барнс отпрянула назад.
Рыча и стеная, Хэйвуд и тварь боролись на земле. Рев чудовища снова потряс верхушки деревьев. Хэйвуд терзал ногтями его лицо, пытаясь содрать маску. Но я уже видел, что никакая это не маска. Отвратительная клыкастая личина была настоящим лицом!
Я замер на месте напротив миссис Барнс, беспомощно наблюдая за неистовой схваткой. Чудовище вонзило пальцы в глаза Хэйвуда. Хэйвуд взвизгнул от боли и замотал головой.
Он рванул монстра за уши. С размаху всадил кулак ему в живот.
Клочья слюны полетели из пасти твари; она взгромоздилась на Хэйвуда, молотя его кулаками, выдирая ему глаза.
В смятении взирал я на страшное побоище. Если это существо победит, не накинется ли оно и на меня? Я знал, что если победит Хэйвуд, он точно сбросит меня в могилу. Но если победит монстр…
Они уже снова были на ногах, тянули и толкали друг друга, отчаянно сражаясь, и постепенно приближались к открытой могиле. Все ближе и ближе…
Внезапно Хэйвуд собрал все свои силы и оторвал чудовище от земли. Он обхватил его руками за талию и поднял высоко над головой. Затем он развернулся и с громким стоном занес тварь над могилой.
Тварь лягалась и отбивалась. Но Хэйвуд был слишком силен. Он поднял ее еще выше и начал опускать в могилу.
Что если это и в самом деле Лу-Энн?
Я смотрел на ужасное лицо…
Как это может быть Лу-Энн?
Но что ели это все же она?
Я бросился вперед. Выставил плечо — и врезался в Хэйвуда.
Охнув, тот отшатнулся назад.
Чудовище вырвалось у него из рук. С отчаянным воплем оно полетело в могилу.
Я повернулся и подхватил его. Обхватил обеими руками за талию и вытащил из ямы.
