Валерий Гусев - Враг из прошлого

– Мне, конечно, от лампочки, но ты должен следить за своей речью. И не засорять ее всякими глупыми словами. Врубился? Или как это… въехал?

– Пап, – спросил я, – а откуда Ганс узнал, что Матвеича вызвали в Москву?

Папа нахмурился и очень неохотно объяснил:

– Среди работников милиции иногда встречаются предатели. Это, кстати, тот же следователь, который вел дело Юрика.

– Бедный Йорик, – не совсем расслышала тетушка Тильда.

– Это не тот Юрик, – успокоил ее Алешка. – Вашему Юрику на полке ничего не грозит. И подсвечнику тоже.

– Клево, – согласилась тетушка и на всякий случай заглянула в платочек.

В общем, эта дуэль во мраке закончилась благополучно. Алешка даже забрал из мастерской Лодочника… Ганса свой рисунок подсвечника. И деревянный пистолет, и сам деревянный подсвечник (вятские – ребята хватские). Сделан подсвечник был очень талантливо. Рукой мастера. Ганс даже снизу залил его свинцом, чтобы была похожая тяжесть.

– Вот, – сказал папа, – золотые руки, но алчная душа.

И мы с Алешкой еще раз задумались: почему некоторые люди, способные и умелые, предпочитают зарабатывать не своим честным трудом, а воровством и грабежами?

Ответить на этот вопрос очень трудно. Он, наверное, существует уже много тысяч лет. Ясно только одно: эти люди в конце концов очень горько сожалеют о своей жизни, бесчестно прожитой.

Папа однажды сказал:

– Самое большое счастье в жизни – это когда тебе благодарны люди за твою работу. Кем бы ты ни был. Строителем, актером, милиционером.

– Правильно, – поддержал Матвеич. – И писателем тоже.

– Особенно который пистолет в подоконнике прячет. – Это Алешка сказал.

Он, оказывается, давно уже разгадал секрет штурвала. Потому что внимательнее меня слушал рассказы Матвеича. А Матвеич, когда вспоминал свое боевое прошлое, рассказал про одного хитрого жулика, который прятал наворованное в подоконнике. А открывался этот тайник со второго этажа. «Дерни за веревочку – дверь и откроется». Поэтому Матвеич всегда знал, когда мы трогали штурвал в рубке. Если его чуть-чуть повернешь, в подоконнике срабатывал с тихим щелчком фиксатор.

Вот сколько всяких тайн мы узнали и всяких открытий сделали.

А в конце лета родители приехали за нами. Алешка устроил скандал:

– Вы говорили, что мы целый месяц здесь будем жить. А прошло всего шесть недель!

– А мне показалось, – признался Матвеич, – что целых шесть лет.

Мы попрощались с тетушкой Тильдой, она спела на прощанье свой любимый романс про отварную калитку и прослезилась.

– Это так волни-и-ительно, – произнесла она, вытащив нос из носового платочка.

А Матвеич подарил нам свой почти как настоящий пистолет и сказал вполне серьезно:

– Вы этого достойны.

– Это так волнибельно, – сказал Алешка и засунул пистолет за пояс.

– Штаны застегни, – напомнил ему папа.

– А я виноват?

Да, вот еще что… Осенью нам позвонил Матвеич и сказал, что на Алешкином огороде распустились очень красивые цветы неизвестной породы. Но точно – не укроп. Он еще сказал, что хотел было нарвать букет для тетушки Тильды, но там оказался целый «рассадник» лягушек.

– Ступить некуда, – пожаловался Матвеич. И признался: – Я их боюсь.

Оказывается, и полковники уголовного розыска тоже чего-то могут бояться.

И, кстати, полковник уголовного розыска наконец дописал книгу своих воспоминаний. Папа отдал ее своему другу, настоящему писателю Митьку, и тот прошелся по рукописи рукой мастера. И книга получилась очень хорошая, мы ее все вместе читали. И будто слышали при этом неторопливый голос Матвеича. А сам он по этому поводу сказал со вздохом:

– Да, братцы-матросики, каждый должен заниматься своим делом. Кто жуликов ловить, кто книги писать, а кто на пенсии сидеть.

Ну, это он зря. Вятские – ребята хватские…