— Убить трех человек, — закончил за него Илька и повертел в руках острый ножик. — Нет. — Он вдруг стал засучивать рукав. — Все не так просто. Она не кукла. Это старик кукла, это его она оживила, чтобы он нашел нас и привел к ней.
Шагунов резким движением провел ланцетом по запястью. На стол закапала кровь. Несколько капель попало на пергамент. Он набух и стал расти.
— Тогда пергамент — это лишь предлог, чтобы привести нас в школу. — Сидоров был в ужасе от своих слов.
— В кабинет химии, — снова закончил его мысль Шагунов. — В нежилое помещение, где можно легко провести ритуал.
— Выпустите меня! — Квасников метнулся к двери. — Отпустите! Я никому ничего не скажу!
До баррикады он добежать не успел. Левка первым догнал его и повалил на пол.
— Я домой хочу! — выл Сашка, вырываясь из крепких сидоровских рук. — Оставьте меня! Я больше не буду!
Илька боролся с Сашкиными руками и вдруг остановился.
— Тихо! — он посмотрел на пол.
По полу шла вибрация от медленных тяжелых шагов.
— Кто-то идет, — одними губами произнес Шагунов.
— Это за нами! — снова дернулся Квасников.
— Это за нами, — эхом повторил Илька, опуская ладонь на линолеум.
Тук. Тук. Тук.
— Она за пергаментом? — зачем-то спросил Сидоров.
— Она за нами, — отрезал Шагунов.
Сашка тихонько завыл, а Левка с Илькой кинулись укреплять баррикаду.
Заканчивалась сумасшедшая пятница. Впереди ребят ждала суббота.
Впервые ребята встречали утро в школе. Суббота сменяла пятницу неохотно. Хмурое утро заглядывало в окно, видимо, решая, не стать ли ему вновь вчерашним вечером.
Все устали и охрипли от споров и ругани. Даже думать не было сил.
Сашка все валил на Шагунова.
— Ты неудачник! — надрывался Квасников. — К тебе близко нельзя подходить, заразишься! Это только в твою ненормальную голову могла прийти идея пойти на кладбище! Как ты до двенадцати лет вообще дожил!
Илька хмуро выслушивал Сашкины обвинения, сонно кивал, не отрываясь от своих пробирок и реторт.
После того как на школьном дворе стали появляться первые люди, после того как Квасников позвал на помощь и ничего не произошло, ребята вновь расползлись по углам класса.
Левка сел на парту с ногами и изо всех сил боролся со сном. Голова его клонилась набок. Он щипал себя за руку, но глаза все равно закрывались. По всем правилам он сейчас должен был судорожно придумывать планы спасения. Но в голову ничего не шло, кроме глупой песенки: «От улыбки хмурый день светлей». Она, как гвоздь, засела в мозгу и никак не желала оттуда выбираться. Сидоров раз за разом пытался думать о чем-нибудь другом, например, о чудовищах, ожидающих его за дверью, но вскоре заметил, что снова мысленно поет: «Поделись улыбкою своей. И она к тебе не раз еще вернется».
«Так она к тебе и вернется, разбежалась», — лениво подумал Левка, поднимая тяжелую голову и глядя на бодрых приятелей.
Илька перебирал оставшиеся после погрома склянки, размышляя, что можно сотворить из того, что стояло перед ним. Выходило, что ничего с этим уже не сделаешь.
— А вот странно! — За те пять минут, что Квасников посидел спокойно, он набрался сил и теперь опять говорил громко, словно пытался перекричать сам себя. — Почему эта кукленция ломится в дверь, вместо того чтобы распилить ее или просто пройти сквозь стенку?
— Чтобы что-то пилить, нужно иметь пилу. — Илька ногой задвинул подальше под стол осколки, оставшиеся после Сашкиного буйства. — А сквозь стены она по всем законам физики не пройдет.
— По всем законам физики, — снова стал накаляться Квасников, — мы давно должны были тебя убить. Но ты почему-то еще жив…
— Тише! — Левка поднял сильно осунувшееся за последнюю ночь лицо и посмотрел на дверь. — Слышите? Перестали стучать. Может быть, они наконец-то ушли?
— Как же, уйдут они, жди! — Сашка в сотый раз подошел к баррикаде. — Небось, затаились. Ждут, когда мы выбросим белый флаг. Не дождетесь! У нас здесь всего навалом. Мы можем неделю продержаться.
— Не трогай их. — Илька недовольно посмотрел на Квасникова. — Ушли, не ушли… Пока школа не откроется, нам отсюда лучше не высовываться. А раньше понедельника все равно никто не придет.
— В понедельник сюда набежит толпа народа, — подхватил Сашка, — и эти гаврики за дверью найдут себе кого потолще для обеда. А правда, Шагунчик, чего они к нам привязались? Пошли бы на улицу, поймали какого-нибудь бомжа, и уже сейчас радовались бы жизни, вместо того чтобы ждать понедельника. Зачем им мы?
— Понравились очень. — Илька отложил свои склянки и тоже стал вслушиваться в тишину за дверью. Уж больно она была подозрительной. — Где они еще такого красавца, как ты, найдут?
— Я серьезно, — обиделся Сашка.
— Если серьезно. — Шагунов потер красные от бессонницы глаза. — Если бы они могли есть всех, тогда полземного шара было бы уничтожено. Видимо, они как-то зависят от того, кто их инициировал.
— Что? — Сашка удивленно вздернул брови. — Ини… куда?
— Куклу должен был кто-то оживить, — устало начал объяснять Илька. — Коллекционер сделать это не мог. Его самого сделали, чтобы он занялся куклой. Или потом из него куклу сделали… А скорее всего, он так долго проходил с пергаментом, что превратился в куклу. Короче, странный он какой-то. Так что куклой должен был заняться кто-то из живых. Этого «кого-то» она и должна впоследствии съесть. Старик говорил, что они искали, кому отдать пергамент. Мы были выбраны не случайно.
— Знать бы заранее, — зевнул Квасников и потянулся — всем давно и безнадежно хотелось спать, — я бы вообще в другую школу поступил. Учился бы спокойно…
Договорить он не успел, в дверь негромко постучали.
Со всех мгновенно слетела сонливость. Сашка подхватил заранее подготовленное импровизированное оружие — палку от швабры. Левка спустил ноги со стола. Илька проверил готовность своего «войска» и подошел к нагромождению столов и стульев.
— Кто там? — прошептал он.
— Эй, вы там что, заперлись?
Ребята удивленно переглянулись.
— Это не Уля, — неуверенно пробормотал Илька. — И не коллекционер, — зачем-то добавил он, хотя и так было ясно, что говорит не старик, а девчонка.
— Вы там или не там? — жизнерадостно поинтересовался девчачий голос, и в дверь снова забарабанили. — На помощь кто звал?
Ребята были до того удивлены появлению незнакомки, что звука произнести не могли, не то что отозваться на стук. Не дождавшись ответа, девчонка пошла по коридору дальше — по паркету простучали быстрые шаги. Теперь ломились в дверь кабинета физики.
— Открывайте, — настойчиво требовала неизвестная.
— Выманивает, — одними губами произнес Сашка, пятясь прочь от двери. — Обмануть хочет. Кроме этой чертовой куклы, здесь больше некому быть.
— Кукла не умеет менять голос. — Илька поискал какое-нибудь оружие, но ничего, кроме стула, на глаза не попадалось. — Скорее покойник, чем она…
— Я же слышу, кто-то есть. — Девчонка снова подбежала к кабинету химии. Дверь вздрогнула от ее стука. — Зачем тогда на помощь звали? Я с Зинкой из-за вас поругалась. Она идти не хотела. Что же, я зря, что ли, пришла? Отзывайтесь немедленно!
Ребята снова посмотрели друг на друга. Левка отрицательно покачал головой.
— Ну и сидите там. — Судя по голосу, неизвестная спасительница явно расстроилась. — И пусть вас утопленники сожрут.
Последний раз ударив по двери, девчонка собралась уйти. Но неожиданно баррикада покачнулась и начала рушиться. Вся сложная конструкция из парт, стульев, учебников и одной швабры рухнула на пол.
Дверь медленно приоткрылась.
— Ни фига себе!
На пороге стояла девчонка лет двенадцати в ярко-красном берете. Та самая, которую несколько минут назад через окно окликнул Сашка.
— Здрасти, — как всегда, первый нашелся Левка. Он спрыгнул с парты и коротко кивнул. — А как ты в школу вошла?
— Как все входят, — девчонка готовилась изобразить из себя обиженную и уже складывала губки бантиком. — Через дверь. Она у вас открыта.
— Свобода! — вдруг выкрикнул Сашка, бросаясь на выход.
— Стоять! — Левка сгреб слишком шустрого приятеля за шиворот и оттолкнул обратно. — И по дороге ты никого не встретила?
— Слушай. — Глаза девчонки зло сузились. — Что за допрос? Вы тут в разведчиков играете? Так и играли бы тихо, нечего было в окно орать, людей смущать.
— Это я на помощь позвал! — Гордо выпятил грудь Квасников, за что был награжден уничижительным взглядом карих глаз.
— Совсем-совсем никого не встретила? — не унимался Сидоров. — И там, в коридоре, никого? — Он показал подбородком в темноту за дверью.
Девчонка оглянулась, неуверенно пожала плечами: мол, чудики встречаются везде.
