Мы сбросили рюкзаки и куртки на скамью возле двери и поспешили в игровую. Первой, кого я увидела, была Анджела — она сидела на столике для рисования и плакала. Перед ней лежала на боку опрокинутая чашка. По столу расползалась большая лужа шоколадного молока.
Я повернулась к окну и увидела Джесси и Гармони, яростно вырывающих друг у друга красный пластиковый диск «фрисби».
— Отдай! Отдай! — Джесси просто неистовствовал!
В комнату вбежала Лора Генри, прижимая к груди рулон бумажных полотенец. Она склонилась над Анджелой и принялась вытирать разлитое шоколадное молоко. При виде нас с Сабриной она испустила вздох облегчения.
— Слава Богу, вы здесь! — воскликнула она. — Дети сегодня совсем распоясались. Думаю, всему виной полнолуние!
Я рассмеялась:
— Да ведь еще даже и не стемнело!
Первым делом я направилась к Джесси и Гармони — войне за «фрисби» пора было положить конец. Сабрина схватила несколько носовых платков и поспешила к Говарду, который громогласно извещал всех, что ему срочно нужно высморкать нос.
— Где миссис Лэнг? — спросила я.
— У нее возникла проблема в одном из ресторанов, — ответила Лора. — Она оставила меня тут за главную. — Лора сдула прядь волос со лба. — Но потом ситуация вышла из-под контроля.
Лоре, как и нам, двенадцать лет. Она невысокая и худенькая, с очень бледной, белоснежной кожей, серебристо-серыми глазами и спутанными прядями светлых, тоже почти белых волос, которые она постоянно отбрасывает назад, теребит и накручивает на пальцы.
Сегодня на ней была короткая джинсовая юбка поверх черных леггинсов и красно-белая кофточка с эмблемой Обветшалой Фермы, рукава которой она закатала по локоть.
Лора не ходит в нашу школу. Насколько мне известно, она учится в какой-то частной гимназии. Полагаю, ее дом расположен где-то неподалеку от фермы. Она помогает миссис Лэнг управляться с детьми и вообще по хозяйству.
Характер у нее какой-то скрытный. По-моему, она страшно застенчивая.
Я отняла «фрисби» у Джесси и Гармони и спрятала его за спину.
— Никаких «фрисби» в доме, — сказала я. — Найдите себе другое занятие, ладно?
Гармони повернулась и побежала к Анджеле. Джесси отступил на шаг.
Внезапно глазенки его расширились, а рот перекосился от ужаса. Он показал на меня пальцем.
— Твое лицо! — закричал он. — Карли Бет, твое лицо! Почему ты такая страшила?!
Я ахнула. На что это он уставился?
Неужели… маска?..
Как это могло случиться?!
Я отшатнулась. Поднесла руки к щекам…
Джесси взорвался хохотом.
— Попалась! — гаркнул он и грубо пихнул меня. — Попалась, Карли Бет!
И давай выделывать по комнате дикие коленца, хохоча, как дикарь.
Я почувствовала себя круглой дурой. Да что со мной такое? Это ж надо — позволить пятилетке себя напугать!
Держись, Карли Бет!
В комнату рысцой вбежала миссис Лэнг. Она никогда не ходит. Она всегда бегает. Она высокая и грузная, на вид старше моих родителей, с огненно-рыжими волосами, румяным лицом и зелеными глазами. Носит мешковатые клетчатые фланелевые рубашки, длинные юбки до пола и ковбойские сапоги.
А энергии в ней — что в трансформаторной будке. На моей памяти она ни разу не присела! И разговаривает она так же быстро, как и двигается.
— Чегой-то все в четырех стенах киснут? — пробасила она и принялась собирать пустые чашки. — Марш наружу! Хоть свежим воздушком подышите.
Она вытащила что-то из волос у Колина. Потрепала по щечке Анджелу.
— Придумала! Идите собирать яблоки. Их там куча нападала. Ведерки — за домом. И чтоб до краев, слышали? А теперь — марш! — И она практически вытолкала нас за дверь.
Сабрина вышла следом за мной.
— А что, хорошая идея, — сказала она. — Пускай выпустят пар.
Что ж, этим они и занялись. Гурьбой припустили они по пастбищу, вереща, вопя, толкая друг дружку и приплясывая. Мы с Сабриной похватали ведерки и побежали за ними.
— Эй, держимся вместе! — прокричала я, нагоняя их в яблоневых зарослях. — Держимся вместе! Не теряемся!
Под сенью яблонь было ощутимо прохладнее. Земля, укрытая толстым ковром опавшей листвы, была мягкой и сырой.
— Джесси, не кидайся яблоками! — завопила Сабрина. — Эй, хорош!
— Не швыряться! — заорала и я. — Можешь подбить кого-нибудь. Эй!
Анджела подбежала ко мне, плача и потирая лобик:
— Джесси подбил меня!
Я обняла ее и чмокнула в ушибленное место:
— Ничего, до свадьбы заживет…
— Ой, фу-у-у, — скорчил рожу Говард, склонившись над ворохом опавших листьев. Остальные дети спешили присоединиться к нему. — Ой, фу. Какая гадость!!!
Я подбежала к ним. Джесси тыкал во что-то веточкой. Я опустила глаза. Это оказалось гнилое яблоко, кишащее лиловыми червями.
— Буэээ! — простонал Говард. — Ща, походу, сблюю. — Он зажал рот рукой.
Я ласково взяла его за плечи и отвела в сторонку.
— А ты не смотри на него, — сказала я, — и все будет тип-топ.
Вместе с Сабриной мы отогнали ребятню от злополучного места. Они снова принялись носиться среди деревьев, дико вопя и визжа.
Я подняла два ведерка:
— Эй, кто хочет собирать яблоки?
— Мы пришли собирать яблоки! — надрывалась Сабрина. — Эй, кто-нибудь!
Мимо моей головы просвистело яблоко. Некоторые из детей засмеялись.
— Прекрати, Говард! — донесся до меня вопль Гармони. — И вовсе не смешно!
Саму ее я не видела. Она пряталась за стволом одной из яблонь. Вокруг хрустели листья — малышня разбегалась в разные стороны.
— Когда-нибудь чувствовала себя такой беспомощной? — поинтересовалась Сабрина.
Я засмеялась:
— Ты была права. Они звереныши. По-крайней мере, сегодня.
Мы поспешили за детьми к дальнему краю сада. Некоторые из них уже вовсю перепрыгивали через покосившуюся деревянную изгородь. За оградой простиралось поле, поросшее высокой травой и сорняками.
А в углу поля…
Я сощурила глаза от лучей послеполуденного солнца, багровым шаром повисшего над деревьями.
— Это еще что? — спросила я у подоспевшей Сабрины. — Похоже на длинный дом или сарай. Но зачем строить дом так далеко?
— Это конюшня, — сказала Сабрина. Она приставила ладонь козырьком ко лбу, защищая глаза от солнца. — Причем давным-давно заброшенная. Смотри, сплошная разруха.
Да. Окна все были выбиты. Одна из стен рухнула. Часть черепичной крыши провалилась.
Я повернулась и увидела Джесси и Говарда, которые мчались через поле, волоча за собою Гармони. Они держали курс на полуразрушенную конюшню.
— А ну вернитесь! — завопила Сабрина. — Эй, ребята! Вернитесь!
Они захихикали в ответ и продолжали бежать. Несколько других детей припустили за ними.
Я сложила ладони рупором и попыталась докричаться до них. Но замолчала, услышав какой-то звук.
Я напряженно прислушалась. Неужели заржала лошадь?
В заброшенной конюшне?
Не может быть, сказала я себе. Но потом — потом я услышала это снова.
Я ткнула Сабрину в бок:
— Ты это слышала?
Она нахмурилась:
— Слышала что?
— По-моему, я что-то слышала. Вроде бы лошадь, — сказала я. — Давай посмотрим в конюшне. — Я начала пробираться сквозь высокую траву.
— Нет. Погоди. — Сабрина поймала меня за руку и удержала на месте. — Знаю, Карли Бет, ты к ним неровно дышишь. Но конюшня выглядит стремно. Того гляди развалится. Нужно остановить детей. Отведем их обратно к миссис Лэнг.
— Идем же, — уперлась я. — Мы только на секундочку заглянем — и все. — С этими словами я схватила Сабрину за руку и потащила ее за собой через поле.
Впрочем, далеко мы не ушли.
Едва мы успели сделать четыре или пять шагов, как кто-то испуганно закричал у нас за спиной:
— НЕТ! НЕ ХОДИТЕ ТУДА!
Я обернулась. На краю яблоневого сада стояла Лора. Ветер трепал ее светлые волосы. Она отчаянно размахивала руками, крича, чтобы мы возвращались.
Мы с Сабриной собрали детей в кружок. Было это нетрудно: долгая прогулка, визг и беготня утомили их.
Их родители и нянечки уже дожидались в передней, чтобы забрать малышей по домам. Мы с Сабриной и Лорой распихали их по курточкам, нахлобучили каждому на голову шапку, и они ушли.
Тишина.
Единственным звуком теперь было дребезжание старых окон на ветру да мерное тиканье напольных часов в прихожей.
Мы втроем привели игровую в божеский вид. Потом пошли на кухню. Кухня была просторная, типичная для фермерских домов, с широким окном, из которого открывался вид на пастбище.
Лора сварила на плите котелок горячего шоколада. Она разлила его по высоким белым кружкам. Мы уселись за кухонный стол, накрытый скатертью в красно-белую клеточку.
— Так что там с заброшенной конюшней? — осведомилась я. — Почему ты подняла такой крик?
