Самолет с резким толчком остановился, и меня сильно бросило вперед. В дверях кабины появился лейтенант Генри.
— Прошу извинения за плохую посадку, ваше превосходительство. Посадочная полоса слишком коротка для такого большого самолета.
— Где мы? — сердито спросил я. — Зачем вы привезли меня сюда? И почему все время обращаетесь ко мне «ваше превосходительство»?
— Идемте, — сказал он, снова будто не слыша моего вопроса, и жестом попросил расстегнуть ремень безопасности.
Дверь салона открылась. В самолет хлынул яркий солнечный свет.
— Уверен, что генерал Рамир вам все объяснит.
Я расстегнул застежку пояса безопасности, но с кресла не встал.
— Я похищен? Да?
Лейтенант в первый раз улыбнулся. Его темные глаза весело блеснули, будто я сказал что-то смешное.
— Конечно, нет, — ответил он.
Лейтенант Генри вывел меня на яркий солнечный свет, и горячий сухой воздух опалил мою кожу. Пока мы спускались по металлическим ступенькам трапа, я закрывал ладонью глаза от ослепительного блеска.
Наши ботинки громко стучали по ступенькам трапа. Внизу нас встретили четверо солдат довольно сурового вида. Лейтенант Генри кивнул им, они ответили на приветствие, приложив два пальца к головному убору.
Стоя перед небольшим зданием аэропорта, я увидел толпу людей. Одни были в белых халатах, другие — в камуфляжных костюмах. Были люди и в пестрых рубашках и в таких же пестрых шортах.
Все они что-то приветственно кричали. Многие размахивали зелеными вымпелами. Рядом со зданием аэропорта играл небольшой оркестр.
— И все это ради меня? Это просто какое-то сумасшествие, — пробормотал я еле слышно.
В сопровождении лейтенанта Генри и четырех солдат меня провели через летное поле и подвели к большому черному лимузину, стоявшему в конце посадочной полосы.
Шофер в черной униформе склонился передо мной и открыл заднюю дверь громадного автомобиля. Солдаты тут же расступились.
— Садитесь, ваше превосходительство, — пригласил лейтенант Генри. — Генерал Рамир ждет вас.
Я почему-то колебался. Жаркие лучи солнца падали прямо на меня, но меня бил необъяснимый озноб.
Прилететь за миллионы миль от дома, подумалось мне. Зачем? Почему? И некуда убежать. Негде скрыться.
Пригнув голову, я заглянул в автомобиль. И на кожаном сиденье обнаружил крупного улыбающегося мужчину в полотняном костюме. С приятным загорелым лицом и вьющимися седыми волосами. С остатками темных волос на щеках и подбородке. И яркими темными глазами. Между ног он держал блестящую черную трость. На розоватом пальце правой руки сверкало кольцо с зеленым драгоценным камнем.
Мужчина махнул рукой, приглашая меня занять место рядом с ним.
— Добро пожаловать, ваше превосходительство, — сказал он хриплым голосом.
Я нагнулся к двери.
— Почему вы называете меня «ваше превосходительство»?
Я не мог больше этого выносить и взорвался
от злости и страха.
— Хочу немедленно увидеть родителей’ И я не сяду в автомобиль! Хочу поговорить с матерью и отцом прямо сейчас!
Улыбка генерала Рамира — а это был он — быстро погасла. Глаза померкли, и лицо потемнело.
— Я сожалею, Майкл, — тихо сказал он — Но ваших родителей уже нет в живых.
Я чуть не задохнулся и схватился за дверь лимузина, чтобы устоять на ногах.
— Что? Мои родители?.. Генерал Рамир грустно кивнул.
— Но… они только вчера привезли меня в аэропорт Нью-Йорка, посадили меня в самолет и…
— Вы имеете в виду семью Кларков? Эти люди — не ваши родители, ваше превосходительство, — объяснил генерал Рамир.
— Не мои родители?
— Они должны были сказать вам правду, прежде чем вы сядете в самолет.
Так вот в чем дело, эта записка!.. «Мы не твои родители». Были ли эти слова правдой?
— Но… мне… мне… — Я заикался, все еще держась, для опоры, за дверь лимузина.
— Заходите в машину, — пригласил генерал Рамир. — Я не причиню вам вреда. Вам нечего опасаться, Майкл.
— Залезайте, — повторил лейтенант Генри, кладя твердую руку на мое трясущееся плечо.
Я посмотрел назад, на здание аэропорта. Толпа все еще приветственно кричала. Развевались зеленые вымпелы. Оркестр продолжал играть бравурный марш.
Моя голова начала раскалываться от палящих лучей солнца, и мне показалось, что вот-вот я расплавлюсь от этой жары. Поэтому, глубоко вздохнув, я занял место на красном кожаном сиденье рядом с генералом Рамиром.
Дверь лимузина захлопнулась, и на меня хлынул поток прохладного воздуха от кондиционера.
Я повернулся к генералу Рамиру. Его элегантный костюм сверкал безукоризненной белизной. Генерал по-прежнему крепко сжимал обеими руками блестящую эбонитовую трость. Потом кивнул шоферу, и автомобиль покатился по посадочной полосе. Мимо оркестра и ликующей толпы.
Теперь я не плохо видел происходящее, ибо окна лимузина были тонированными, темно-серыми.
— Мои родители… — начал было я.
— Не беспокойтесь о Кларках, — мягко ответил генерал Рамир. — С ними будут хорошо обращаться.
— Вы хотите сказать, что с ними все очсей? — выдохнул я.
Генерал кивнул.
— Им хорошо платили за то, что они защищали вас. Они прекрасно поработали в течение этих двенадцати лет.
— Как это… защищали меня?
— Да, они прятали и защищали вас, — подтвердил генерал Рамир.
Я продолжал смотреть в тонированное стекло машины, мысли мои путались, я пытался хоть что-то понять.
Наш огромный лимузин мчался по извилистой узкой дороге. С одной стороны мелькали ряды низких белых домиков, с другой — высились высокие песчаные дюны.
Я видел идущих по дороге людей, которые оборачивались и с любопытством рассматривали пролетающий мимо лимузин.
— Не могу в это поверить, — пробормотал я, покачивая головой.
Генерал похлопал меня по руке. На его глазах появились слезы, и лицо выражало теперь неподдельную печаль.
— Понимаю, как вам тяжело, — сказал он своим хриплым, похожим на шепот, голосом. — Это для вас ужасный шок.
— Так значит… мама и папа… я имею в виду Кларков… — начал я.
— Они увезли вас в Соединенные Штаты, — не дал договорить мне генерал Рамир, внимательно глядя на меня своими темными глазами. — Вы были еще ребенком и не можете этого помнить. Они бежали с вами в Нью-Йорк. У них был приказ.
— Какой приказ?
— Защищать вас. Прятать от наших врагов. Сделать из вас нормального мальчика.
— А мои настоящие родители? — спросил я. Генерал так склонил голову, что его лоб коснулся ручки трости.
— Ваши настоящие родители убиты на войне.
Я проглотил тяжелый комок в горле.
— На войне?
— Во время нашей двенадцатилетней борьбы с силами мятежников, которые хотели захватить власть и уничтожить нашу нацию.
Я смотрел на него не отрываясь. У меня на лбу выступили капельки пота, несмотря на прохладный кондиционированный воздух. Я изо всех сил пытался понять, о чем идет речь. Осознать смысл того, что он мне только что сказал.
— И что это за нация? — наконец спросил я. — Как она называется?
Его лицо прояснилось.
— Джезекия, — сказал он. — Джезекия. Это твоя родина, Майкл. И это твоя нация.
— Я… я очень смущен, — признался я, крепко прижав похолодевшие ладони к коленям.
— Этого следовало ожидать, — кивнул генерал Рамир. — Но у нас хорошие новости, ваше превосходительство. После двенадцатилетней войны мы одержали победу. Теперь для вас уже не опасно вернуться и встать во главе вашего народа.
Я снова проглотил комок в горле. Что это — злая шутка? Или заведомая ложь?
Пытаясь узнать правду, я заглянул в глаза генералу, но увидел там только свое отражение.
— И я на самом деле вождь этой нации? — выдавил я из себя. — Это правда?
Он кивнул.
— А сейчас мы едем в королевский дворец. Вы займете свое место правителя Джезекии.
Он взял меня за руку.
— Однако прежде вам придется доказать, что вы и в самом деле Майкл. Доказать, что вы — королевский принц.
Я фыркнул.
— Доказать? Но как?
Он крепко сжал мою руку.
— Это обыкновенная проверка. Вы должны назвать нам место, где находится мумия.
Я вытаращился на него.
— Мумия? Какая еще мумия?
Лимузин въехал через железные ворота на длинную мощеную дорожку и покатил между рядов пальм к королевскому дворцу.
Как только в виду показался сам дворец, я от удивления разинул рот, увидев множество бело-розовых строений с большими и маленькими башнями и воротами. Вдоль всего нашего пути стояли солдаты в коричневой униформе, держа винтовки на караул.
Миновав двор, мы оказались у пенящегося водопада: он обрушивался в огромный бассейн для плавания, который имел форму слезы. Дорожка к бронзовым двойным дверям дворца скрывалась в тени высоких кустов и пальм.
