Потом обе сели на скамейку. Солнце светило, но день был холодный… Англичане говорят, что якобы нет плохой погоды, а есть лишь плохая одежда. Они просто не знают наших холодов — таких, например, какие случаются в Чашкине, а это довольно-таки северный город. Не такой, как Архангельск или Вятка, но в том же роде.
Теперь две девицы мелко дрожали, держась за руки и крепко прижавшись друг к дружке. Когда нервничаешь, самой незначительной «холодинки» достаточно, чтобы началась эта ужасная дрожь.
Они сидели молча и ждали.
И дождались наконец!
Но Ольга с облегчением заметила, что этот мафиозный Стариканди был тоже не очень-то уверен в себе… С чего бы это? Ведь все преимущества на его стороне… Выходит, не все!
Отлично! Значит, попробуем выжить.
Однако сообщить Лиде о своем наблюдении она не успела. Стариков заметил Лиду и… сидящую рядом с ней «кекелку» — он не узнал Ольгу, которая нарочно опустила голову. Но, собственно, Стариканди и не собирался никого узнавать. Он привык к этим «хвостам» — Лидка вечно таскала с собой кого-нибудь в качестве свиты. Он остановился метрах в двадцати от них, расставил ноги, словно это происходило в движущемся автобусе, и поманил Лиду пальцем.
— Ну же, иди, — тихо сказала Ольга. — Отделаемся от него, и все!
Но не было у неё чувства, что Лида так просто «отделается»! Вот они встретились посреди сквера. Лида остановилась в двух шагах от Стариканди, однако он протянул руку, взял ее за плечо, притянул к себе. И поняла Ольга, что таким вот образом Димка притягивал ее не впервые!
Дальше они стали о чем-то тихо говорить, причем Стариков, сказав фразу, почти всякий раз громко хмыкал… Мерзкий такой малый. Ольга просто не представляла, что Лида могла в нем найти.
Впрочем, пока ничего особо опасного не происходило. И Ольга продолжала сидеть на скамейке.
— Ну что, принес? — спросила Лида.
— А ты принесла? — Стариканди хохотнул.
— Да, принесла.
— Ну, так давай сюда…
— Сначала ты, Димон! — Лида попробовала говорить с ним таким тоном, каким говорила еще совсем недавно, когда он — грубый, наглый, всеми признанный «бугор» — почитал за счастье поймать Лидину улыбку. — Ты можешь лишиться…
«Моей благосклонности» — так она собиралась выразиться. Но не успела, потому что Димка вдруг прижал ее, как не позволял себе никогда. Лида уперлась руками ему в грудь… Куда там!
— О-ля!
Та тут же вскочила со скамейки и уже буквально через секунду была возле Старикова.
— Эй, ты! — и схватила его за шиворот, сильно дернула вниз, так что у Стариканди что-то там затрещало в его очень неслабенькой куртке с капюшоном.
Мгновенно Стариков отпустил Лиду, потому что куртка ему, как и большинству современных молодых людей, была дороже какой бы там ни было девицы… Хотел поймать Ольгу. Но это оказалось не так-то просто! Димка был сильный, но вовсе не такой ловкий, как Ольга. Он попробовал схватить ее — раз, другой. Не вышло. Тогда Стариков сделал вид, что просто ее пугает. Но Оле, в общем-то, нечего было бояться: ведь он ее просто-напросто не мог достать!
— Что за фуфло? — наконец спросил он. И когда узнал Ольгу, хотел еще что-то изречь, но не успел.
— Фуфло — это ты! — очень чётко парировала Ольга. — А я Лидина подруга. И очень советую тебе: кончай эту ерунду. Бери деньги, давай негативы — и катись!
— Чего ты тут понтуешься?.. Свечка скрюченная!
Однако современную девчонку, к сожалению, грубостью не удивишь. Вот и Лида вполне спокойно относилась к ней. А надо бы лупить таких типов по физиономии — чтоб запомнили раз и навсегда!
Ольге же хотелось ему врезать — и больно. Но тут же сообразила: одно дело уворачиваться, другое — нападать. Когда нападаешь, легко самой схлопотать. А рука у Стариканди была тяжелая — Ольга это сразу поняла по тому, как отлетел ее кулак, встреченный его локтем.
Тут она спохватилась, что в принципе делает не то. Надо как-то негативы добывать. Да и уходить — подальше от этого типа.
— Ну что ж ты, «свечка», иди сюда. Сейчас я тебя «обымать» буду!
Обидно стало до ужаса. Ольга в таких ситуациях привыкла быть с братом, который… эх, появился бы тут Олежка!
— Подожди, Оль! — сказала Лида. Но в ее голосе не было уверенности, что она делает правильно. — Слышь, Димон, вот деньги, две восемьсот, — Лида вдруг вынула из кармана конверт. — Давай сюда свою пленку…
— Деньги сперва, пленка после! — быстро сказал Стариков.
Ольга больше чем уверена была: не принес он никакой пленки… Козел! Так захотелось ему отомстить — хотя бы запугать, хотя бы посмеяться над ним.
Посмотрела на Лиду. И ничего, кроме отчаяния, в глазах ее не увидела. Значит, надо брать инициативу на себя!
И сказала с презрением:
— А ты ведь трус, Стариканди… При девчонках так нагло себя ведешь. А хочешь с моим братом поговорить? Ты его, между прочим, знаешь. Он твоему Рексу рыло начистил. Да и тебе даст… Ну что, позвать? Минуты через три он будет здесь… если ты сильно напрашиваешься!
Так она шла напрямик. И все больше понимала, что делает не то. Стариков ведь вполне мог и не испугаться! Такие, как он, за свою жизнь побывали не в одной настоящей разборке.
Тем более при Лиде — ему неохота отступать!
Но отступать нельзя и Ольге!
— Ладно, берегись же… дундук! — И она побежала за уже знакомый нам памятник с латунным знаменем, где…
И тут настало время рассказать о ее затее… У Ольги и Олега, специально для выступлений на открытых площадках (в парках, лагерях отдыха и тому подобном), были одинаковые костюмы — чтобы крутить номер по типу «исчезающего мальчика»: ярко-красная огромная кепка, пальто с широким поясом и блестящей… В общем, чтобы зрители не смогли разглядеть, что минуту назад перед ними был мальчик, а теперь девочка. Тут костюм бросается в глаза, а все остальное как бы исчезает.
Как раз это пальто и эту кепку Ольга захватила с собой и оставила в сумке за спиной у металлических революционеров.
Юркнув в металлическую расселину, Оля выскочила из нее Олегом и пошла на врага…
— Ну, гаденыш! Подонок! — зверски рычала Ольга, изображая якобы «свирепого брата». — Я тебе сейчас как…
Они договаривались, что при виде этого «Олега» вступает Лида. Она радуется и просит «его» не убивать бедного Диму, а решить все миром.
Но Лида почему-то молчала. Окаменела и молчала. Ольге ничего не оставалось, как продолжать свою психическую атаку. Кстати, Стариков, как ей показалось, был почти готов убраться подобру-поздорову. Но Лида… Господи! — Лида молчала. И теперь Ольгина психическая атака, чтобы не захлебнуться, обязана была перейти в боевые действия!
«Лидка! Да помоги же ты мне!» И Лида вдруг помогла. Сказала безвольно и потерянно:
— Он у меня деньги выхватил…
Это был, как говорится, полный абзац!
— Не бойся, Лида, — сказала Ольга как можно увереннее. — Сзади заходи! Давай же, заходи!
Вдвоем у них, пожалуй, были шансы что-то с ним сделать. Однако Лидка даже с места не стронулась. А Ольга по инерции продолжала идти на врага. И вот оказалась на расстоянии схватки!
Теперь уже не подходила тактика уворачивания от ударов. Тогда бы Стариков сразу понял, кто перед ним. Нет, она должна вести себя, как Олег. И, шагнув вперед, треснула Стариканди по физиономии, а потом еще раз.
Выпад ее был очень хорош по скорости и точности. Но, к сожалению, это были девчоночьи удары. То есть довольно слабые. Их Стариканди мог запросто выдержать десяток и не покачнуться. А раз так, он получил полное преимущество. Тот, кто легко держит вражеские удары, может врезать ответно… И врезать неслабо. Что Стариканди и сделал. Незамедлительно.
И Ольга полетела в сугроб!
А Стариков произнес победную фразу, из которой ни одного слова нельзя вставить эту книжку. Да и ни в какую.
И неизвестно, чем кончилась бы эта сцена. Вернее всего, ни Ольге, ни Лиде не поздоровилось бы. Однако она кончилась не так, как ожидал Стариков… да и мы с вами.
Вдруг из-за революционного памятника выскочила… Ольга. Вернее так: выскочило существо в шубе и шапке Ольги Серегиной. И вообще — исключительно похожее на нее.
— Ты как смел ударить моего брата! — закричало существо.
Стариканди, может, и почувствовал какой-то подвох. Но ни капли не усомнился в своей полной и скорой победе — ведь теперь перед ним была девчонка, которую он однажды так ловко взял в плен… хотя и какая-то неуловимо изменившаяся.
Изображая свою клыкастую улыбку, Стариканди пошел навстречу этой бегущей дуре, вовсе не собираясь ее бить. А когда получил первый удар — в солнечное сплетение, — было уже поздно, он просто не успевал поднять руки к лицу. А потому схлопотал тяжелейшую «двойку»: крюк правой — в ухо и прямой левой — в подбородок… Сделал два шага назад, потом словно зацепился за что-то левой пяткой — хотя там не за что было цепляться — и упал в снег.
