А на крыльце нас догнал директор, по-солдатски прямо извинился и сказал папе задумчиво:
– Да, полковник, Дмитрий-то скоро окончит школу. А вот Алексею еще семь лет у нас учиться. – И горестно, протяжно вздохнул.
Мы весело и задумчиво шли домой. Сыпался легкий снежок, сияла над универсамом желтая городская луна.
Я держал маму под руку, потому что было очень скользко и везде поблескивали отлично раскатанные ледянки. А папа с Алешкой бежали впереди и не пропускали ни одной из них. И я услышал, как папа спросил:
– Надеюсь, Алексей, это все, до конца года не будет больше сюрпризов?
– Все, – сказал Алешка. – Почти.
Папа от неожиданности поскользнулся и шлепнулся на спину. И строго спросил, лежа с задранными ногами:
– Что еще?
– Освободи Пенькова.
– Как то есть? – безмерно удивился папа, пытаясь встать. – Во-первых, мы его еще не посадили. Он где-то скрывается в надежном месте. А во-вторых, как только его найдут, его все равно посадят. Очень надолго. Ведь он – главный организатор этого преступления. Так что ему сидеть и сидеть.
– Чтобы его посадить, – важно сказал Алешка, – его надо сначала освободить. Он и так сидит. Уж не один день.
– Где? – Папа наконец встал и даже огляделся – не сидит ли Пеньков где-нибудь рядом… под пеньком? – Где он сидит?
– В очень надежном месте. В сейфе.
Я не буду говорить о том, что папа опять упал. Опять шлепнулся на спину. И в этом положении, глядя на желтую луну над универсамом, жалобно спросил:
– А… А как ты догадался?
– С помощью дедукции.
Коротко и ясно.
Логично…
Глава XXI
"Очень приятно. Холмс"
Да-а, как мои родители до сих пор не поседели? И как я не стал заикаться? У этого мальчугана что ни шаг, то сюрприз.
…Пеньков как старший продавец имел доступ ко всем ключам от витрин и сейфов. Но, конечно, не мог ими воспользоваться, потому что тогда подозрение сразу же пало бы на него. Идея Лисовского ему понравилась. Тем более что ему не нужно было долбить потолок в вонючем подвале, а только отпирать витрины и сейфы и передавать драгоценности Кислому.
Не знал он только одного: никто с ним делиться добычей не собирался. Несмотря на его решающий вклад в эту криминальную комбинацию.
Когда все сокровища оказались в чемоданах, Кислый сказал ему:
– Вроде все. Отпирай вот этот, – и он показал на старинный сейф в торговом зале, – чистим его и сматываемся.
– Там нет ничего, – ответил Пеньков. – Одни крысиные объедки.
– Хитришь, парень, – Кислый зло прищурил глаза, – для себя приберег? Открывай, гад!
– Да на! Смотри! – Пеньков распахнул тяжелую дверцу. – Пусто!
– А это что? – подозрительно спросил Кислый, указывая внутрь сейфа, на его дырявый пол. – Заначил?
– Где? – возмутился Пеньков и нагнулся, вглядываясь в темную пустоту сейфа.
Тут он получил здоровенный пинок, влетел внутрь, и… за ним захлопнулась тяжеленная двойная стальная дверь.
Кислый вернулся к дырке, но тут-то все и началось.
Магазин блокировала милиция, Лисовского с Кислым – "собака Баскервилей". А Пеньков оказался в "крысоловке".
Дырки в днище сейфа пропускали достаточно воздуха, так что он сидел там на корточках и думал о превратностях судьбы. Надеясь, что кто-нибудь из сотрудников случайно или для замены приманки откроет сейф. Поднимать шум он сначала не хотел, боялся посторонних, а потом уже не смог. Да и шуметь ему было нечем. А кулаками в такие стенки стучать без толку – никто не услышит. В лучшем случае подумают, что это расшумелись голодные мыши, добравшиеся до приманки…
Когда работники милиции в присутствии директора магазина вскрыли сейф, Пеньков вывалился из него на пол и прошептал:
– Спасибо.
Раньше, как вы помните, он был толстый и краснощекий, а теперь, вернувшись на белый свет, был худым и бледным.
Когда папа рассказал нам об окончательном и благополучном завершении этой криминальной истории, Алешка попросил:
– Пап, ты про Коржика не забудь. Присвой ему звание.
– Присвоим, – твердо обещал папа. – Не забудем. И не забудем кое-что еще.
Что он имел в виду, мы поняли позже. Перед Новым годом…
Опять пошло время своим неспешным чередом. Время шло, но, в общем-то, ничего особенно не менялось. Кроме самого необходимого и закономерного. Ну, немножко старше стали наши родители. Ну, мы сами немного повзрослели. Ну, Зайцевы немного отремонтировали свою лубяную избушку номер два и наглухо залили бетоном подкоп в «муникации». Ну, и Норд остался немного полосатым – на нем все-таки сохранились следы от фонарика, которым Ленка «заряжала» его свечение в пореченском коллекторе. Но Норда это, похоже, не беспокоило. Кажется, ему это даже нравилось. Он нередко останавливался возле зеркальных витрин и задумчиво себя разглядывал. Наверное, думал, что он теперь похож на тигра средних размеров.
Время шло…
Незадолго до Нового года, когда мы всей семьей готовились его встретить, раздался длинный звонок в дверь.
– Дед Мороз? – удивился Алешка. – Что-то рановато.
Но это в самом деле был Дед Мороз. В виде специального почтальона. Он вручил Алешке толстый пакет и заставил расписаться в толстой книге.
Алешка с недоумением прочел обратный адрес: "Бейкер-стрит, 221".
Это оказалось приглашение в Англию, на Рождество. Как выяснилось, Алешка оказался победителем ежегодного конкурса юных детективов. Мало того, что он был признан лучшим знатоком бессмертных "Записок о Шерлоке Холмсе", так он еще стал призером за конкретное раскрытое дело. (О том, что наш папа по своим интерполовским каналам дал это сообщение в Лондон, мы узнали гораздо позже.)
В пакете были деньги на расходы и билет на самолет в виде красивой книжечки.
– Во! – похвалился Алешка. – Завтра я поднимусь над облаками на белоснежном лайнере.
– Не поднимешься, – усмехнулся папа. – Белоснежный лайнер – это теплоход. Теплоходы не летают над облаками.
– У меня полетят!
Мама призадумалась и согласилась:
– У тебя полетят. Только вот как ты до музея доберешься?
– Элементарно, миссис Хадсон. У них там, в Англии, здоровенная такая стрит есть. Оксфорд называется. По ней все прямо, а потом два раза направо. И все!
– Как в Курске, – засмеялся папа. – И что тогда?
– У кого-нибудь спрошу: "Твоя моя мало-мало понимай сапсем нету?"
Алешка засмеялся и ткнул папу в бок. Папа повалил его на тахту. Туда же бросились и мы с мамой. Не хватало в этой куче только дяди Федора.
Но не хватало недолго. Они заявились всей своей счастливой семьей в тот же вечер поздравить нас с наступающим Новым годом. И привезли с собой подарки. Папе – новую трубку, Алешке – почти как настоящий набор "Шерлок Холмс" с наручниками, фонариком и револьвером, мне – шикарные ролики, а маме – новую шляпку. Точь-в-точь такую, которую она выбросила в урну возле учительской.
Мы надолго засиделись за чаем и воспоминаниями. А потом Зайцевы спохватились и начали собираться. Кроме Федора, который вдруг притащил из кладовки раскладушку.
– Можно, он у вас поживет с недельку? – попросила мама Зайцева. – Нам нужно за товаром съездить.
– Не в Англию случайно? – спросила наша мама.
– В Урюпинск, – вздохнул Зайцев-папа.
– Тащи раскладушку обратно, – сказал Алешка дяде Федору. – Будешь на моей тахте спать. Все равно я завтра в Урю… то есть в Англию улетаю.
– На белоснежном теплоходе, – добавил папа.
Когда "белоснежный теплоход" поднялся над белоснежными облаками и разрешили отстегнуть ремни, Алешка, который очень любил знакомиться, протянул руку своему соседу и представился:
– Алексей Оболенский.
Сосед – носатый джентльмен в шапочке, похожей на бейсболку, вынул изо рта большую трубку, улыбнулся и назвался в ответ:
– Шерлок Холмс.
