Только я не понял, почему же мама плакала? Я больше не позволю ей плакать!
Она гладила и называла меня: сыночек… Сыночка…
Она обнимала меня так, как если бы я был единственный в этом мире…
Она смотрела на меня так нежно, что внутри у меня загорались маленькие солнышки, а сердце стучало так ровно, будто и никогда не сбивало своего шага…
Она прижимала меня так, будто мы не виделись целую вечность, и я чувствовал такой родной мамин запах…
Какое же это счастье - быть сыном своей матери…
А сестра не вредничала. Она взяла меня на руки и широко так, и здорово улыбалась и всё повторяла:
- Славка, Славка…
Ну… Недолгие были нежности, хорошо… А то я уже почти расплакался…
И вдруг увидел Антона. И понял, только тогда понял, что мы уже не будем вместе.
Что мы расстаёмся. С братом. Моим старшим братом. Знаете, что он сказал мне? Всего несколько слов, обычных таких, простых слов, он мне и раньше их говорил… «Славка… Что бы я делал без тебя, Славка?… Братишка ты мой… ». А я…
Я нашёл мать и сестру, меня ждал отец, а я уезжал от брата!
Я знаю, мы ещё увидимся с ним… А как же? И он останется для меня братом.
Я раньше не знал, что такое счастье и почему многих оно так заботит, а теперь – знаю. Спросите меня – и я вам сразу отвечу.
У меня на кухне шипят на сковородке пирожки. В комнате блуждает аромат тёплого хлеба и моего любимого малинового киселя. И ещё чего-то такого вкусного… Надя шуршит книжкой и что-то там шепчет: зубрит. Говорит, что ей влетит за прогулы. На часах уже семь, а за окном - темнота… В ванной шумит вода - пришёл с работы отец…
Если честно, то он очень похож на дядю Борю… Нет, не только голубыми глазами, он такой… Сильный. И знает ответы на все мои вопросы… Говорит всегда спокойно так, не торопясь… А когда смотрит, то так, будто видит меня насквозь…И ещё он, такой…
Ой, меня мама зовёт! Моя мама…
- Мам, я иду!
Может, вы когда-нибудь видели меня на улице, ну, я был такой… штаны мне малы были, и футболка порвалась, и я грустил очень… Потому что я был один… Нет, я выходил тогда редко, наверное, вы видели меня с Антоном. Все думают, что мы – родные братья… Не знаю, замучанными, вы нас видели или уже счастливыми…
А может, я ещё повстречаюсь с вами, скорее всего, вместе с моим отцом. Я всё же маленький рядом с ним… Не смущайтесь, что мы немножко серьёзные: мы разговариваем о важном…Нет, наверное, вы увидите меня с моей мамой – мы с ней часто ходим вместе и я смеюсь, просто потому что мне радостно…
Просто так смеюсь, а вы умеете так?
И да, если вы всё же повстречаете такого вот мальчишку, то знайте, это я – Славка Солнышкин!
Спрашивайте – я отвечу. Я люблю вопросы. Поговорим… А если чего не скажу – спрошу у отца. Уж он-то всё знает…
Глава 23
Вместо эпилога
Музыка для братьев
Падал снег, укрывая землю белоснежным одеялом, пряча под ним старые обиды и тревоги… Таким нежным, бархатным одеялом, с тысячами мелких чудных жемчужин: как в таких маленьких каплях пряталось столько разных цветов?
Они переливались сотнями мелких радуг, эти жемчужины. Они собирали свет со всего мира и преображали его. Дарили радость усталым глазам… Они звенели тысячами разных нот, которые складывались в причудливую, свежую, лёгкую мелодию этой зимы.
Хлопья гладили лицо, хлопья щекотали нос, хлопья кружились и играли, как мысли. И превращались в сотни снежинок, которые, сливаясь, образовывали блестящий алмазный покров…
Тошка выбежал на улицу. Закружили его хлопья, ослепило белое покрывало…
Множество фонарей, перешептываясь, рассказывали, что скоро Новый Год. Будто он и сам не знает!
Он дни считаёт, а они тут секретничают!
Это будет, пожалуй, самый удивительный Новый Год в его жизни…
Приедет отец. Приедет Славка с родителями. А потом, потом мама сказала, что они поедут к Шурке, на недельку, но это уже – счастье. Он так соскучился… И ещё, быть может, там будет Юра, а где Юра, там и Денис… Денис учится на лётчика. Но с ним очень интересно разговаривать на разные темы. После того, как они проводили Славку, он пробыл у них всего полдня, а Антону казалось, что знает его целую вечность. Удивительно, что они живут с Шуркой в одном городе…
Они встретятся, наконец-то… Если всё, конечно, получится… А оно должно получится, он загадает желание…
Тошка смотрел и смотрел в чёрное, в белых крапинках небо… Потом вспомнил вдруг, для чего он вышел – он же хотел кинуть денег на телефон и позвонить отцу!
Электронный счетовод быстро сожрал Тошкины купюры, а в ответ не дал даже чека! Ну ладно…
***
Борис не спал. В полумраке маленькой гостиничной комнатки горела одинокая жёлтая лампочка. Гостиница – полустанок, каких полно в России, и которые так редко можно встретить в западноевропейских странах.
Неуютно было и хотелось есть. Когда они со своей группой, наконец добрались сюда – столовая оказалась уже закрытой. Пришлось согреть желудок остатками чёрного чая и наполнить его мыслями о сытной еде. О завтраке или ужине, неважно, главное, что своим воображением можно хоть немного успокоить этот ненасытный орган.
Уже то, что они отыскали эту гостиницу – замечательно. Уже то, что выбрались из ущелья до наступления темноты – счастье. Ну, почти…
На белой стене зачем-то висели большие круглые часы. Они шли, вроде даже правильно. Ритмично так трещали, в прохладной сырости, решив, что настоящее время знают только они. Притягивали к себе мысли Бориса.
Он устало глядел на острую размеренную стрелку. Раньше его раздражало тиканье часов, а сейчас оно - успокаивало. Потому что под это тиканье Борис осознавал, что сейчас он здесь, в комнате, на тёплой мягкой постели, а не блуждает в неведомой тьме. И осознавал, что ему здесь хорошо.
Было бы совсем чудо, если бы он здесь был не один.
И если бы уснул раньше, чем наступит тоска.
Он не смог приехать попрощаться со Славкой. Хорошо, что хоть позвонил… Стыдно. Грустно. Когда он увидит мальчонку? Названного сынишку, друга его сына... Ох, как же сильно он всё-таки привязался к нему!
Вот пробить бы сейчас пространство и время и оказаться дома!
Как не хватает сейчас ему сыновей! Посадить бы их рядом, с обеих сторон, обнять крепко. Чувствовать, как они тебя любят. Размышлять над необычными Славкиными вопросами. Радоваться коротким рассказам Антона.
«Ну ладно тебе, никто у тебя их не отнимает! Они просто сейчас далеко, но ведь они – есть! И ведь скоро ты увидишься с ними! Осталась – неделька, - успокоил он себя, - а ещё ведь скоро – Новый Год!»
Они снова будут вместе, пусть и недолго.
Ольги ему особенно сейчас не хватало. И спиной, сердцем, он чувствовал, что сейчас она особенно нуждается в нём. Хорошо, что удалось поменять билеты на самолёт, и взять на три дня пораньше.
Борис отогнал усталость, сел на постели. Вынул из зарядки мобильник, набрал номер супруги. Хоть голос её послушает: нежный такой, родной, немного мальчишеский голос…
…Жаль, что его телефон украли: там столько фотографий было с мальчишками! В Олином телефоне нет фоток, только картинки какие-то.
«Ладно тебе бухтеть! Целый – и ладно». Борис вспомнил Юру, мальчишку – студента, своего спасителя. Надо же им так повстречаться!
Как он там? Неделю назад, когда Борис звонил Валере, тот сказал, что Юру выписывают. Это уже хорошо! «Ох, и натерпелся парнишка…Плохо, что я не увидел его перед отъездом…» Не пустили. Суровые врачи, вероятно, думали, что одному Юрке будет лучше, чем с друзьями, а может, они просто боялись лишний раз его трогать…
Нужно обязательно с ним увидеться! Напомнить жене, чтобы завтра сходила за билетами, а то потом не достанешь… А пока нужно позвонить ему и просто ещё раз сказать спасибо…
Борис поймал себя на том, что слушает бесконечные гудки. Почему Оля не отвечает?
«Позвоню Тошке», - решил он. «Сынка, как ты?» - думал Борис, набирая знакомый номер. Занято! Да что ж такое?! Видимо придётся ему провести вечер с самим собой и тоской по любимым…
***
Тошка понажимал кнопки, прислушался к далёким гудкам. Почти сразу отозвался в глубине мягкий бархатный голос:
- Алло, Антон? Тошка, сынок, как дела?
- Нормально, пап!... – голос будто рядом. Хотя на самом деле рядом только снег, темнота и шумная дорога. А отец совсем другой в стране… - А ты когда приезжаешь?
«Сынок! Наконец-то я до тебя дозвонился!… Как хорошо, что придумали мобильные телефоны! Слышать твой голос - уже счастье». Борис глянул на торопливую стрелку:
- Двадцать восьмого.
- Двадцать восьмого?! А мама говорила – тридцатого! – внутри у Тошки всё подпрыгнуло от радости. Ура!
- Я переделал билеты… - ответил Борис. Жёлтая лампочка моргнула и разгорелась чуть ярче.
Антон смотрел, как красиво сочетается жёлтый фонарь с синей чернотой неба. Вьются вокруг него быстрые снежинки…
- Тошка, - спросил отец, нарушив короткую тишину, - что ты хочешь себе на Новый Год?
