девять секунд, прежде чем он услышал, как заскрипела седьмая ступенька. И вскоре – тринадцатая.
Джоэль раскопал пакет, который так глубоко засунул в недра гардероба, как будто хотел, чтобы он исчез там навсегда. Вытащил куртку наружу и хмуро оглядел её. Если бы она была просто чистой, то он сказал бы, что сам постирал её, но Элизабет её ещё и выгладила.
Джоэль помял куртку в руках. Безрезультатно.
Потряс её, положил на пол, прошёлся по ней ногами и попинал, как футбольный мяч. Ткань начала мяться, но вот с запахом дело обстояло куда хуже: куртка пахла ополаскивателем. Мама Джоэля никогда им не пользовалась.
Он улёгся на живот и провёл курткой под кроватью, потом вытер ею всю пыль, скопившуюся по углам. Наконец, поплевал на ткань и растёр слюну подошвами ботинок.
– Что ты в ней делал?! – шокированно спросила Хелена, разложив куртку на стиральной машине. Она поскребла пятна ногтем. – Что это?
– Ты была права, – заметил Джоэль. – Она нуждается в стирке.
– И это ещё мягко сказано, – подтвердила Хелена и полезла за пятновыводителем.
Пока мама работала, Джоэль тихо стоял рядом. У него был один вопрос, который он обдумывал весь вечер, но он не был уверен, хочет ли знать ответ на него.
– Что? – спросила Хелена.
– М-м…
– Значит, ничего.
Джоэль начал подниматься по лестнице, но передумал и вернулся обратно.
– На кого я больше похож? На тебя или на папу?
– А почему ты об этом спрашиваешь?
– Так… не знаю.
Хелена улыбнулась, продолжая возиться с курткой.
– Ты не похож ни на кого из нас. Когда ты родился, мы, бывало, часами смотрели на тебя и гадали, в кого же ты пошёл. Даже иногда шутили, что нам тебя подкинули.
Хелена взглянула на сына, и её улыбка погасла.
– Что с тобой?
– А что?
– Ты расстроился?
Джоэль отрицательно замотал головой, но это было неправдой – Хелена видела.
– Скоро полночь, – мягко заметила она. – Тебе пора ложиться спать.
Джоэль кивнул и отправился в свою комнату.
* * *
Когда Джоэль вернулся к себе, на столе его ждал неубранный пакет, откуда он только что достал куртку. Магнитофонная кассета лежала на выключенном компьютере. Он долго смотрел на неё. Потом разыскал жёлтый плеер и вставил в него кассету. Надел наушники и нажал на PLAY. В прозрачном окошке закрутились колёсики, и аналоговая тишина, шелестя старой плёнкой, затопила всё вокруг.
Приглушённый женский голос пел о том, как она не хочет, чтобы её оставляли, и о том, что она не простит его, если он уйдёт один.
Джоэль встал перед зеркалом и зачесал чёлку на лоб.
С чёлкой назад он был Джоэлем Лундмарком.
С чёлкой вперёд он был Джонатаном Андерссоном.
С чёлкой назад он был скучен.
С чёлкой вперёд он был интригующ.
С чёлкой назад он был подкидышем.
С чёлкой вперёд он был мёртв.
На следующее утро Джоэль пришёл в школу в белой рубашке, сером пуловере, чёрных брюках и коричневом галстуке в жёлтую полоску; чёлка была зачёсана вперёд.
Марионетки из рыбных тефтелей
Калле ненавидел рыбные тефтели, эти склизкие комочки рыбного фарша, плавающие в молочной жиже и присыпанные сухим укропом. Он с отвращением потыкал вилкой в тарелку, вполглаза следя за Молли, которая переходила от столика к столику в школьной столовой. Дженнифер и Натали следовали за ней. У каждого столика Молли останавливалась и что-то говорила сидящим там одноклассникам, выслушивала короткий ответ и, рассмеявшись, шла дальше.
– Чем это она занимается, а? – спросил Калле Джоэля, который сидел напротив и молча поглощал свою порцию рыбных тефтелей.
Джоэль пожал плечами и продолжил есть.
Тут Калле впервые за весь день посмотрел на него повнимательнее.
– Что это за барахло?
– Какое барахло?
– Что за шмотки на тебе?
Джоэль оторвал взгляд от тарелки. Калле кивнул на его белую рубашку с коричневым галстуком.
– Какого чёрта ты напялил их на себя?
– Это всего лишь одежда, – сказал Джоэль, хотя если бы это действительно была всего лишь одежда, то он бы ни за что её не
