Тот кивнул:
— Надо бы сообщить об этом мэру. Этот мальчик заслуживает награды.
— Он рисковал своей жизнью, чтобы спасти птичье гнездо, это уму непостижимо, — проговорила женщина.
Восторженные вопли. Новые хлопки по спине. Все орут:
— Крэг, дай пять!
Эйми смотрит на меня, и в глазах ее искреннее восхищение.
— Потрясающе, — повторяет она, — просто невероятно.
И тут раздается мальчишеский голос:
— Эй, вы, подождите-ка! Поворачиваюсь, а это Трейвис и Брэд проталкиваются сквозь толпу.
— Разуйте глаза! — вступает Трейвис. — Какой из Крэга храбрец? Вы что, спятили?
И Брэд туда же:
— Да все это чистая туфта!
Эйми и все вокруг молча уставились на них. Все. Конец. Меня раскусили. Быть мне Заикой Крэгом по гроб жизни. Все кончено.
Я сделал шаг назад. Мне хотелось быть сейчас где угодно, хоть опять на вершине дерева, только подальше отсюда.
— Что вы там несете? — сердито перебила их Эйми, уперев руки в бок.
— А то, что есть. Ничего храброго Крэг не сделал, — не смутился Трейвис. — Он просто свалился с дерева.
— Да, конечно. Я сам все видел, — подтвердил Брэд.
— Но… но… но… — возмущенно начала Эйми.
— Если он такой крутой, — поясняет Брэд, — с чего это он так орал?
— Вы что, оглохли? Он же вопил как резаный всю дорогу, пока летел с дерева, — добавил Трейвис. — Парень со страха чуть в штаны не наложил, падая с дерева, а вы из него героя делаете!
И все трое поворачиваются в мою сторону, словно ждут от меня, чтобы я разрешил их спор.
Крэг, так ты храбрец или трусишка? Трусишка.
А я только плечами пожимаю.
— Да все это, — бормочу, — ерунда. Все это приключение на дереве сущие пустяки. Есть о чем говорить!
— Во-во, пустяки, — передразнивает Трейвис. — Свалился с дерева, вот и всех дел!
— Да вы все это из зависти говорите, — наступает на Трейвиса и Брэда Эйми. — Вы оба. Пока не появился Крэг, все носились с вами, а теперь все только о нем и говорят.
Трейвис и Брэд оттолкнули Эйми и сделали шаг в мою сторону. Они остановились около меня и уставились с грозным видом, не сводя с меня глаз.
Гляделки! Этого еще не хватало. Я никогда не выдерживал чужого взгляда и обычно тут же начинал моргать.
— Так ты и впрямь возомнил о себе, что ты такой храбрец? — бросил Трейвис.
— Кто, я? — сглотнул я. — Откуда ты взял? Вовсе и нет.
Не собирался я драться из-за этого. Да и куда мне. Все равно побьют. Я и драться не умею.
А потом, я что, сам не знал, что они говорят правду? Если на то пошло, человека не называют Заикой и Трусишкой без всякой причины.
Но Эйми пошла на них.
— Да Крэг храбрее вас обоих вместе взятых! — выпалила она, и ее черные глаза засверкали. — И Крэг может это доказать!
Это кто? Я-то?
— Давайте, — крикнула Эйми. — Придумайте испытание. Попробуйте напугать его!
— Да подожди ты, — начал было я, но меня никто не слушал.
— Крэг сделает все, что вы захотите! — заявила Эйми.
Я схватил ее за плечо. Я пытался удержать ее. Не тут-то было. Она знай твердит свое:
— Ну давайте. Пошевелите мозгами. Придумайте испытание. Крэг докажет вам, что его ничем не проймешь!
На губах у Трейвиса мелькнула ехидная усмешка. Веснушки ясно проступили на лице.
— Может, поставим на это деньги? — ухмыляясь, проговорил он.
— Да хватит вам, — попытался остановить их я.
— Что ж, идет, — соглашается Эйми, даже не посоветовавшись со мной. — Пари так пари. Ставим любую сумму, что вам не испугать Крэ-га, что бы вы ни сделали!
Трейвис и Брэд переглянулись, и оба усмехнулись.
— По рукам, — кивает Трейвис. — Ждите нас, мы скоро вернемся.
И они пошли прочь, смеясь и оживленно переговариваясь. Эйми повернулась ко мне:
— Заработаем за здорово живешь. Легкие деньги, правда, Крэг?
— По телику одна мура, а компьютерные игры до смерти надоели, — жаловалась Эйми, отбрасывая назад прядки своих черных вьющихся волос. — Что бы такое придумать?
Я пожал плечами.
Стоял серенький невзрачный день. Была суббота. По окну Эйминой комнаты колотили капли дождя. По двору ветер гонял опавшие листья.
— Может, слазаем на чердак? — предложила Эйми. — Там тьма-тьмущая и жутковато. У моих стариков там хранится куча старого тряпья, всяких журналов и прочего хлама.
— Да ну его, — дрогнул я.
На самом-то деле я как огня боялся захламленных чердаков. Чердаков и подвалов. По мне, так лучше держаться первого этажа.
— Придумала! — Эйми вскочила с ковра и подошла к шкафчику у стены.
В это время за окном сверкнула молния и раздался гром. Я невольно вздрогнул. Гроза приводила меня в подлинный ужас. А сейчас я лишь малость испугался. Самую капельку.
Крэг, напомнил я себе, Эйми считает тебя несравненным храбрецом. Не вздумай показать, что ты готов под стол лезть от малейшего раската грома.
Раз все думают, что ты храбрый, ты и есть храбрый.
Я это твержу себе каждый день.
Только каждый раз, когда я вижу в школьном коридоре Трейвиса с Брэдом, меня так и подмывает незаметно слинять.
«Они меня насквозь видят, — думаю я, — и строят коварные планы, как до смерти напугать, чтоб все узнали мое истинное лицо».
А почему они строят эти коварные планы? Да все из-за того, что Эйми бросила им вызов и сама предложила испытать меня.
Эйми мне ужасно нравилась. С ней было интересно и весело.
И конечно, было бы огорчительно, если б она потеряла ко мне всякий интерес, узнав, что никакой я не супергерой, а худой маленький мальчик, дрожащий, как лист, при виде змей и пауков, готовый лезть под кровать, когда грохочет гром, боящийся темноты — да всего на свете.
— Вот что мы сейчас посмотрим, — сказала Эйми, доставая из шкафчика груду видеокассет. — Папа взял это вчера вечером в прокате. Я и забыла.
— А что там? — спрашиваю.
Она плюхнулась на зеленый кожаный диван радом со мной, высыпав все кассеты мне на колени.
— На, посмотри. Это потрясные видеофильмы. Я пока сделаю попкорн в микроволновке, а потом посмотрим настоящие ужастики.
Я чуть не подскочил:
— Ужастики?
Эйми выбрала одну кассету из кучи:
— Вот эта клевая.
Я взглянул на коробку. Там были изображены два мальчишки и две девочки моего возраста, и все вопили от ужаса. «Убийца в лагере». Так назывался фильм.
Я вспомнил рекламу этого фильма по телику. Я не мог смотреть: там была сплошная кровь.
— Ага… Я, кажется, видел его.
— Там есть куски прямо до обалдения жуткие, — сказала Эйми, вынимая из коробки кассету. — Ты, наверное, любитель ужастиков, так ведь? Ты сколько раз смотрел «Убийцу в лагере»?
— Да… один раз, — выдавил я.
— Сейчас пожарю попкорн и врубим.
— Может, там есть что получше, — пробормотал я и стал рассматривать кассеты. Там все было как на подбор: «Убийца в лагере-2», «Убийца в лагере-3», «Месть…»
— Просто не поверишь, но мои старики просто без ума от этих киношек, — говорит Эйми. — Их хлебом не корми, дай посмотреть что-нибудь жуткое и чтоб побольше кровищи.
— Гм… мои тоже, — выдал очередную ложь Крэг-супергерой.
А если правду, то я от этих фильмов трясусь как младенец, а то и кричу от страха.
Я тяжело вздохнул. Держись, Крэг. Назвался груздем — полезай в кузов. Теперь ты новый Крэг — не забыл?
Ты — герой.
Ты — бесстрашный.
Через пару минут мы уже сидели рядышком на диване с чашками, полными жареного попкорна, уставившись на экран.
Минут десять я держался. А потом из леса выскочил этот маньяк, махая своим жутким топором.
Я вцепился в ручку дивана… и заорал во всю глотку.
С замирающим сердцем я повернулся и посмотрел на Эйми. Она пристально смотрела на меня.
Ну вот теперь она все знает, решил я. Наконец тайное стало явным.
Эйми изучающим взглядом смотрела на меня. Я сидел и мучительно ждал, когда она обзовет меня трусишкой и скажет, что разочарована во мне.
Но вместо этого глаза у нее вдруг сверкнули, и она улыбнулась.
— Ты прав, Крэг, — бросила она.
— Прав? В чем прав? — еле слышно пролепетал я.
Она кивнула на экран:
— Эти ужастики становятся еще забавнее, если самому вопить вместе со всеми.
«Нет, это в голове не укладывается, — подумал я. — Ее ничем не прошибешь. Она считает, что я притворялся»!
Мы стали смотреть дальше. Безумный маньяк стоял у лагерного костра, размахивая своим топором, моча всех направо и налево.
Я издал новый душераздирающий вопль неподдельного ужаса.
Эйми подхватила.
До моего крика ей было далеко. Маловато опыта, подумал я.
Она откинула голову и снова завопила. Явный прогресс.
Теперь мы смотрели фильм и время от времени дружно вопили. Все это было забавно, не считая того, что я-то не притворялся и вопил действительно от страха.
