7
Дрожь пробежала у меня по спине. Миссис Радольф имела такой испуганный вид.
— Что стряслось? — спросил я запинаясь.
Она показала в небо.
— Можете помочь мне?
— Что? — посмотрел я наверх. Через несколько секунд я понял, что она указывала не на небо, а на ветку дерева.
— Там мой кот Мутли, — сказала миссис Радольф. Одной рукой она прикрывала глаза от солнца, другой продолжала указывать на ветку.
— А вот, вижу, — сказал Шляпа. — Вот там на ветке, которая наклонилась.
— Я не понимаю, как он убежал из дома, — сказала миссис Радольф. — Он никогда не лазает по деревьям. Мутли каким-то образом туда забрался и не может слезть.
Я всматривался в густую листву. Теперь я видел Мутли. Очень высоко. Он жалобно мяукал и цеплялся за тонкую ветку.
Мы стояли и смотрели на испуганного кота.
Вдруг я почувствовал руку миссис Радольф на своём плече:
— Эдди, ты не мог бы залезть и снять его?
Я сглотнул слюну. Я не самый лучший в мире лазальщик по деревьям. Честно говоря, я ненавижу лазать по деревьям. Каждый раз царапаю себе руки о кору или сдираю кожу на животе.
— Быстрее, пожалуйста! — умоляла миссис Радольф. — Мутли так напуган. Он же может упасть.
«Ну и что, если он упадёт! Разве у котов не девять жизней?» — подумал я, но миссис Радольф не сказал. Вместо этого я что-то пробормотал про то, что кот уж больно высоко забрался.
— Ну ты ведь прекрасно лазаешь по деревьям! — сказала миссис Радольф. — Я хочу сказать, что все мальчики твоего возраста лазают по деревьям. — Она смотрела на меня изучающее. На её лице было написано явное неодобрение.
«Она считаем меня сопляком, — сообразил я. — Если я не залезу на дерево и не спасу её проклятого кота, она скажет маме, что я слабак. Все соседи будут говорить, что миссис Радольф попросила Эдди о помощи, а он стоял как последний трус и что-то бормотал в своё оправдание».
— Я немного боюсь высоты, — признался я.
Кот над нами пронзительно мяукал. Звук был, как будто ребёнок плачет. Его хвост был поднят столбом.
— Эдди, ты можешь это сделать, — сказала Чарлин, глядя на кота.
— Быстрее, пожалуйста, — умоляла миссис Радольф. — Мои дети будут в отчаянии, если с котом что-нибудь случится.
Я колебался, глядя на высокий ствол, покрытый грубой корой.
Кот опять заорал.
Ветка задрожала, задние лапы кота задёргались в воздухе. Вот-вот он упадёт.
Мы все вскрикнули.
Ветка качалась вверх-вниз. Кот цеплялся за неё передними лапами.
— О нет, нет! — повторяла соседка, закрыв лицо руками.
Кот вопил от ужаса.
Ему как-то удалось опять взобраться на качающуюся ветку. Мяуканье было похоже на детский плач.
Миссис Радольф отняла руки от глаз и посмотрела на меня с презрением.
— Наверное, лучше вызвать пожарную команду, — сказала она.
Я понимал, что должен обхватить руками ствол и полезть вверх. Но я правда боюсь высоты. Я плохо лазаю по деревьям.
Миссис Радольф безнадёжно вздохнула и затрусила по направлению к своему дому. Она остановилась, услышав девичий крик:
— Эй, что там у вас случилось?
Кертни ехала по боковой дорожке на блестящем красном гоночном велосипеде. Она остановилась, и опустила велосипед на землю. На Кертни был белый джинсовый костюм и жёлтая футболка.
— Что происходит, ребята? — спросила она, подбегая к нам.
— Мой кот… — сказала миссис Радольф, показывая на дерево.
Кот отчаянно мяукал.
Кертни посмотрела на раскачивающуюся ветку.
— Я сниму его, — сказала она и начала проворно карабкаться вверх.
Кот замяукал и снова чуть было не сорвался.
Кертни лезла быстро, легко обхватывая ногами ствол и подтягиваясь на руках.
Через несколько секунд она уже добралась до ветки, одной рукой схватила кота поперёк живота и прижала его к себе, а затем ловко спустилась на землю.
— Вот ваш бедный зверь, — сказала Кертни, ласково поглаживая кота. Она передала его миссис Радольф.
Белый костюм Кертни и футболка были в грязи и кусках тёмной коры. В светлых волосах запутались обрывки листьев.
— О, спасибо, — выговорила миссис Радольф и обняла всё ещё мяукающего кота. — Огромное спасибо, дорогая. Ты такая замечательная!
Кертни отряхнула одежду.
— Я люблю лазать по деревьям, это правда здорово, — сказала она миссис Радольф.
Миссис Радольф повернулась ко мне, и её улыбка исчезла.
— Я рада, что в округе есть хоть кто-то храбрый, — сказала она презрительно.
Она ещё раз поблагодарила Кертни и отправилась вместе с котом по дому.
Мне было плохо. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Туда, к червям. Я хотел исчезнуть и больше никогда не появлялся.
Однако я стоял здесь, руки в карманы.
И здесь же стояла Кертни и ухмылялась, глядя мне в глаза. Она злорадствовала. Самодовольство было написано на её лице.
Шляпа, Молли и Чарлин не сказали ни слова. Когда я взглянул на них, они отвели глаза. Я знал, что они расстроились из-за меня и из-за того, что Кертни опять утёрла нам нос.
Она подняла велосипед, перекинула ногу через раму и села в седло. Потом неожиданно обернулась ко мне:
— Эдди, это ты положил чёртову змею в мой пакет?
— Конечно нет, — воскликнул я и пнул траву кроссовкой.
Она внимательно смотрела на меня своими голубыми глазами.
Я чувствовал, что краснею. Я чувствовал жар на щёках, но ничего не мог с этим поделать.
— А я подумала, что это ты, — сказала Кертни, поправляя волосы на плечах. — Я подумала, ты хотел мне отомстить за того ужа.
— Да что ты, Кертни, конечно нет.
Мои друзья смущённо переминались. Шляпа начал что-то насвистывать.
Наконец Кертни поставила ноги на педали и укатила.
— Мы всё-таки должны придумать, как её напугать, — сказал я сквозь зубы, когда она исчезла из виду. — Мы должны!
— Может быть посадить ей на спину живого тарантула? — предложил Шляпа.
План был прост.
У нашего естественника мистера Доллинлжера жили в клетке в лабораторной комнате на втором этаже два тарантула.
Мы со шляпой должны были в четверг после школы пробраться в лабораторию, похитить одного из тарантулов и спрятать его на ночь в моём шкафчике.
В пятницу первым уроком у нас была физкультура. Над спортивным залом шёл узкий балкон, где хранились всякие спортивные снаряды. Мы со Шляпой должны были пробраться с тарантулом на этот балкон.
Молли и Чарлин заговорят с Кертни и, как бы невзначай, подведут её к балкону, а кто-нибудь из нас сбросит ей тарантула на голову.
Она начнёт вопить, а тарантул запутается в волосах, ей не удастся его стряхнуть, она завопит ещё громче, впадёт в истерику, а мы хорошо посмеёмся.
Вот такой просто план. Мы были уверены, что он сработает. Что могло помешать?
* * *
В четверг сразу после уроков Молли и Чарлин пожелали нам удачи. Мы со Шляпой направились в мастерскую, якобы что-то мастерить из дерева. На самом деле мы ждали, пока школа опустеет.
Вскоре всё стихло. Я выглянул из мастерской. Пусто.
— Ну, давай, Шляпа, — я знаком велел ему следовать за мной. — Давай быстро всё закончим.
Мы выбрались в зал. Под ногами скрипел паркет. Пол в школе всегда скрипит, когда все уходят. Всё было спокойно.
Проходя мимо приоткрытой двери учительской, я услышал голоса. Наверное, какой-нибудь педсовет.
«Чудесно, — подумал я. — Если все учителя собрались на совещание внизу, в лаборатории никого не будет».
Мы тихо, прячась за перилами, поднялись по лестнице. Лаборатория была в конце коридора на втором этаже. Мы прошли мимо двоих восьмиклассников, с которыми не были знакомы. Никого больше мы не встретили. Вроде бы никого из учителей не было. Наверное, все были на совещании.
Мы заглянули в лабораторию. Вечерний солнечный свет проникал через окно. Нам нужно было проскользнуть мимо длинного ряда лабораторных столов.
— Мистер Доллинджер! — позвал я, чтобы убедиться, что комната пуста.
Никто не ответил.
Мы попытались вместе протиснуться в дверь, но это не получилось. Шляпа рассмеялся своим нервным визгливым смехом. Я поднёс палец к губам, чтобы он заткнулся. Я не хотел, чтобы нас услышали.
Я двинулся по центральному проходу. Шляпа шёл следом. Сердце стучало у меня в груди. Я внимательно осматривал комнату.
Солнце, казалось, стало светить ещё ярче. Стена за столом мистера Доллинджера была увешена нашими акварелями, изображавшими тропический лес. Справа от нас из лабораторного крана капала вода. Кап. Кап. Кап.
Высокая железная дверь кладовки, где хранились подсобные материалы была открыта. Я показал на неё Шляпе.
— Это значит, что он, наверное, вернётся сюда после собрания, — прошептал я.
