— И что, сейчас я твоя пленница? Буду сидеть в кромешной темноте вместо Рэмма? А по ночам ты будешь меня выгуливать? — запинаясь от волнения, сказала Рита.
— Я выпущу тебя, — после некоторой паузы ответил художник — Но не сейчас.
— Что ты собираешься предпринять?
— Пока не знаю. Я чувствую себя загнанным в угол зверем. Моя страсть к живописи и это подземелье погубили меня. Извини, я должен идти. Здесь будет светло. Я зажгу ещё несколько факелов. За шторой и углу стоят чистые холсты. Они уже в рамках. Там же найдешь мольберт и краски. Словом, неё необходимое.
— Ты заботишься о том, чтобы я не скучала в тюрьме?
— Лучшего пока предложить не моту. Вот, — Сомов взял с полки какой-то пакет и положил его на стол. — Здесь еда. Я знаю, ты проголодалась. — Сомов собирался уходить, но задержался, о чём-то раздумывая. — Извини, я закрою дверь, чтобы потом мне не пришлось бегать и вылавливать тебя в подземелье.
Сомов зажёг несколько факелов, так что в лаборатории стало светло. С непривычки девушка прикрыла ладонью глаза. А Сомов задержался в дверях, как будто не хотел уходить.
— Сколько дней или недель мы были с Игорем в этом подземелье? Мои часы остановились.
— Уже пятые сутки, как вы бродите здесь. — На слове «вы» художник запнулся.
— А мне кажется, я прожила тут целую жизнь, — вздохнув, сказала Рита. — Можно тебя попросить об одном одолжении?
— Если смогу… Что ты хочешь?
— Ты не мог бы как-нибудь сообщить моей матери, что я жива? Сам понимаешь, отец в больнице, а тут ещё я…
— Хорошо. Я постараюсь.
— А когда ты вернёшься? Мне долго ждать?
— На несколько часов я должен съездить в город, У меня есть там срочные дела. Могу сказать, что меньше, чем через сучки, я буду здесь. Всё. Мне нужно идти.
Рита ничего не ответила. Раздался лязг металлических засовов. Некоторое время она слышала удаляющиеся шаги. Но вскоре наступила абсолютная тишина.
Девушка прошлась по своей «тюрьме». На несколько секунд она задержалась у зеркала, рассматривая свое усталое лицо с припухшими глазами. На какое-то мгновение ей стало жаль себя. «Жалость к себе — мерзкое чувство. Ты становишься рабом» — вспомнила она слова отца и решительно зашторила зеркала.
Рита действительно хотела есть. В подземелье не хватало воздуха. Она чувствовала сильное головокружение. «Нет, есть я не буду, — решила девушка. — Я объявляю голодовку. Она прошлась взад-вперёд. «Но кому? Этим холодным, опостылевшим стенам?»
Она подошла к столу и, развернув пакет, проглотила несколько бутербродов. Там же, в пакете, она нашла термос с водой. Подкрепившись, девушка почувствовала, что головокружение уменьшилось. Она подошла и села на табурет, стоявший в центре лаборатории.
Факелы, горевшие вдоль стен, отлично освещали картины, висевшие прямо перед Ритой. «А здесь как в средневековом замке, — подумала она, — не хватает только доспехов». Рита встала и принесла холст и краски. Но сделав несколько движений кистью, бросила. Не могла забыть гибель Игоря. Выстрел и… Он падает в колодец. Что она могла сделать? Чем могла помочь? Затем этот ужасный шум воды, который девушка снова услышала настолько отчетливо, что ладонями закрыла уши. Но шум от этого не прекратился. «Игорь!» — в отчаянии крикнула Рита, вскакивая с табурета. Она не могла смириться с его гибелью.
Борьба продолжается. — Хранитель хочет затопить подземелье. — Решающая схватка. — Яд «кобры».
Игорь приоткрыл глаза. В первые секунды он не понял, где находится. Приподнявшись, он сел и ощупал себя руками. «Вроде бы жив», — подумал Игорь и попомнил все, что с ним произошло. Сколько времени он пролежал в беспамятстве — парень не знал. Вспомнив девушку, Игорь, превозмогая боль, которая сковала тело, поднялся, цепляясь руками за стену. «Вокруг темнота. Куда идти, вправо или влево? Где искать Риту?»
Подобрав с пола нож, он решил, что позади лабиринт и вряд ли девушку можно найти там. Значит, нужно возвращаться назад.
По шуму воды внизу он ориентировался, где расположены колодцы, и старался обходить их. В кромешной темноте он не мог идти быстро. Часто Игорь останавливался, прислушиваясь. Но всё было тихо. Куда он и дет, он толком не знал. В такой темноте очень просто упереться в тупик. В подземелье много таких ловушек. Несколько раз Игорь натыкался на стены. Но, несмотря ни на что, продолжал идти дальше, выставив вперед руки, словно слепой. Неожиданно шум воды прекратился, и ориентироваться стало сложнее. Снова можно было запросто угодить в колодец.
Рита вот уже несколько часов сидела и лаборатории. Много раз она подходила к двери и вслушивалась, не идёт ли кто. Но подземелье хранило тишину. Даже крысы, которых здесь было очень много, и те умолкли.
Рита уже начинала думать, не показалось ли ей все, что произошло. Видела ли она на самом деле Сомова? Разговаривала ли она с ним? Рита ходила взад-вперед. Иногда она останавливалась и подолгу рассматривала картины, пытаясь таким образом отвлечься. Наконец ей и это надоело. Картины, которые вначале показались ей великолепными, необычными, через несколько часов стали обыкновенными, средними.
Потеряв терпение, в отчаянии девушка стала колотить ногой по деревянной двери. Она стучала до тех пор, пока не выплеснула всю злость, на опостылевшие серые стены, на своё дурацкое положение и не устала. Обессилев, Рита отошла от двери и села на край стола. «Сколько мне ещё ждать и чего? — размышляла она. — В этик казематах действительно можно сойти с ума».
Рита сидела на столе, раскачиваясь, чтобы не уснуть. Это ей надоело, она слезла со стола, села на пол и бесцельно стала смотреть в одну точку, выбранную ею на стене. Вдруг Рита услышала совсем близко за дверью быстрые шаги. Послышался лязг засовов.
Сомов вошел внутрь и, не обращая внимания на Риту, стал что-то искать на полке, уставленной книгами. Его движения были резкими, суетливыми.
— Что-то случилось? — поднимаясь с пола, спросила девушка.
— Да, — продолжая копаться, ответил художник. — Там наверху полно милиции. Мы сейчас уходим. Наверное, твой отец сказал им. Они уже возле кладбища и скоро могут быть здесь.
«Вот как!» — подумала Рита. — Но что задумал Сомов?»
— Что ты собираешься предпринять?
— А разве у меня есть выбор? — Оборачиваясь к девушке, нервно ответил Сомов. — Сейчас соберу некоторые книги, свой дневник, который не могу найти… И уходим.
— Куда уходим?
— Мы выйдем в лесу. Там в ложбине замаскирована моя машина, а в ней золото.
— А что будет со мной?
— Ничего страшного. Мы отъедем километров триста, я дам тебе денег и отпущу.
«Что-то с трудом верится, — подумала Рита. — Я же свидетель. И слишком много знаю. Он убьет меня».
Словно уловив мысли девушки, художник сказал:
— Не бойся, я тебя не трону. Когда ты будешь рассказывать в милиции обо мне, я уже буду за границей. Все документы у меня оформлены. Я надежно укроюсь, и никто меня не найдёт.
— Это твое дело, — пожимая плачами, ответила девушка.
— Вот только придется затопить подземелье, — как бы между прочим сказал Сомов.
— Как затопить? Зачем?
— Я не хочу, чтобы кто-то, кроме меня, ходил здесь. Это запретная территория. Два года я был хранителем тайны подземелья и чёрного монаха. По сути, через два столетия я сам стал чёрным монахом. Пусть все это погибнет. В конце лабиринта есть специальный шлюз. Когда мы будем выходить, я поверну рычаг и… Из озера в подземелье хлынет вода и снесёт всё на своем пути. Через двадцать минут в подземелье будут плавать рыбки, — зло улыбнувшись, сказал Сомов, — Только нас с тобой это уже касаться не будет. Мы выйдем на поверхность.
— Но если в подземелье войдут люди… Они же могут погибнуть, — ужаснувшись такому исходу, сказала девушка.
— Они погибнут. Но я повторяю, сюда я никого не звал. Сейчас я найду этот дневник и уходим. Мне не до разговоров. Если хочешь, можешь взять на память какую-нибудь мою картину. Считай, что это подарок от дядюшки Сома.
Рита молча отошла в сторону.
Район, прилегающий к старому кладбищу, был оцеплен милицией. Повсюду стояли машины с мигалками, Над озером кружил вертолёт. Следователь Сергеев в сопровождении спецгруппы, пробравшись сквозь заросли кустарника, вышел па ровное место, на котором были разбросаны каменные плиты.
— Вот это проклятое кладбище, — сказал он, обращаясь к командиру спецгруппы майору Тронину.
— Да, место невеселое, — ответил тот, снимая с плеча автомат.
— Там, в конце, эта плита. Давайте быстрее.
Спецгруппа подошла к нужному месту. Сергеев склонился над могильной плитой.
И в это время он услышал голос Галины Васильевны:
— Простите, но я должна идти с вами. Там моя дочь, — сквозь слёзы сказала женщина.
