— Помоги зарыть, Васенька!
— Ну уж нет! — Василий стал разворачиваться.
В гараже ему удалось благополучно поставить машину на место. Он считал, что всё кончилось удачно и теперь он навсегда отделался от тётки. Но не тут-то было!
После того как Василий съездил за яблоками, тётка обнаглела и стала заставлять его выполнять различные поручения. Снова он стал пить. Нарушил правила вождения, и у него отобрали права. Теперь работал в гараже на ремонте машин. Вернее, не работал, а прогуливал. «Раз такая жизнь, — решил он, — пусть всё катится колесом!»
— Ну, — проворчал он. — Говори, чего нужно, Клеопатра!
— Во! Как будто тётя не может тебя просто так угостить.
— Просто так не может. Говори, чего хочешь?
— Сирота ты у меня. Кто о тебе позаботится?
— Хватит! — заорал племянник.
— Какой нервный стал. Это всё общежитие. Жил бы у тети спокойно.
Василий опустил голову на руки. Выпил он немного, но тётка подсунула такую самогонку, что и с трёх стаканчиков замутило.
— Придется и мне огурчик взять, — невозмутимо сказала тетка. — Сладко во рту после чая. Не люблю, когда сладко! — Она громко захрустела огурцом. — Я ж тебе говорила давеча, Васенька, надумала я для тебя домик купить. Хватит тебе по общежитиям болтаться! Ежели ты сирота, так о тебе тётя подумает. Верно?
— Не продаст старик тебе дом. Зря болтаешь!
— Мне-то? Продаст! Я уже тут кое-что сделала. Пустила слух. Да и куда ему? Будет в сторожке жить. Вот схожу к нему, потолкую, припугну, деньги покажу. Всё и получится, Васенька! Документы на тебя и оформим.
— А потом?
— Потом тебе домик.
— А сад тебе?
— Угадал! Угадал, Васенька, — пела она. — Сам подумай, какая прибыль с того сада! Не надо никуда ездить за товаром. Прятать его, беспокоиться! Всё под рукой. Никакая милиция не придерётся. А то торгуй да трясись!
— Да ведь запустишь, и расти не станет. Свой-то запустила. Совсем заглох.
— Некогда мне! — отрезала тетка. — Дела. Сад старика лет десять будет яблоки давать и без ухода. А там посмотрим. Опять пьёшь? Может, отдохнешь пить-то, ведь крепкая!
— В своём-то саду ничего нет, — пьяно твердил Василий. — Заглохло всё — не пройти. Даже ямину эту не закопаешь! Я по пьянке туда два раза свалился.
— Это под сливой, что ли? У забора? От самой войны ямина. Я в неё всякий хлам кидаю. Что её закапывать? Нужна.
— А я с-сейчас закопаю! Где эта… лопата?
— Ты мне о деле говори. Согласен?
— Валяй, Изольда, делай что хочешь! Пусть все катится… этим… колесом! Где лопата? Я трудиться хочу!
— Потом, потом потрудишься, — сказала тетка, нахлобучивая на него соломенную шляпу. — Иди выспись!
Василий, покачиваясь, вышел из калитки и пошел было к себе, но вдруг решил посмотреть, хорошо ли замаскирована канава. Он свернул за угол и от неожиданности замер. На том самом месте, где были зарыты яблоки, топтался какой-то худенький взъерошенный мальчишка. В руках у мальчишки была палка, которой он тыкал в землю. Лицо у него было озабоченным. Вот он отбежал к корявому, засохшему дереву и принялся отсчитывать шаги к тёткиному забору. Василий сразу отрезвел.
— Эй, Робин Гуд, тебе чего надо?
Мальчишка поднял голову, но не ответил.
— Я тебе говорю, давай проваливай. Ну, бегом!
Мальчишка не тронулся с места. Тогда Василий подошёл к нему, взял за плечи и, развернув, дал пинка. Мальчишка отбежал в сторону и погрозил Василию кулаком.
Он был уже неподалеку от своего дома, когда кто-то позвал его:
— Нева!
Присмотревшись, Олег различил Витальку. Что он тут делает так поздно?
— Дай яблочка, — сказал тот, — есть охота!
— Какого яблочка? — удивился Олег.
— Будто не понимаю, чего ты здесь разгуливаешь! Валяй, лазай где хочешь, у Артюши мы уже всё сняли. Опоздал! А здорово ты удрал, только пол в сарае зря испортил. Так не дашь яблочка?
— Нет у меня, вот пристал.
— Ладно. Ну что, не едешь на свою Неву, понравилось у нас?
Олег пожал плечами. К Смоленску он действительно стал привыкать, но не признаваться же в этом Витальке.
— Ничего городок, — процедил он.
— «Городок»! Воображаешь. Почитай сперва историю, потом зазнавайся!
— Побольше твоего читал.
— Ха! Знаешь, сколько наш город воевал?..
— Знаю, тысяча восемьсот двенадцатый год и раньше. — Олег заговорил тоном экскурсовода. — За кинотеатром «Октябрь» вы увидите остатки земляного вала. Это — Шеин бастион. Храбро бился воевода Шеин с осадившими город поляками, бился даже тогда, когда остался почти один. Многими подвигами прославил этот человек свою Родину, а в конце жизни был казнен на плахе изменниками-боярами… Рядом с Успенским собором вы увидите маленькую часовенку. По преданию, в ней молился Кутузов, но это только предание, великий полководец в Смоленске не был… Ну, что тебе ещё рассказать? — отбарабанив, усмехнулся Олег. — Знаю я историю Смоленска получше тебя! Но меня только Великая Отечественная война интересует.
— А в Великую-то Отечественную, — сказал Виталька уже не так запальчиво, — в эту войну здесь бои были не меньше, чем под твоим Ленинградом! Даже здесь на Покровке знаешь какие бои были!
Олег насторожился.
— Какие уж тут бои, — безразличным голосом сказал он.
— Тут? — Виталька опять начал горячиться. — Да тут даже танковые бои были. Спроси деда.
— Когда?
— В сорок третьем, во время штурма.
— В сентябре?
— А ты-то откуда знаешь?
— Вот чудак! Город ваш освободили двадцать пятого сентября.
— Верно. Вот если бы что про Артюшиного сына узнать! — доверительно вздохнул Виталька. — Сколько лет о нем Артюша вестей ждёт. Только и узнал, что погиб он здесь, на Покровке. Покровка большая, попробуй найди.
— Да, большая. — Олег помедлил. — Наверно, и здесь окопы были? — спросил он затаив дыхание.
— Окопы? Да они и сейчас есть!
Олег изо всех сил старался не выдать волнения.
— А ты не врёшь? Что-то я их не видел.
— Вот ещё! Да под горой за ручьём. Хоть кого спроси!
Виталька так и не вернулся домой.
Дарья Романовна то и дело зажигала свет и смотрела на часы. «Пошёл-таки к своему Артюше», — думала она. Но решила выдержать характер и не ходить за сыном.
Подумать только, ещё год назад боялся словечко поперёк вымолвить, а сейчас — видали: «Ты вроде Граммофонихи!» Нет, она сходит утром к старику и поговорит как следует с обоими!
В семь она уже постучала в калитку Артемия Артемьевича. Постучав, подумала, что пришла слишком рано, но из-за калитки сразу же ответили:
— Входите, не заперто!
Увидев ее, старик засуетился:
— Дарья Романовна! Я сейчас.
Он был одет по-рабочему, в клеёнчатый фартук, из-под которого выглядывали короткие, как у мальчишки, брюки, а на ногах стоптанные домашние туфли. В руках старик держал кисть, с которой на землю капала краска.
— Виталька у вас? — спросила Дарья Романовна.
— Не-ет, — удивленно протянул старик. — Вечером был. Разве не дома? — Он с тревогой поглядел на неё.
— Приходил. Потом ушёл.
— Как же так, ночью? Что стряслось, Дарья Романовна?
— Значит, у соседей, — как можно спокойнее сказала она. Ей хотелось скорее бежать, проверить, там ли сын. Но чтобы не подать вида, она спросила: — Что это вы красите?
— Да вот, не спится. Годы спать не дают! Что-нибудь да надо делать. Время убиваю.
Она повернулась к калитке:
— Пойду.
Но и у соседей Витальки не оказалось. Напуганная окончательно, Дарья Романовна побежала домой, надеясь, что сын вернулся.
По улице шли на работу знакомые ткачихи. Они с удивлением глядели на запыхавшуюся Дарью Романовну, которая, едва отвечая на приветствия, пробегала мимо. И вдруг она резко остановилась. Как же она раньше не заметила?!
На пустыре, на столе для пинг-понга, накрыв голову курткой, спал Виталька. Рекс лежал рядом на земле и сторожил его сон.
Дарья Романовна так обрадовалась, увидев его живого и невредимого, что гнев её сразу пропал. Она осторожно подошла к столу и потянула куртку к себе:
— Виталик! Чего же ты спишь тут?
— Я не сплю, — пробормотал он, откидывая куртку и жмурясь от утреннего света.
— Ты что это со мной делаешь, а? — Мать тяжело дышала. — Почему к Артюше своему не пошёл?
Петляя, по дну овражка бежит ручей. Он сильно высох и местами прячется в пыльно-рыжей лебеде. Лебеда скрывает от взоров и целую линию старых окопов. Олег насчитал их семь. Шесть в стороне от ручья и один ближе к деревьям. Олег нашел его не сразу. Здесь могли быть только немцы, решил он. Отсюда они вели огонь и отсюда пошли в атаку на горстку израненных бойцов. Достав свой план, Олег проверил свою догадку. Всё совпадало. Но где же тогда наш окоп? Он должен быть наверху за ручьем или на самом берегу ручья… Мог ли ошибиться Василий Иванович? Мог! Он же сам сказал, что уже двадцать лет прошло. И вот, в ещё более густой лебеде, Олег наткнулся на узенький окопчик, на дне которого была вязкая глина, а на стенках торчало несколько бледных поганок.
