— Как вам кажется, — спросила Нэнси, — эта надпись могла быть прочитана кем-то в старину, задолго до вас?
— Сомневаюсь, — ответил он, — иначе бы эта история получила известность. Единственное, что нам известно, — к одному из наших предков явился молодой индеец-инка и передал ему вот эту тарелку. По-испански индеец не говорил, поэтому от него никто ничего не мог узнать. Насколько мне известно, он говорил только на кечуа — языке инков.
Сеньора Понте позвали к телефону, он извинился и вышел.
— Какая удивительная история! — вздохнула Бесс.
Все согласились с ней.
Карла предложила своим гостьям осмотреть дом. Девушки переходили из комнаты в комнату, любуясь множеством произведений искусства, которыми владело семейство Понте. Среди них были и картины старых испанских мастеров, и старинная резная мебель.
— Не дом, а музей! — заметила Джорджи.
Наконец они возвратились в гостиную. Карла опять взялась за лупу и неожиданно воскликнула:
— Я, кажется, разобрала ещё часть головоломки!
Все сразу сгрудились вокруг Карлы, которая вела пальцем вдоль вертикальной строчки:
— Вот смотрите: к-о-л-а. «Кола» по-испански значит «хвост»!
Нэнси так и расплылась в улыбке:
— Значит, два слова по вертикали в этом кроссворде читаются «моно» и «кола», обезьяний хвост!
— Верно, — согласился сеньор Понте, — но какой в этом смысл?
Ответа на этот вопрос никто не мог дать, хотя все думали именно о том же.
— Возможно, — предположила Бесс, — сеньор Агилар по какой-то причине не мог вырезать хвост и ограничился тем, что изобразил его словесно?
— Можно принять как гипотезу, — поддержал её отец Карлы.
— А может быть, у этой породы обезьян какие-то особые хвосты, — сказала Джорджи. — Надо бы найти книгу и проверить. У вас случайно нет книги про обезьян?
— Мне кажется, есть, — ответила сеньора Понте, — но, насколько я знаю, у всех обезьян длинные хвосты. Исключение составляют только человекообразные и бабуины.
— Нэнси, — обратился к девушке сеньор Понте, — мы ещё не слышали ваше мнение. Что вы думаете по этому поводу?
Юная сыщица заговорила медленно:
— Раз на тарелке написано «обезьяний хвост», а сам хвост обрублен, то мне кажется, что именно здесь и надо искать ключ к тайне.
— Ты хочешь сказать, что если мы поймём смысл этого самого хвоста, то придём к указанию на то, где именно наш предок Агилар спрятал нечто весьма ценное? — спросила Карла.
— Да, я так думаю, — ответила Нэнси. — Ещё я думаю, что порода дерева, из которого сделана тарелка, может тоже иметь отношение к тайне. Сеньор Понте, вы не знаете, из какого дерева она сделана?
Отец Карлы покачал головой:
— По правде говоря, я не удосужился даже поинтересоваться этим.
— А у кого мы могли бы выяснить это?
— В Лиме лучший специалист по этим делам — это некто сеньор Хорхе Велес. Он владелец магазина и мастерской, в которой, помимо прочих вещей, делают превосходные деревянные подносы, тарелки, чаши, салатницы, салатные ложки и вилки. Он, конечно, сумеет определить породу дерева, из которого сделана тарелка, И вообще, вам будет просто интересно побывать в этом магазинчике.
— Может быть, вам захочется купить там сувениры и подарки для родных, — добавила мать Карлы.
Нэнси хотелось сразу же отправиться по указанному адресу, но сеньора Понте сказала, что вряд ли магазин открыт в это время — по четвергам сеньор Велес бывал там между четырьмя и семью.
Тарелка была тщательно завёрнута в бумагу, и вся компания около четырёх часов уселась в спортивную машину Карлы. Карла лихо водила машину и умело пробиралась по забитому транспортом деловому центру города. Скоро они были у здания, где размещался магазин сеньора Велеса.
— Какой интересный старинный дом в испанском стиле, — заметила Бесс, разглядывая затейливое обрамление входа.
В магазине двое мужчин расставляли по стеклянным полкам красивые полированные вазы. Один из них, на вид лет пятидесяти, и оказался владельцем магазина. У него были правильные черты лица, подчёркнутые аккуратными усиками и остроконечной бородкой. Волнистые волосы, зачёсанные назад, спускались довольно низко на шею.
Девушки представились, сеньор поклонился и проговорил:
— К вашим услугам, молодые дамы!
Второго человека он представил как Луиса Льосу, своего приказчика. Тому было на вид лет тридцать: мрачноватый, сутуловатый, смуглый, с волосатыми руками, с глазами, которые не выдерживали прямого взгляда. И сеньор Белее, и Луис Льоса говорили по-английски.
Нэнси распаковала тарелку и показала её сеньору Велесу.
— Можете ли вы сказать нам, из какого дерева сделана эта вещь? — спросила она.
Сеньор Белее очень внимательно осмотрел тарелку, даже отколупнул от края крохотный кусочек, посмотрел его на свет и наконец сказал:
— Вещь весьма старинная и весьма необычная. Она вырезана из дерева аррайянес, которое произрастает только в одном месте на земном шаре.
— У нас в Перу? — спросила Карла. Сеньор Белее покачал головой:
— В Аргентине. На краю полуострова есть роща аррайянес. Это довольно далеко.
— В Аргентине! — Нэнси была разочарована.
Она-то надеялась, что дерево какой-то местной породы и что место, где оно произрастает, может оказаться одним из ключей к раскрытию тайны. Теперь её планы рассыпались прахом.
— А в какой части Аргентины растут эти деревья? — допытывалась Карла.
Владелец магазина назвал озеро Нагель-Гуапи и полуостров, вдающийся в него.
— Если вам когда-нибудь случится побывать в тех местах, — добавил он, — вы должны непременно осмотреть рощу аррайянес. Деревья считаются реликтовыми и единственными на свете. Они даже выглядят очень необычно. Сейчас там государственный заповедник и деревья тщательно охраняются. Оттуда и щепочки нельзя вынести. Но я полагаю, что это было не так в те времена, когда вырезали вашу тарелку.
Карла принялась рассказывать сеньору Велесу историю тарелки и её таинственное происхождение. Нэнси обратила внимание на то, что приказчик Луис Льоса приблизился почти вплотную к прилавку, на котором лежала тарелка. В руке у него был раскрытый блокнот, и он явно старался «делать зарисовку вещи. В нём было что-то подозрительное, поэтому, когда он перевернул тарелку на ту сторону, где располагался кроссворд, Нэнси убрала её с прилавка.
— Это не ваша вещь! — твёрдо сказала она.
Луис Льоса бросил на девушку откровенно ненавидящий взгляд. Джорджи тоже заметила, что происходит, и мгновенным движением выхватила блокнот из рук Льосы. Вырвав страничку с зарисовкой, Джорджи с невинным видом положила блокнот на прилавок.
Льоса метнул и в неё ненавидящий взгляд, что-то пробормотал по-испански себе под нос, сунул блокнот в карман и убрался в заднюю комнату.
Наступило неловкое молчание, которое прервал сеньор Белес:
— Мой приказчик подчас проявляет излишнее любопытство, — сказал он извиняющимся тоном.
Нэнси, сконфуженная возникшей ситуацией, поспешила сменить тему беседы.
— Скажите, а в Соединённые Штаты вы экспортируете ваши изделия? — спросила она.
— Да, — ответил владелец магазина. — И довольно много. Главным образом в Нью-Йорк.
На всякий случай Нэнси осведомилась, не случалось ли сеньору Велесу выполнять заказы некоего мистера Гарри Уоллеса.
— Нет, что-то я такого имени не припоминаю, — сказал сеньор Велес, — но я могу проверить.
Он отпер ящик письменного стола, достал толстую тетрадь и открыл на странице, помеченной «У».
— Нет, — подтвердил он наконец, — Уоллес у меня не значится.
Девушки занялись прелестными поделками ручной работы на полках и, кое-что купив, вышли из магазина.
Вернувшись домой, Карла повесила тарелку на стену — где она висела и раньше, до того, как её вывезли в Ривер-Хайтс.
— Я с самого детства любила эту обезьянку! — сказала Карла и спросила подруг, не желают ли они продолжить осмотр городских достопримечательностей.
— Если ты хочешь узнать, не устали ли мы, — так нет, ничуть не устали, — заверила Карлу Бесс.
Все страстно желали продолжить экскурсию по Лиме, а Нэнси добавила:
— Тут же наверняка есть музеи! Давайте походим по музеям и посмотрим, есть ли там экспонаты, украшенные изображениями обезьян, они, конечно же, найдутся и помогут нам понять, отчего у обезьяны на тарелке нет хвоста.
Карла объяснила, что среди городских музеев два специализируются по доколумбийскому искусству.
— Один, кажется, закрыт в это время дня, — продолжила Карла, — но что касается второго, то мы знакомы с его директором. Он живёт неподалёку, можем зайти и договориться, чтобы нас пустили в музей в удобное для нас время. Музей называется «Рафаэль Ларко Эррера».
Но музей оказался открытым, по залам бродила пара посетителей. Супруги явно были американцами. Муж, багроволицый толстяк, размахивал тростью, указывая ею на экспонаты своей жене.
