Циму понравилась история с Перси. Так понравилась, что он не стал давать объявление, а поместил маленькую статью. Людям, сказал он, будет интересно. Конечно, не на первую, посвященную ярмарке, страницу, а на десятую.
Цим напечатал также фотографию попугая, а рядом фотографию «Великолепной шестерки». И написал, что всю информацию следует сообщать в газету и что за птиц назначено солидное вознаграждение. Поведал он и о том, как мы умеем разгадывать тайны, а затем прибавил, что «мы облазим весь Рейвен-Хилл вдоль и поперек, но Перси найдем».
— Этого мы не обещали. — Санни ткнула пальцем в напечатанную строку.
Цим пожал плечами:
— Зато так интереснее. Что бы вы там ни говорили, птицу искать вы будете. Никуда не денетесь.
Типичный газетчик. Ради сюжета может и приврать.
Мы не сомневались, что статья сработает. Но к концу недели позвонил только какой-то парень, который хотел продать какаду, и женщина, нашедшая длиннохвостого попугая. Впрочем, нам даже подумать о Перси было некогда.
Назревала новая беда. Все началось в четверг, через несколько часов после выхода «Пера». И продолжалось всю пятницу, выходные и следующую неделю.
Кто-то решил отменить ярмарку. Кто-то не хотел, чтобы газета «Перо» ей покровительствовала. И этот кто-то был, похоже, крепким орешком.
Сотрудники редакции начали волноваться. И не только они. Мы тоже знали, что каждое новое известие хуже предыдущего.
— Вчера он звонил семь раз, — сообщил Элмо во вторник утром. — Мисс Мосс ответила на четыре звонка, отец — на один, а Ксения Наталенко, ученица мисс Мосс, — на два. Все о том же. Этот парень вопил в трубку, что если «Перо» не прекратит писать о ярмарке, то…
— То что? — резко спросила Санни.
— Откуда я знаю?
— Может, и правда прекратим? Зачем его злить? — пробормотала Ришель, дрожа от страха.
Элмо уставился на нее:
— Во-первых, если ярмарка все-таки состоится, то именно сейчас ей нужны поддержка и реклама. А во-вторых, нельзя поддаваться угрозам, Ришель. Мы не можем позволить разным хулиганам делать все, что им заблагорассудится. Иначе к чему это приведет?
— По крайней мере, так безопаснее, — проговорила Ришель, отбросив волосы.
— Ты никогда не будешь в безопасности, пока всякая шпана диктует тебе условия. Простые люди должны отстаивать свои убеждения.
Я вздохнул и отвернулся. Он, естественно, прав. Но лекцию Элмо о свободе печати я выслушивать не желал. К тому же я не мог не думать о том, как мы будем разносить газету по всему городу в четверг утром.
Я очень надеялся, что этот телефонный псих не собирается демонстрировать на нас свою решимость помешать ярмарке. К смерти я готов не был. Я еще не получил свою новую компьютерную игру.
Глава VII
В ГЛУБОКИХ СОМНЕНИЯХ
К вечеру ситуация не улучшилась. Когда мы пришли к мадам Кларис, она вдруг схватила Элмо за руку и стала предсказывать ему будущее. Он бы вполне обошелся и без этого. И мы тоже.
— Я вижу, тебя ждет опасность, Элмо. Опасность — в пятницу, тринадцатого числа, — настаивала она.
Ришель тихонько вскрикнула:
— В пятницу?! А «Перо» выходит в четверг!
Мадам Кларис смутилась. Она не понимала, при чем здесь «Перо». Но газета напомнила ей о Перси.
— Вы что-нибудь слышали о попугае? Мисс Бельведер уже звонила вчера.
— Пока ничего, к сожалению, — бросил я, направляясь во дворик и увлекая за собой Ришель.
За моей спиной мадам Кларис продолжала пытать Лиз.
— Вы искали его, как обещано в той статье? — услышал я ее вопрос.
— Пока не особенно, — смущенно ответила Лиз. — Других дел было много.
Ну да. Например, выслушивать звонки с угрозами. И дрожать от страха.
Мы приступили к работе. Ришель не проронила ни слова.
— Послушай, Ришель, не переживай ты так из-за слов мадам Кларис, — успокаивала ее Санни. — Ты же знаешь, она с приветом.
— Ничего она не с приветом.
— Неужели ты все еще думаешь о несчастье, которое она тебе предсказала? — настаивал Том. — Это же просто игра.
— Нет, не игра, — возразила Ришель. — Я знаю, что это не игра. Куда бы я ни смотрела, везде вижу число «три». И пурпур, пурпур!
— Нет, ты просто невозможна! — спасовал Том.
О нем можно было сказать то же самое.
И все же я понимал Ришель. Конечно, я никогда не соглашусь с ней. Но где-то в глубине души я и сам немного волновался. Ведь считалось, что я могу заразить того, кто мне дорог. Мама и папа, похоже, были здоровы, но я не переставал о них беспокоиться. Да и руки я стал мыть более тщательно, чем обычно.
Еще я стал замечать, что вокруг полно болезней. По телевизору вдруг сообщили о вспышке малярии, и еще какой-то эпидемии гриппа, и о новом кожном заболевании.
Глупые мысли. Я это понимал. Но отделаться от них не мог. Не было времени. Это меня хоть как-то извиняет.
— Слушайте, надо что-то делать с Перси. — Лиз наконец присоединилась к нам. — Мадам Кларис говорит, что мисс Бельведер умирает от волнения.
— Она может открыть клуб, — съязвил я. — Ришель и Элмо тоже не слишком хорошо себя чувствуют.
— Я в порядке! — горячо запротестовал Элмо.
— Мисс Бельведер не понимает, почему никто не поможет ей найти попугая, — продолжала Лиз.
— Перестань, Лиз, никто попугая не крал, — твердо заявил я. — Кому он нужен?
— А вдруг он что, — нибудь видел? — предположила Лиз.
— Что? В доме ничего не пропало.
— Может, это контрабандисты? — в свою очередь предположил Том. — Вывозят попугаев из страны и продают в какой-нибудь Германии, где за них можно получить много денег.
— Но Перси лысый. И не говорит по-немецки, — заметила Санни.
— Научится.
— Ты можешь хоть раз быть серьезным? — Мне это уже стало надоедать. — Никому эта птица не нужна, кроме мисс Бельведер. А значит, кто-то украл попугая в надежде на выкуп. Но выкупа никто не требовал и на объявление не ответил. Вот и все. Кончено.
— Ник прав, Лиз, — вставила Санни. — У нас ведь есть работа, звонки с угрозами в «Перо» плюс организация ярмарки. Не можем же мы заниматься еще и Перси.
Но Лиз не собиралась сдаваться.
— Взгляни правде в глаза, — сказал я. — Большинство людей читают «Перо». Если Перси до сих пор не вернули, значит, его не хотят вернуть. Либо он умер.
Повисла тяжелая тишина. Видно было, что Лиз вот-вот заплачет.
— Давайте купим ей нового попугая, — предложил Том. — Другого какаду с зеленовато-желтым хохолком, такого же, как Перси.
Когда дело доходит до сантиментов, Мойстен становится таким же, как Лиз, кем бы он ни прикидывался.
— Это не поможет, — покачав головой, тихонько возразила Лиз.
Разумеется, она была права. Кому нужна копия, когда, может быть, существует оригинал? Мисс Бельведер нужен только ее попугай. Ей нужен Перси. И никто другой.
После работы у мадам Кларис мы направились в редакцию «Пера» узнать про Перси. Без всякой надежды — только ради Лиз. Цим выглядел еще более измученным, чем обычно, а это кое-что значит.
— Ярмарка в опасности, — сказал он Элмо, как только мы вошли. — Я обнаружил некоторые неопровержимые доказательства. Наши затраты будут больше, чем мы предполагали. А я не в состоянии обеспечить необходимую рекламу и не уверен поэтому, что на ярмарке будет достаточно народа, чтобы окупились расходы.
— Но ярмарка уже и так разрекламирована, — воскликнула Лиз. — Благодаря «Перу» в Рейвен-Хилл нет никого, кто бы не знал о ней.
— К сожалению, — добавила Ришель. Она имела в виду телефонного хулигана.
Цим кивнул и запустил пальцы в курчавую шевелюру.
— Ты права, Лиз, в Рейвен-Хилл знают все. Но больше нигде. В прошлые годы на ярмарку съезжались со всей округи. С нашей же такого не произойдет. Если не расширить рекламную кампанию. А если придут одни только местные, мы можем даже прогореть.
Все были потрясены. Только представьте: столько нервов, столько хлопот — и все впустую! Цим смотрел на нас с несчастным видом.
— Я уже подумываю все отменить, — сказал он.
Вполне закономерно. Я все организовал с компьютерным центром. Собирался заработать вполне реальные деньги. А теперь — все отменить!
— О нет, Цим! — воскликнула Лиз. — Вы столько вложили в это дело. И все мы так хотим, чтобы все получилось!
— Да, хотим, — вздохнул Цим. — Согласитесь, я сделал все, что мог, для широкой рекламы: пытался дать сообщение в крупной городской газете, на радио и на телевидении. Но никто ярмаркой в Рейвен-Хилл не заинтересовался. Хотя это возрождение традиции, нашедшей отражение на самой знаменитой картине Селуина Берда. Им нужно что-то необыкновенное. Рекламный трюк, который всех потрясет.
В этот момент меня осенило. Я не знаю, откуда взялась эта идея. Возможно, из глубины моего подсознания. Мое подсознание всегда ввергает меня в беду.
