Увидев эту преграду, мистер Коллинз лишь усмехнулся и двинулся к лестнице. Одним пальцем он подцепил ленту и поднял ее на высоту плеч. Но только он нырнул под ленту, как у него за спиной прозвучал зычный голос:
— Мистер Коллинз!
Учитель выпрямился и тихо зарычал от злости, затем выдавил из себя улыбку и обернулся.
К нему спешил полный мужчина в белой спецодежде и запачканной бейсболке. Это был Бертольд, один из школьных сторожей.
«На редкость назойливый тип, — пробормотал про себя мистер Коллинз. — Куда бы я ни пошел, он уже торчит там! Удивительно, как это он успевает при таком-то телосложении?!»
— Разве вы не знаете, что этот корпус закрыт на ремонт? — строго обратился сторож к учителю.
— Разумеется знаю, Бертольд, — ответил мистер Коллинз с жизнерадостным смехом. —
Вы уже говорили мне об этом сегодня утром!
Затем учитель наклонился и заглянул прямо сторожу в глаза. Улыбка его сделалась жестче, и он добавил:
— И так же, как сегодня утром, вы забудете, что видели меня здесь!
Удовлетворенно вздохнув, мистер Коллинз отметил, что туповатый взгляд сторожа сделался еще тупее, тяжелые веки приспустились, а нижняя губа безвольно отвисла.
— Да, сэр. Я пошел, сэр, — монотонно, без выражения произнес Бертольд, затем развернулся и неуклюже, как робот, зашагал по холлу.
Мистер Коллинз ущипнул себя за ус, нырнул под полосатую ленту и стал подниматься по лестнице. Оглянувшись и увидев спину удаляющегося Бертольда, он усмехнулся.
«Ох уж эти земляне! — презрительно подумал он. — Некоторых удается подчинить без всякого труда, хотя… — Мистер Коллинз запустил руку в густые русые волосы и яростно потер кожу головы, — вынужден признать, что с настоящим Коллинзом было не так-то легко справиться…» Мужчина энергично зашагал по залитому солнцем коридору второго этажа и свернул в темноватый кабинет, некогда принадлежавший заместителю директора.
За столом в углу кабинета в полном ступоре сидела точная копия мистера Коллинза: те же густые русые волосы и усы, те же синий костюм и галстук.
— Коллинз! — громко окликнул сидящего фальшивый мистер Коллинз. — Слышишь меня?
— Да, — произнес учитель невнятно, словно сквозь сон. Его голос был таким же монотонным, как у Бертольда после сеанса гипноза.
— Перемена закончилась, — объявил фальшивый мистер Коллинз. Он шагнул к столу, оперся руками на его поверхность, наклонился и заглянул сидящему в глаза — точно такие же, как у него самого.
— Когда вернешься в класс, — приказал фальшивый Коллинз, — то забудешь обо всем. Ясно?
— Да.
Учитель поднялся со стула и как в тумане вышел из кабинета.
Фальшивый мистер Коллинз стряхнул с ладоней пыль и с удовлетворением кивнул.
Однако он не спешил возвращаться к своим собственным делам.
«Пожалуй, стоит немного присмотреть за ним», — подумал он.
Лукаво ухмыляясь, он бесшумно выскользнул в коридор вслед за многострадальным историком. Выглядывая из-за угла, он проследил, как настоящий Коллинз спустился по лестнице и пролез под оградительной лентой.
И, конечно же, там, внизу, опять торчал этот вездесущий Бертольд! На сей раз он подметал щеткой чешуйки осыпавшейся краски. При виде настоящего мистера Коллинза он неодобрительно нахмурился.
— Мистер Коллинз! — с упреком воскликнул сторож. — Хотя сейчас в этом корпусе работы и не ведутся, все равно сюда нельзя заходить до окончания ремонта!
Настоящий мистер Коллинз согласно кивнул и направился к двери. Бертольд у него за спиной перестал подметать, облокотился на щетку и озадаченно произнес:
— Кстати, разве я вам этого уже не говорил? По-моему, говорил…
Настоящий мистер Коллинз медленно обернулся, помотал головой, словно пытаясь вытряхнуть из мозгов паутину, и пожал плечами.
— Должно быть, у вас дежа вю, Бертольд, — сказал он.
Затем учитель снова покачал головой… и внимательно оглядел старый пыльный вестибюль.
— Хм… Сейчас, когда вы об этом заговорили, мне тоже показалось… — растерянно произнес он. — У меня словно какой-то провал в памяти… Зачем я вообще сюда пришел?
Когда одурманенный чарами учитель, шаркая, вышел из здания, человек, наблюдавший за ним с верхней площадки лестницы, самодовольно усмехнулся.
«Ни Бертольд, ни Коллинз так ничего и не вспомнили», — подумал он с удовлетворением. Он решил проследить за Коллинзом вовсе не потому, что не был уверен в силе своего колдовства, просто ему нравилось ощущать свою власть над другими существами.
«Кстати, о колдовстве… — подумал он, вернувшись в коридор, — пора уделить немного внимания самому себе».
Встав у окна, мужчина взглянул на свое отражение, усмехнулся себе, потом быстро кивнул.
Его тело окутала серебристая дымка, шипящая и клубящаяся, как бьющий из чайника пар. А когда она рассеялась, вместе с ней исчезли и надоевшие похожие на щетку усы, интеллигентное и дружелюбное выражение лица, покатые плечи и синий костюм.
Вместо всего этого появились длинные струящиеся светлые волосы и острый как кинжал подбородок. Глаза, все еще смотревшие в окно, превратились из светло-карих в льдисто-голубые. Улыбка сделалась зловещей.
«Ну вот, — с облегчением подумал Седрик, — так-то лучше. Этот облик больше подходит для моих дел!»
Вернувшись в привычное, удобное тело, Седрик быстро сбежал вниз по лестнице. Нужно было поскорее попасть в букинистический магазин. Это было единственное на Земле место, где он чувствовал себя как дома и где он мог перейти к исполнению следующей части своего плана.
Через несколько минут Седрик уже был в магазине. Войдя, он с наслаждением вдохнул затхлый пыльный воздух.
Но отнюдь не полки, уставленные старинными книгами, действовали на Седрика так умиротворяюще. И не теплый, раскрашенный во все цвета радуги свет, лившийся сквозь окна-витражи, приносил ему радость. Нет, все дело было в близости магазина к дому Седрика — к Меридиану. В этом здании находился проход в иной мир.
А там, дома, Седрика ожидал принц Фобос. При одной только мысли о Фобосе и его могуществе и ярости, его точеном лице и длинных пшеничного цвета волосах Седрика пробирала дрожь. Он и сам не мог до конца понять, какое чувство испытывает по отношению к принцу — восхищение или страх.
Но как только Седрика посещали подобные вопросы, он тут же отбрасывал их прочь. Это граничило с изменой, а измена недопустима! Фобос являлся его повелителем, и Седрик подчинялся ему безоговорочно. Это не обсуждалось. И даже если жестокость принца причиняла Седрику боль, он должен был справляться с этим самостоятельно. И уж точно нельзя было давать слабину при Элион. У девочки не должно возникать сомнений в том, что, отказавшись от своих так называемых «родителей» и подруг ради брата, она поступила правильно. И ни в коем случае нельзя было позволить, чтобы ее вера в силы Седрика поколебалась.
Последнее касалось и Ватека. Здоровенный синекожий громила был бесконечно предан своему господину.
«И сегодня наконец настало время проверить его верность на прочность, — подумал Седрик. — Посмотрим, как он справится».
Лорд прошел через торговый зал магазина к двери из желтоватого матового стекла. Открыв дверь с помощью магии (к чему марать руки?), Седрик вступил в маленькое подсобное помещение и приблизился к богато украшенной золотой подставке. Там стояла древняя книга. Ее кожаный переплет сморщился и покоробился от времени.
Рывком раскрыв книгу, Седрик привычной рукой пробежался по страницам. Облачко магии слетело с его пальцев и заплясало над пожелтевшим пергаментом. Потом оно вдруг отпрянуло назад, словно таща за собой нитку распускаемого вязания.
Однако из книги появилось кое-что поинтереснее каких-то там ниток. Это была магическая голограмма — туманный экран, с помощью которого Седрик мог общаться со своим помощником, оставшимся в Меридиане.
Одним щелчком пальцев Седрик вызвал Ватека. Голова монстра была видна в облаке так же ясно, как мы видим головы ведущих на телеэкране. Ватек, смотревший на Седрика через полупрозрачный камень на своем медном браслете, почтительно склонил покрытую шишками голову.
Седрик прочистил горло, чтобы голос звучал внушительнее, и заговорил:
— Ну, здравствуй, верный мой Ватек. Рассказывай, как дела!
— Слушаюсь, лорд Седрик, — откликнулся Ватек. — Мне удалось наладить контакт с меридианским подпольем и проникнуть в ряды бунтовщиков. Я сказал им, что предал вас!
— Продолжай, — кивнул Седрик.
— К несчастью, не все поверили мне, — признался Ватек. — Так что теперь бунтовщики разделились. Те, кто поддался на мою уловку, теперь во всем слушаются меня.
— Надо же, — иронично произнес Седрик, — вот уж не думал, что ты можешь внушить покорность, дружище!
