Последний раз, когда я слышал о нем, он работал на корабле. Мыл палубу и драил медяшки. Он плавает где-то в районе Южной Америки. Он никто и ничего не достигнет.
Но он мог бы стать человеком, если бы контролировал себя.
Мама перебирала на столе ножи и вилки. Она посмотрела на меня и нахмурилась.
Скорее всего нравоучения Брайана и ей не по душе. Но обычно она помалкивает.
Иногда я думаю, что она боится потерять его, сказав что-нибудь не то. Невелика была бы потеря.
— Это следует понимать так, — сказал я, — что, если бы тот мальчишка не ерничал, а внимательно слушал на уроках, он мог бы жить в роскошном районе и каждое утро отправляться на работу в костюмчике. Правильно?
— Настанет день, когда ты пожалеешь, что не поступал именно так, — заявил Брайан.
— Попомни мои слова. У тебя еще есть время собраться с силами, Том. Ты талантливый мальчик. Ты можешь стать достойным членом общества.
Достойным членом общества! Этот юрист, возможно, зарабатывает свои деньги, спасая гангстеров от тюрьмы. Очень достойно! Но с Брайаном невозможно говорить об этом. Что сам Брайан делает хорошего? Он учит нескольких детишек истории, а затем, вернувшись домой, сидит перед телевизором и пьет пиво.
— Когда они поймают Вытрясателя и узнают о его прошлом, — продолжил Брайан, — то, готов поспорить на последний доллар, выяснится, что когда-то он был обычным мальчиком, как ты, но не смог найти своего места в жизни.
Обычным мальчиком, как я? Это мне понравилось.
— А сейчас он грабит прохожих, обозленный своими неудачами. Это для него единственный способ стать богатым, — добавил Брайан.
Почему Брайан всегда столь мрачен? Какой контраст с отцом! Папа был архитектором, а потом подался в художники. Сейчас он живет на побережье, в Баньяне, вместе с Фэй.
Она тоже человек искусства. Ни он, ни она не зарабатывают больших денег, но им нравится, как они живут, и, кроме того, они оба пофигисты.
Я слышал, как Брайан говорил с мамой об отце. Конечно, он считает моего папу неудачником. Я услышал, как он сказал, что отец зря потратил те деньги, что пошли на его обучение.
— Я хотел бы, Том, — заявил Брайан, — чтобы ты прямо сейчас дал себе обещание.
Я хочу, чтобы ты сам себе пообещал, что с этого момента будешь серьезней относиться к занятиям.
— Хорошо.
— Что хорошо?
— Буду.
— Скажи это, — настаивал Брайан. — Скажи: я-обещаю-себе-что-больше-не-бу-ду-посмешищем-в-классе.
— Зачем мне говорить это вслух? Я ведь обещаю сам себе?
— Так ты не сможешь забыть. Скажи это.
На этот раз он зашел слишком далеко. Мне не хотелось ссориться с ним, но и подчиняться тоже не хотелось.
Все это время Адам и Джонатан ссорились из-за пульта управления телевизором. Они хорошие ребятишки, если принять во внимание, кто их отец. Храни их небо, когда да они подрастут и он заставит их давать обещания самим себе.
Я задумался о матросе-шутнике. Я представил, что он открыл свой комедийный клуб в Рио, стал известным, разбогател и теперь президент Бразилии. Мне нравилось так думать. А может, он лежит где-то на пляже, рассказывает анекдоты чайкам и наслаждается жизнью.
— Ну, Том? — сказал Брайан.
Я почувствовал, как кровь приливает у меня к голове, но знал, что не краснею. Я начинал всерьез злиться и понял, что мне надо сделать — уйти.
Я встал и направился к себе в комнату.
— Пришло время серьезно подумать о своей жизни, Том, — крикнул мне вслед Брайан. — Самое время.
Настанет время, и я серьезно подумаю о жизни подальше от Брайана и Рейвен-Хилла.
Жди меня, Южная Америка!
Глава VII
НЕПОСИЛЬНОЕ БРЕМЯ
ДЛЯ "ВЕЛИКОЛЕПНОЙ ШЕСТЕРКИ"
Обед прошел очень тихо. Брайан не разговаривал со мной, а мама не разговаривала вообще. Адам и Джонатан болтали за четверых.
Зазвонил телефон, и я поднял трубку.
— Только что звонила одна дама, — сообщила мне Лиз. — Надо посидеть с ребенком. Ты как?
— Почему бы и нет? — отозвался я.
— Ребенок один, но мать хочет, чтобы мы дежурили по двое, ежедневно с трех тридцати до пяти тридцати в течение двух недель. Она хочет удвоить нашу обычную плату.
— Удвоить из-за того, что дежурить будут двое, или как?
Брайан пристально посмотрел на меня. Этот взгляд означал: "Пусть-она-перезвонит-после-обеда", но я проигнорировал его.
Мама была очень занята: она подкладывала добавку Джонатану и пыталась убедить Адама в том, что люди, которые не едят овощей, на всю жизнь остаются пятилетними детьми. Может, не в этих выражениях, но все равно смысл ее назиданий был именно таков.
— Удвоить в принципе, — пояснила Лиз. — Она хочет, чтобы мы дежурили попарно и каждый из нас получал двойную оплату.
— В чем тут кроется подвох? — поинтересовался я.
— Не знаю. Мы должны будем гулять с ним и как-нибудь развлекать его. Если захотим, можем взять его к себе домой. Она не хочет, чтобы он все время оставался взаперти в их квартире, и, по-моему, это естественно.
— За такую работу схватятся все, — предположил я.
— Да, я знаю и боюсь, что могут возникнуть проблемы.
— Где она живет? — спросил я. — Может, здесь и кроется подвох?
— Ее зовут миссис Андерсон, — сказала Лиз, — и живет она в доме, который находится за "Лавкой чудес Сида". Там один дом пустует, а в другом сдаются квартиры. Знаешь?
— Андерсон? — переспросил я. — А как зовут пацана?
— Тарквин.
Вот где собака-то зарыта!
— Погоди-ка, — сказал я. — Тарквин Андерсон? Ты сказала, Тарквин Андерсон?
— Да. Он настоящий маленький…
— Правильно, он настоящий маленький… Нет, Лиз, ни в коем случае. Это не ребенок, а чудовище.
— Не может он быть таким уж ужасным…
— Может. Он именно такой, Лиз. Это невыносимый ребенок. Чтобы уследить за ним, нам придется дежурить вчетвером и при этом держать его за руки и за ноги. Если хочешь, можешь возиться с ним, но я не желаю иметь с этим делом ничего общего.
— Его мать сказала мне, что он застенчив. Она сказала, что он застенчив и чувствителен.
— Застенчив? Чувствителен? Мальчишка живет в Рейвен-Хилле всего полгода, но уже успел достать половину города своими проделками
— Том, ему всего лишь семь лет! А ты говоришь о нем, как будто это банда "Ангелов ада" или что похуже. Мать говорит, что он очень творческая натура и она хотела бы, чтобы у него была возможность проявить свои способности.
— Лиз, он учится в одном классе с Джонатаном. Умудряется стянуть все, что не прибито намертво. Он драчун и обманщик. Он точно наделен творческими способностями, но совсем не в той области, о которой думает его мать. Джонатан, подойди-ка сюда и расскажи Лиз о Тарквине Андерсоне.
Джонатан выскочил из-за стола и подбежал к телефону.
— Эй! Куда это вы направились, молодой человек? — окликнул его Брайан.
— Это очень важно, — пояснил я. — Он на секундочку.
Господи, как я хочу, чтобы этот человек расслабился хоть на секунду! Он что, подумал, что его сын умрет от голода?
— Алло? Да, — сказал Джонатан, когда я передал ему трубку. — Тарквин показывал зад… Да, свой зад… автомобилям… да, много чего… нет. Я не знаю.
— Расскажи ей обо всех штучках, которые он выкидывал в школе, — шепнул я.
Но это было бесполезно. Джонатан молча слушал. Обычно он любит поболтать, но с телефонной трубкой в руках почему-то умолкает.
— Давай я поговорю с ней сам, Джонно. — Я взял трубку и отправил его обратно за стол. — Я все расскажу тебе позже, Лиз, — тихо сказал я. — Дело в том, что за этим ребенком невозможно уследить. Мы должны отказаться от этой работы.
— Это всего на две недели, — возразила Лиз. — Что может случиться?
— Что может случиться после того, как он спалит наши дома? — поинтересовался я.
— Думаю, ему удастся нас укокошить.
— Что с тобой стряслось? — спросила Лиз. — Ты всегда был таким веселым, Том, любил пошутить…
— Извини, по-моему, я весь исшутился, — ответил я. — Но заниматься этой работой не хочу.
— Я могу выделить только два дня. На мне и так мисс Пламмер, доставка "Пера" и уборка в "Лавке чудес". Но остальным, должно быть, захочется заработать побольше денег, — сказала Лиз.
— Окей, давай встретимся в Лесистой Долине завтра в десять часов утра. Тогда все и решим, ладно?
— Хорошо.
— Позвони Санни и Элмо, а я звякну остальным.
Насчет того, что последнее время я стал сам не свой, Лиз была права.
Я это знал. Мама тоже знала. Вечером она пришла ко мне в комнату, чтобы поговорить, и спросила, не хочу ли я на выходные съездить к отцу. Она не понимала, что причина моей нервозности заключалась отнюдь не в Брайане и не в учебе — меня беспокоил Вытрясатель. После погони и встречи с полицейскими он никак не шел у меня из головы.
Возможно, я уже знал, что в конце концов произойдет…
