И потом, я обожала Сьюзи Снежинку. Вот бы мне такой стать!
Я шагнула к видеомагнитофону. По телевизору, тем временем, шла какая-то передача. Я покосилась на экран. Любоньки мои, что вытворяет этот ужасный мужлан?! Почему эти двое пытаются сделать друг другу больно?
Один из мужчин казался смутно знакомым.
— Крушитель? — прошептала я.
Внезапно на меня нахлынули мои настоящие мысли. Они были путанные, и мешались с беззаботными рождественскими мыслями Сьюзи Снежинки. Но я все равно знала, что мне нужно сделать.
— А-а-а-а-а-ар-р-р! — заорала я, совсем как Крушитель.
Я повернулась и швырнула кассету в ревущее пламя камина.
Мои родные завопили, когда кассета вспыхнула. Айвори свирепо рявкнул.
Как только кассета сгорела, всякое желание подражать Сьюзи Снежинке как рукой сняло. Айвори скулил и тыкался мне в ладонь холодным носом. Посмотрев на него, я обнаружила, что его рыжая шерсть снова побелела.
* * *
В канун Рождества вся наша семья собралась в гостиной. Все выглядели нормально. У всех волосы были обычного цвета. А папина борода и вовсе казалась как никогда густой.
Все эти дни мама всячески избегала кухни. А Джоди только и делала, что напевала себе под нос главную мелодию из «Веселейшего светлого праздника» — что для нее, опять же, совершенно нормально.
Мы не обсуждали то, что произошло неделю назад.
— Открой вот этот, — посоветовала Джоди, вручая мне подарок, обернутый яркой красно-зеленой бумагой. — Уверена, ты будешь довольна!
Я жадно разорвала обертку. И ахнула, увидев содержимое.
— Ух ты! — воскликнула я. — Спасибо, Джоди!
Это была видеокассета с Крушителем на обложке. Я немедленно воткнула ее в видак.
— «Реслинг-О-Рама» представляет Крушителя в одном из лучших его матчей! — провозгласил комментатор.
А потом на экране возник Крушитель, такой же свирепый и грозный, как и всегда.
— А-а-а-а-а-р-р-р-р-р! — свирепо взревел он.
Я восторженно усмехнулась. Это был лучший рождественский подарок за всю мою жизнь!
— Где ты его нашла? — спросила я. — Я понятия не имела, что с Крушителем есть видео.
— Знаю, — ответила Джоди. — Вот и леди в магазине подарков сказала, что это единственная копия, какую ей доводилось встречать!
Я выглянул из окна на фасаде нашего нового дома в Аризоне. Деревьев во дворе у нас тут не было. Не было снежных сугробов. Не было льда. Вместо этого я видел одни лишь пески да кактусы. Высокие, зеленые, колючие, гнусные кактусы.
Вместо зеленого рождественского венка, на нашей двери висел круг из красного перца. Вместо серых, сеющих снегом туч, голубело ясное небо. И над всем — ослепительно-желтое жаркое солнце.
— Ненавижу здешнюю зиму! — воскликнул я.
— Разумеется, Джэред, — отозвалась мама из соседней комнаты. — Ты все свои двенадцать лет прожил там, где зимы снежные. Но тебе надо дать пустыне шанс. Ты научишься ее любить.
Черта с два, подумал я.
— Посмотри на все со светлой стороны, — сказала мама. — Дома ты не мог в рождественские каникулы кататься на велосипеде.
— Я бы лучше катался на санках, — буркнул я.
Тем не менее, идея прокатиться на велике показалась мне неплохой. Это могло бы отвлечь меня от тоски по дому.
— А что, и прокачусь! — воскликнул я.
— Прекрасно! — отвечала мама. — Только вернись к ужину. Вечером будем наряжать елочку.
Елочку. Ха. Я бросил взгляд на зеленую пластиковую елку в гостиной. Как и все остальное в этой «пустынной» зиме, наша елка была фальшивкой.
Мой велосипед был прислонен к передней стене дома. Оглядевшись вокруг, я подумал, что даже дома кажутся какими-то неправильными. Как и мой новый дом, все они были бледно-розовыми. Все имели плоскую крышу. Они походили на безобразные коробки из-под ботинок.
Я покатил к универмагу. Пристегнул велик к стойке, зашел. Из громкоговорителей лилась рождественская музыка. В проходах толпились люди. Все улыбались. Все казались исполненными рождественского настроения.
Все, кроме меня.
Мне хотелось бы видеть их закутанными в теплые пальто и куртки. Но покупатели ходили в футболках и шортах. Во всем этом не чувствовалось Рождества. Это больше походило на Четвертое июля!
И тут я увидел это.
Посреди универмага стояла высокая зеленая елка.
Она выглядела в точности как те елки, что мы наряжали в прежнем доме.
Я бросился к ней. Воздух вокруг нее был напоен пряным ароматом. Дерево было настоящим. Его украшали сотни чудесных старомодных игрушек. Маленькая табличка извещала, что они продаются.
Куплю одну! — решил я. Тогда это будет больше походить на Рождество.
Мое внимание привлекло большое украшение, исполненное в виде старинного домика — с белыми деревянными стенами и покатой крышей. Крышу покрывал снег. В дверях домика стоял крошечный эльф. На нем был зеленый костюм и красный шарф.
— Нравится? — проскрипел мне в ухо чей-то голос.
Я оглянулся. У меня за спиной стоял древний старик.
— Я смотрю, ты тоскуешь по настоящей зиме, — произнес старик. — Это украшение — то, что нужно. Оно, видишь ли, особенное. Это дом Джека Фроста, повелителя зимней стужи.
Я дотронулся до украшения. Оно было холодным! Я удивился, но решил, что его специально держали в холодильнике.
— Беру! — воскликнул я.
Я заплатил старику, запихнул украшение в рюкзак и помчался домой. Мне не терпелось повесить его на нашу елку.
Но взглянув на безобразное искусственное дерево в гостиной, я сразу передумал. Украшение было слишком хорошо для этой подделки.
Вместо этого я решил повесить Джека Фроста и его домик у себя над кроватью. Таким образом, я мог бы поселить у себя в комнате частичку настоящей зимы.
* * *
На следующее утро я выглянул в окно и не поверил собственным глазам. Все было белым-бело. Настоящая метель! Снег валил так густо, что даже воздух казался белым. Ветер намел во дворе огромные сугробы.
Я быстренько полез в шкаф за теплой курткой. Потом выбежал на двор и принялся катать из снега шар, чтобы слепить снеговика. До чего же весело!
Когда туловище было готово, я воткнул ему в каждый бок по метелке — вместо рук. Потом вставил ему в голову кусочки угля вместо глаз, носа и рта. Наконец, я водрузил ему на макушку старую кепку.
— Славная работа! — послышался чей-то радостный голос. Я повернулся и увидел эльфа, одетого во все зеленое. У него была рыжая борода. На шее висел длинный красный шарф. Он был точной копией Джека Фроста с моего украшения!
Джек Фрост щелкнул пальцами… и снеговик подмигнул!
— Ах-х-х-х! Кр-р-р-р-р-р-р-расота! — произнес снеговик рокочущим низким голосом. Он поднял и опустил руки, а потом повернулся ко мне.
— Айда на пруд! — пророкотал он. Он вразвалочку поднялся на холм. Я поспешил за ним.
По другую сторону холма сверкал льдом чудеснейший пруд. На берегу ждала пара коньков. Они пришлись мне точно впору. Я встал на коньки и заскользил по замерзшей воде.
Снеговик катил рядом. Мы катались все быстрее и быстрее. Я чувствовал, как морозный ветер кусает лицо, и это было здорово! Я вернулся в зиму!
Мы со снеговиком подкатили к противоположной стороне пруда. Мы принялись лепить снежки и кидаться ими в Джека. Снежки летели все быстрее и быстрее.
Через некоторое время мои зубы начали выбивать дробь.
— Д-д-д-думаю, нам пора остановиться! — выдавил я.
Снеговик и Джек Фрост пропали в снежной пурге.
* * *
Я открыл глаза. И поднял голову с подушки. Все оказалось сном. Я взглянул на свое новое елочное украшение. Джек Фрост усмехался мне из своего маленького домика.
Весь день я не мог выбросить сон из головы. Он казался таким реальным!
Воспоминания о катании по ледяному пруду заставили меня задрожать. Я никак не мог согреться. Я снял шорты и натянул джинсы и свитер.
После завтрака пришел Тим, мой сосед и приятель.
— Пошли, Джэред, — сказал он. — На великах погоняем.
— Неохота, — ответил я. — Там жуткая холодрыга. Посижу-ка я дома.
Я прижимался к окну, пытаясь согреться на солнышке. Но и его золотые лучи казались холодными, холодными, словно лед.
Тем вечером мне было так холодно, что я отправился спать пораньше. Пытаясь согреться, я укрылся сразу несколькими одеялами.
* * *
Как только мои глаза сомкнулись, меня приветствовал Джек Фрост.
— Добро пожаловать назад, в настоящую зиму! — провозгласил он. Я охнул, увидев, что вместо ногтей на его пальцах красуются острые голубые сосульки. — Айда кататься на санях!
Я вслед за Джеком поднялся на длинный и скользкий холм. Ветер бушевал еще неистовее, чем в первом сне. Я дрожал. На вершине холма нас ждали ярко-красные сани. Я залез на них и сел позади Джека Фроста. Меня так трясло, что я едва мог за него держаться.
