Они вышли из парка и направлялись в «Дом садовника». Я даже хотел подойти поближе: очень уж у них был подозрительный вид. Но потом я подумал, что это, может быть, вы, мсье Мишель, и ваш, если не ошибаюсь, двоюродный брат. Видимо, я ошибся… Надо было сразу пойти за ними. Может быть, тогда ничего бы с беднягой Пероннэ не случилось. Мое присутствие предотвратило бы не счастье, и кроме того… — Бертэн остановился, чтобы перевести дух, потом продолжил с очень удрученным видом: —…и кроме того, я бы опознал злоумышленников. А теперь это ужасное подозрение падает на вас, мсье Мишель, и на вашего брата.
У Мишеля прервалось дыхание, он побледнел. Колени его задрожали…
— Подозрение? — повторил он севшим голосом.
— Увы, мсье Мишель. Из уважения к вашей бабушке, мадам Терэ, я очень хотел бы, чтобы дело обстояло по-другому…
Первый шок наконец прошел, и Мишель ощутил острый прилив злости. С блестящими от возмущения глазами, раскрасневшись, он закричал:
Кто смеет обвинять нас в подобных вещах? Кто? Может быть, граф?
Увы, мсье Мишель, все гораздо серьезнее. Вас обвиняет вовсе не граф. Пероннэ, как только пришел в себя, сразу же указал на вас…
Пероннэ?.. — повторил Мишель, чувствуя какую-то тупую тягостную усталость. — Как Пероннэ может говорить такие чудовищные вещи?.. Так откровенно лгать?
Бертэн сочувственно покачал головой.
Увы, мсье Мишель, уверяю вас, я сам не мог в это поверить. Но я оказался в одиночестве… Да еще мсье Ришар… Только мы отказываемся верить Пероннэ… что вы виновны.
А остальные… верят?
Мой юный друг, у Пероннэ есть доказательства, что вчера вечером вы были в парке… и в охотничьем домике.
Оглушенный этой новостью, Мишель вспомнил коробку с лампами и ворот от своей куртки… Такое чувство охватывает невиновных, когда перед ними встает стена неопровержимых улик… Действительно, его словно окружала глухая стена, и он тщетно пытался найти в ней выход.
— Доказательства… — пробормотал он. — Какой абсурд!..
Он чувствовал, как тревога и бессильное негодование все больше охватывают его, лишая сил, внося путаницу в мысли…
У Бертэна вид был не менее удрученный, чем у его собеседника. Чувствовалось, что он сообщает все это как бы против собственной воли, из симпатии к мадам Терэ, желая добра ее внукам.
Если бы это было не так, разве стал бы он повторять то, что считал ошибкой, даже клеветой?
— Понимаете, мсье Мишель… — сказал он. — Пероннэ после всего того, что перенес, не вполне в здравом уме. Я вполне допускаю, что вы без труда опровергнете его утверждения. Мне бы очень хотелось в это верить!
Мишель слабо улыбнулся, как улыбается человек, который, несмотря на всю тяжесть своего положения, благодарен тому, кто готов ему помочь.
— Но… что это за доказательства? — спросил он.
Бертэн пожал плечами.
— Увы, мой юный друг, — сказал он. — Мы с Пероннэ никогда не испытывали друг к другу особого расположения. Все это я знаю только по разговорам. Господин граф мне ничего не рассказывал, а мсье Ришара я сегодня еще не видел.
Мишель, погруженный в свои безрадостные мысли, не отвечал. Тогда шофер почти застенчиво добавил:
— Может быть, у вас есть какие-то догадки, что это могут быть за доказательства? Может быть, вы и ваш брат совершили какой-то проступок, какую-то ошибку, не знаю…
Мишель хотел было уже выложить все Бертэну и попросить у него совета. Однако страшное утомление, вызванное как перенесенным волнением, так и ранним подъемом, удержало его от этого.
«Зачем?.. — думал он. — Бертэн все равно мне ничем не поможет. Да еще передаст все Ришару… И если я потребую у Ришара объяснений, тот не будет застигнут врасплох… Лучше подождать более подходящего случая».
Бертэн ждал ответа. Мишель покачал головой.
— Не думаю, что дела обстоят именно так, — сказал он. — Спасибо, мсье Бертэн, за ваше участие. Мне пора идти. Я бы не хотел, чтобы граф застал меня в парке.
Бертэн поджал губы; вероятно, его любопытство не было удовлетворено. Он поспешил ответить:
— На мое молчание вы можете рассчитывать, мсье Мишель. Я бы не хотел добавлять вам лишних забот. Тем более что никто не спросит меня, видел ли я вас в парке и откуда вы шли. Так что мне и лгать-то не придется. До свидания, мсье Мишель! Если вы сочтете уместным обратиться ко мне за помощью, я всегда буду рад в меру своих скромных возможностей оказать содействие внукам мадам Терэ.
Бертэн с достоинством кивнул и удалился. Мишель вошел в с*ад, запер за собой калитку и вынул ключ из замка.
— Ну и история! — простонал он. — Ну и история!..
Однако в глубине его души, полной смятения, уже поднимала голову воля к борьбе. Нет, он не станет пассивным объектом вздорных, незаслуженных обвинений!
— Ну что ж, посмотрим, мсье Ришар де Маливер! — бормотал он, поднимаясь по ступенькам крыльца. — Придется вам дать кое-какие объяснения… и ответить за свои поступки!..
Воодушевленный этим своим решением, Мишель направился прямо в кухню.
«Волнения, видимо, способствуют аппетиту, — сказал он себе. — Пожалуй, не буду я ждать этого соню Даниеля и позавтракаю один…»
И он спокойно, стараясь забыть все, что произошло ночью и утром, принялся готовить себе какао.
* * *
Мишель доедал последний кусочек поджаренного хлеба, когда дверь в кухню открылась.
На пороге появилась Анриетта; лицо ее слегка осунулось от усталости.
Вы уже встали, Мишель? — сказала она. — Приятного аппетита.
Доброе утро, Анриетта. Я уже кончаю… и уступаю вам» место.
Нет-нет, сидите. Мне нужно сказать вам кое-что. Я сделала одно странное открытие…
«Еще одно?!» — чуть не воскликнул Мишель. Но набитый рот, а также вежливость заставили его промолчать. И он тут же поздравил себя с такой сдержанностью: ведь в противном случае ему пришлось бы много чего объяснять Анриетте. А она наверняка рассказала бы все Ришару. Мишелю бы не хотелось, чтобы Ришар был излишне осведомлен, прежде чем Мишель поставит перед ним кое-какие вопросы.
Какое открытие? — спросил он. — В связи с господином Иксом?
Вероятно, да…
Она, казалось, не спешила рассказать ему, что же она такое нашла. Не спешила и с завтраком, который она готовила на английский манер, как привыкла в коллеже. Когда Мишель убрал со стола посуду, она спросила:
— Вы могли бы пойти со мной?
Мишель согласился. Когда они вышли в гостиную, там как раз появился Даниель.
Лицо его было еще опухшим от сна, он двигался как лунатик.
— Бедняга! — воскликнул Мишель. — Ты, я вижу, поднялся ни свет ни заря, честное слово!..
— Добрый день, Анриетта, — пробормотал Даниель. — Вы что, все уже встали? Сколько сейчас времени?
Мишель расхохотался.
Половина седьмого. Ты еще никогда не вставал так рано!
Ты куда это? — поинтересовался Даниель.
Анриетта собирается нам кое-что показать… Пойдем с нами! Если ты в состоянии, конечно… Если нет, то лучше побереги себя, старина!
Даниель неуклюже ткнул брата кулаком в плечо. Тот снова расхохотался.
— Я иду, — сказал Даниель.
Анриетта привела их в свою комнату. Остановившись возле двери, девушка показала им на картины.
Все пять «шедевров» графини Гортензии висели на месте. Мальчики не поняли, что Анриетта имеет в виду.
Ничего не замечаете? — спросила она.
Ну, пожалуй что, — ответил Мишель, — предпоследняя висит чуть-чуть криво.
Верно, — подтвердил Даниель, — она слегка покосилась.
Именно. И к тому же она висит не на своем месте.
Ребята присмотрелись внимательнее. Они никогда не обращали особого внимания на эти картины. Их наивная техника, немного кричащие краски могли бы привлечь взгляд разве что очень снисходительного критика.
А где она раньше висела? — спросил Мишель, подходя ближе.
Она висела последней, — сообщила Анриетта.
Значит, кто-то их перевесил?
Думаю, да…
Мишель наморщил лоб, потом, помолчав, спросил:
— Простите, но это, может быть, важно: вы так думаете или уверены?
Анриетта ни секунды не колебалась.
Уверена, — сказала она. — Вы сами можете заметить, что пять картин составляют одну серию… в известном смысле.
Серию?.. Ну-ка, ну-ка… Это уже интересно, — пробормотал проснувшийся наконец Даниель.
Они подошли ближе и увидели, что картины действительно составляют последовательную серию символических сюжетов. На первой был изображен ребенок, играющий в лучах утреннего солнца; на второй — тот же ребенок, но он уже шел в школу; на третьей он обедал в кругу семьи, на четвертой — возвращался в школу; и, наконец, на пятой этот ребенок на фоне заходящего солнца получал похвальную грамоту… Сейчас закат оказался раньше возвращения в школу.
Значит, можно предположить, что господин Икс разглядывал эти картины?
