– Что тебе, девочка? – очень холодно спросил мужчина и сделал шаг назад, к квартире.
– Мне… э-э… мне… – Катька тоже невольно попятилась, понятия не имея, что говорить этому странному взрослому дядьке. – Мне бы… Аню! – вспомнив имя похищенной девчонки, выпалила Катька.
– Аню? – мужчина вздрогнул так сильно, что это было заметно даже в темноте. – Вы с ней договаривались встретиться?
– Не-ет… – пятясь еще больше, проблеяла Катька. – Я так… без предупреждения…
– Ну, тогда ты ее извинишь, – легко сказал мужчина и отступил к самым дверям. – Она спит. Видишь, – он указал на темные окна квартиры. – У нас света нет, вот она и легла пораньше.
– А-а… А всюду свет уже есть, – не придумав ничего лучшего, ляпнула Катька.
– Замечательно, – иронически согласился мужчина. – Но, с твоего разрешения, я все равно не стану ее будить.
Не дожидаясь, разрешит Катька или нет, он захлопнул дверь перед самым ее носом.
Катька уперлась спиной в застывшего в темноте Севу и остановилась, глядя на окно «собачьей» квартиры.
– Так похитили Аню или она спать легла? – иронически поинтересовался Сева. – Может, ты, малая, просто деньги на покупки посеяла? – Физиономия его стала ехидной. – А дурацкую историю выдумала, чтобы мы тебе не выдали за это, как положено?
Катька задохнулась от возмущения.
– Если бы ты, Севочка, не был помешан на деньгах, ей бы не пришлось ничего выдумывать! – вступилась Кисонька.
Но Катька не приняла ее заступничества.
– Я не выдумываю! Я не понимаю, почему ее папа сказал, что она спит! Я сама видела, как девочку похитили! – Она обвела остальных сыщиков полными слез глазами. – А вы мне не верите! А ты… – Она перевела взгляд на Севу и персонально ему объявила: – Вообще гад! – И, подхватив гуся, Катька рванула прочь со двора.
Остальные сыщики смущенно переглянулись. Сева пожал плечами:
– Подумаешь, какая нежная… – И, глубоко засунув руки в карманы, первым двинулся к ведущему на улицу арочному проему.
Мурка оглянулась на Вадьку:
– Идешь? – и тут она обнаружила, что он сидит на корточках возле подъездной дорожки у пристройки и водит фонариком туда-сюда.
– Следы нашел? – наклоняясь к нему и тоже до рези в глазах всматриваясь в чистенькое полотно дорожки, спросила Мурка.
– Не нашел, – раздельно ответил Вадька. – Ни единого следа на всей дорожке. В том-то и дело. – Он запрокинул к Мурке голову и задумчиво уставился в ее лицо. В стеклах его очков плясали желтые отблески фонарика. – Вокруг грязища. – В подтверждение своих слов он широким жестом обвел двор. – Все остальные дорожки аж черные, а на этой – сама погляди… – Круглое световое пятно заскользило вдоль асфальтовой полосы. – Ни туфли не пропечатались, ни лапы собачьи… Ни-че-го! Как такое может быть?
Глава 6. От литературы не уйдешь
– И каков же основной конфликт в поэме Лермонтова «Песня про купца Калашникова»? – спросила литераторша Елизавета Николаевна, старшеклассниками прозванная Бедной Лизой, и тоскливо поглядела на мающегося у доски пацана.
Пацан ответил ей таким же тоскливым взглядом:
– Конфликт там очень такой… основной… Купец Калашников законфликтовал с этим… опричником…
– Погоди… – Литераторше было муторно, но ничего не поделаешь. – Для начала – кто такие опричники?
– Ну, это вроде гвардии при царе Иване Грозном… Что он хотел, то они и творили. Отмороженные совсем, – неуверенно уточнил пацан и покосился на литераторшу. – Беспредельщики.
– По большому счету – правильно, – так же неуверенно согласилась Бедная Лиза.
– А купцы – это такие богатые люди, – уже по собственной инициативе заявил пацан. – Ну, там, банки у них, акции, салоны красоты всякие…
– Удалой банкир Калашников, владелец акций, – без всякого выражения повторила Елизавета Николаевна. – Что у них с опричником Кирибеевичем вышло?
– Разборка! – радостно возвестил пацан. – За эту… жену, Алену Дмитриевну! Она домой возвращалась…
– Из салона красоты, – пробормотала себе под нос литераторша, но ее услышали.
– Не-е! – довольным тоном протянул пацан. – Купец ее только в церковь пускал! Сектант, наверное… – немного подумав, сделал он глубокий вывод.
– Наверное… – с мученической покорностью Бедная Лиза согласилась и на это.
– Вот… Ну и стали они разбираться, – тут ответ сбился на невнятное бубнение. – Опричник, он же из госструктур, а у купца охрана… Наверное… – уточнил он, и ясно было, что второй части поэмы он не читал. Не хватило его на вторую часть.
– Охрана и «шестисотый» «Мерседес», – снова согласилась литераторша.
– Не-е! – запротестовал пацан.
– А что? – удивилась Бедная Лиза. – Джип «Чероки»?
– Тогда вообще машин еще не было! – искренне возмутился пацан.
– Да-а? – протянула литераторша. – Надо же, как интересно! Ну и чем все кончилось?
– Да забил купец опричника насмерть! – рубанул пацан. – А царь, конечно, таким купеческим произволом возмутился – думает, если он крутой, так ему можно опричников забивать? – и казнил купца! – в его голосе отчетливо звучало мстительное удовлетворение. – А поэт Лермонтов про это узнал и написал поэму!
– Сразу узнал или чуть попозже? – поинтересовалась учительница. – Из газет или в новостях передавали?
– Не знаю я, когда он узнал! – застонал окончательно измученный пацан. – Лермонтов там вообще не один был! Еще художник такой – Репин – он тоже сильно впечатлился и написал картину. «Иван Грозный убивает купца Калашникова»!
– Автоматом Калашникова, – с каменным лицом кивнула Бедная Лиза. – Прикладом в висок.
– Серьезно, что ли? – недоверчиво переспросил пацан.
– Я серьезна, как никогда, – подтвердила литераторша, выписывая оценку в дневнике.
– А двойка тогда за что? – возопил несчастный, увидев, что она там нарисовала.
– Скажем, за то, что ты кое-что перепутал, – продолжая сохранять ледяное спокойствие, уточнила Елизавета Николаевна.
– Чего я перепутал-то? – от возмущенного вопля парня дрогнули стены. – Что тут можно напутать? Разве Калашникова убил не Иван Грозный?
– Иван, – слабеющим голосом опять согласилась с ним Бедная Лиза и вдруг принялась размеренно биться головой об учительский стол.
– Так, дети, все свободны! – вскочила с задней парты присутствовавшая на уроке историчка Мария Филимоновна, более известная в их лицее как Мумия Фараоновна или попросту – Мумия. – Идите, идите, не задерживайтесь, – подбегая к литераторше и хватая ее за плечи тощими, как у настоящей мумии, руками, повторила историчка. – А ты, Тихонов, принеси воды. Быстро, быстро!
Мимо недовольно ворчавшего пацана, волокущего свой дневник за угол, словно дохлую крысу за хвост, Вадька рванул в коридор и дальше в учительскую. Когда, расплескивая по дороге воду из стакана, он влетел обратно, народ уже тянулся на выход. Растолкав одноклассников, он сунул стакан литераторше в трясущиеся руки.
– Ну чего они от меня хотят! – постукивая зубами о край стакана и проливая половину воды на свой пиджачок, стонала Бедная Лиза. – У нас лицей информационных технологий! Они тут все таланты! Но математические! Они мою литературу не знают и знать не желают!
Вадька поглядел на училку обиженно. У них многие любят читать! Вот хотя бы… Вадька призадумался. Он сам, например, много читает! Только про любовь терпеть не может! И зачем вроде бы умные люди про эту глупость столько пишут? От любви одни неприятности. Возьмем хоть Печорина с его то Бэлой, то Верой, то княжной Мери, хоть… хоть Кисоньку с Севкой и Большим Боссом! Все агентство из-за них как на пороховой бочке восседает! Из-за Кисоньки с Севой и Боссом, конечно, а не из-за Печорина. А тут еще и Катька в эти дурацкие любови как-то замешалась, совсем безобразие, малая, а туда же!
– Лицей все математические и информационные олимпиады на корню берет, теперь им еще олимпиаду по литературе подавай!
Углубившись в размышления о вреде любви, Вадька отвлекся от разворачивающейся в кабинете крупномасштабной истерики.
– Дети должны гармонично развиваться! – кричала литераторша. – Ради бога, я разве против? Но если они не хотят? Если они хотят развиваться специфично? А мне потом по голове – почему дети плохо знают родную литературу? Да потому, что, кроме пособия по Windows, они ничего не читают!
Вадька снова обиделся – пособие по Windows пусть первоклашки штудируют!
– У тебя же была подходящая девочка… – напомнила литераторше Мумия.
– Была! Отличная девочка, литературу любит и знает! И это не мешает ей по всем вашим информатикам «отлично» получать, – последнее было сказано специально для Вадьки. – А теперь ее нету! – растопырив руки, выдохнула литераторша. – Отец утром позвонил, сказал, заболела! И отключился – ни что с ней, ни надолго ли она захворала, не сообщил! Олимпиада через три дня, а больше мне отправить некого! А директор на меня да-авит! – она всхлипнула.
