– Подслушал? – навострил уши Петич.
– Он с теми старушками, которых ты позавчера на тропинке испугал, беседовал. И все расспрашивал, не знают ли они, почему музей после войны закрылся. Старушки говорят: не знаем ничего. Тогда он попросил найти ему свидетеля тех событий. Понимаешь, ему не хватает какой-то мелочи… Обязательно что-то уточнить надо. Он же дошлый, по любой подробности поймет, что к чему. Размотает клубочек тайны до конца! Тем более если начало этого клубочка у него в руках.
– Да, интересная задачка… С множеством неизвестных, – пробормотал Петич.
– Главное, что мы его вовремя раскусили! – воскликнул Ларик. – Вот в чем наше везение. Остается только не упустить ни одного его шага – вот и вся задачка. Пусть в ней хоть сто неизвестных, нам от этого ни холодно, ни горячо. Теперь нам предстоит простое кропотливое дело – сыщицкое. Между прочим, самое интересное. К тому же этот Колобок ни сном ни духом не ведает о наших подозрениях. Значит, не остерегается нас. Легче следить будет!
– Ты прав, – решительно кивнул Петич. – Значит, пора домой сматываться.
– Ты что? – удивился Ларик. – Зачем нам домой? А Колобка как же одного оставим, без присмотра?
– Мне ключики у дяди Васи забирать надо, – объяснил Петич. – Ты что, думаешь, мы сами ничего не попытаемся поискать? Залезем потихоньку вечерком в тот же подвал. Не зря же Колобок первым делом стены там обстукивал. Может, нам скорее повезет.
– Нет, Петич, ты зря торопишься, – рассудительно сказал Ларик. – Полезем мы в подвал ночью, нас заметят и сразу выгонят из съемочной группы. И конец всем нашим планам! Ключики-то, конечно, дело хорошее, лишними не окажутся. Только давай уж пока не будем по подвалам ночью лазить.
Петич махнул рукой – будь по-твоему. Он заметил, что Колобок присоединился к съемочной группе и наблюдает за работой актеров. Вот он, прямо перед ними, никуда не делся. Так что все идет своим чередом. А ключи у дяди Васи можно и вечером забрать. Он до ночи в своем гараже копается.
За всеми этими событиями Ларик совсем забыл о собаке. К счастью, Оська никуда не делся. Он резвился на террасе перед дворцом вместе с пойнтером Китом. Собаки прыгали друг через друга, обнюхивали ближайшие кусты, – в общем, занимались своими собачьими играми. Остап, видно, был даже доволен, что наконец очутился в достойном обществе. А то вечно люди рядом, командуют, как собственным… То ли дело, когда люди копаются себе поблизости и не отвлекают собак на всякие свои ненужные дела. Благодать!
– Пусть резвятся, – сказал помощник режиссера. – Ишь, подружились. Смирные собачки, никуда не денутся. Китыч за своего Кита никогда не беспокоится.
Не стал беспокоиться и Ларик. Когда он вернулся к ребятам, Вилька уже отрепетировала свою сцену и получала одну похвалу за другой. Наверное, это был один из самых счастливых дней в ее жизни, несмотря на то что роль, которая ей досталась, на театральном языке называлась «кушать подано». Это Ларик знал от папы. Правда, папа говорил еще, что все роли важные и халтурить нельзя, даже если вообще не приходится ни слова произносить на сцене.
После обеда съемочная группа погрузилась в автобус, собираясь уезжать.
– А сегодня еще будем сниматься? – с надеждой спросила Вилька.
Кит Китыч потрепал ее по голове:
– Молодец. Вот это работоспособность! Не то что у наших старых заезженных лошадок. До завтра, милая барышня, до завтра. А то мы надорвемся на работе. Да и подумать надо, а для этого тоже время необходимо, не так ли? Завтра в десять ждем вас. С нетерпением ждем!
И он кликнул своего Кита, который с видимой неохотой, повиливая хвостом, подошел к автобусу.
Уехали все, включая Колобка. Так что ребятам оставаться здесь было совсем ни к чему.
– Оська! Рабочий день закончен! – крикнул Ларик. – Нам с тобой сегодня еще шампунем мыться надо. Тем более попал ты в такую благородную компанию.
Вилькины мысли были полностью заняты съемками. Она даже забыла о том, что ей надо выведать у друзей какие-то их новые секреты. Вилька уже чувствовала себя полноправной артисткой! То-то мама обрадуется… А еще она думала о том, что дома обязательно надо будет перечитать «Дубровского». Это же ясно даже самой начинающей актрисе!
Поначалу ребята шли через луг молча. Остап все оглядывался: а не передумают ли люди, не вернутся ли обратно? Впрочем, своим собачьим чутьем он понимал, что с пойнтером они попрощались не навсегда, а следовательно, расстраиваться нечего. И Остап опять, как всегда, занялся наглыми бабочками.
– Тебе, конечно, уже не до клада… – начал Петич, обращаясь к Вильке.
– Да я все видела! – взвилась она. – И как вы шушукались, и как бегали туда-сюда! Ну-ка, выкладывайте все по порядку, а то не возьму вас больше на съемки.
– А кто автобус спасал, а кто осветителю помогал? Думаешь, одна ты такая незаменимая? – возмутился Петич. – Вот сейчас не расскажем ничего!
Такая угроза подействовала на Вильку. Как это – не расскажут?
– Ну мальчики, ну миленькие, – шутливо заканючила она. – Какой еще клад? Может, вам показалось? Вы расскажите, а я точно определю.
– Тоже мне специалист по кладам, – пробурчал Петич. – Сама кривлялась там перед камерами целый день, а сейчас еще определять что-то собирается.
Ларик тоже обиженно хмыкнул. Вилька шумно вздохнула. Самые обидчивые на свете существа – мальчишки! Все до мельчайших мелочей надо делать с ними вместе. Чуть только отвлечешься на серьезное дело – на съемки фильма, например, – так они уже готовы обидеться!
– Да никакой я не специалист, – спокойно проговорила она. – Просто мне вся ситуация предстанет совершенно другой, понимаете? Как будто я какой-нибудь фильм смотрю – со стороны. И как зрителю мне многое станет яснее.
Петич покрутил пальцем у виска:
– Совсем свихнулась со своим кино! Нам не советы твои нужны, а наблюдательность. Может, заметишь что-нибудь во время съемок. А советы мы и сами мастера давать. Например, я считаю, что ты слишком низко кланяешься. Можно и не унижаться перед этими князьями.
Вилька звонко захохотала на весь луг:
– Ой, не могу! Ой, держите меня, а то лопну! Ты, Петич, ищи свой клад и не лезь с советами, если ничего не понимаешь в искусстве! А что клад есть – ты абсолютно прав. Не было еще на свете старинного дворца, который не хранил бы какую-нибудь тайну. Только вот разгадать ее не каждому дано….
– Без сопливых артисток разгадаем! – сердито бросил Петич и бегом направился к тому месту, где через речку была перекинута труба. Но то ли он сильно был взволнован, то ли в отместку за его утреннюю подножку Остапу – нога Петича соскользнула вниз, и он плюхнулся в воду. Целый сноп брызг поднял! Остап даже залаял от неожиданности.
Вилька с Лариком изо всех сил зажали рты ладонями, чтобы не рассмеяться. Они знали, что в этом случае обидели бы Петича смертельно. Кому приятно слышать смех, когда вылезаешь из воды мокрый как курица?
– Ки-киношники несчастные! – бормотал про себя Петич, карабкаясь на берег.
Хотя, наверное, он и сам не понимал, при чем тут киношники.
Ларик не удержался:
– После такого купания обязательно надо мыться шампунем «Лужок». Против блох и всяких там микробов. Приходи, вместе с Остапом и выкупаетесь.
Петич отмахнулся, не оглядываясь. Совсем не было у него настроения продолжать эту «беседу». Какое настроение, если с тебя стекают потоки воды!
Но, отбежав метров на сто, он вдруг оглянулся и крикнул Ларику:
– Все-таки вечером, да? Созвонимся, короче!
Что и говорить, дело прежде всего!
Вилька дала себе волю, когда Петич скрылся за домами: захохотала так, что даже икать начала. Ларик обеспокоенно покосился на нее: все ли с ней нормально после стольких впечатлений?
– Какой он смешной, этот Петич, правда? – спрашивала Вилька сквозь смех. – Как ребенок.
– Какой же он ребенок? – удивился Ларик. – Ты вспомни, кто остановил автобус. Герой он настоящий! Потому что в другой ситуации такое поведение могло спасти сотни жизней, понятно?
Вилька молчала. Ей ли было не знать, на что способен Петич! Она вспомнила, как он, чтобы разведать обстановку, забрался в самое логово алмазоискателей, а потом выбрался оттуда по транспортеру, по которому двигался грунт. Никто из ее знакомых мальчишек не решился бы на такое рискованное мероприятие!
– Я о том и говорю, что сильные и смелые всегда почему-то на детей похожи, – задумчиво проговорила она. – А что это он говорил про вечер?
– Он говорил про «созвонимся», – поправил ее Ларик. – Так что ни о каком вечере я еще не знаю. Ну, пока, – поспешно произнес он. – Я Остапа лучше сейчас искупаю, не откладывая. Мало ли потом какие дела появятся…
Упоминание о «мало ли каких делах» только распалило Вильку.
– Так, значит, вы думаете: вот, увлеклась девчонка съемками, и ее бросить можно, да? Неужели у вас опять появились от меня секреты?
