В целом афиняне больше презирали глупость, чем порочность, и в этом отразился основной идеал рациональности. Политическая и экономическая свобода, процветавшая на уровне городов-государств определенного психического склада личности, где на первый план выступал практический ум. Описывая Афинское государство, В. Дюрант отмечал: «Афиняне не могут жить без конкуренции и подстегивают друг друга с помощью почти безжалостного соперничества».[206] Дух индивидуального соперничества отмечался во всех сферах жизнедеятельности – от экономической торговли, процветавшей в силу географии Средиземноморья, до спортивных состязаний. Политическая и экономическая свобода приводит к понятию индивидуальной личности как гражданина и демократии как формы власти. Социальные структуры становятся для свободного гражданина потенциально открытыми и не зависят от институтов родства и брака. Развитие «диалогической» философии ведет к трансформации мифологического, коллективного и архаического сознания, к сознанию рефлексивному, индивидуальному. Указанная особенность сознания определяет культуру Древней Греции и развитие западной цивилизации на всем ее историческом протяжении до настоящего времени. Брак носит рационализированный характер, в его основе – экономические и государственные отношения. Для чувств и эмоций, «эроса», с которыми в первую очередь связывается сексуальность, существует широкая возможность внебрачного сексуального поведения. Поэтому брак вменяется в обязанность в законодательном порядке.
Проституция в Древней Греции оформляется в развитый и дифференцированный социальный институт. «Жрицы любви» имеют различные социальные статусы: pornai – живущие в общедоступных публичных домах и имеющие наиболее низкий социальный статус; флейтистки, или авлетриды, – кроме сексуальных услуг обеспечивали музыку на праздниках (соотносимы с современными «девушками по вызову»), и гетеры. Последние принимали клиентов в своих собственных домах и имели наиболее высокий социальный статус, вращаясь в кругах философов и политических деятелей.[207]
Прелюбодеяние рассматривается греками как запрещенное законом поведение только при условии связи с замужней женщиной и должно караться смертной казнью. Но данная норма, как отмечает В. Дюрант, практически никогда не приводится в исполнение, и наказание ограничивается «поручениями поколотить греховника, иногда довольствуются денежной компенсацией».[208] Такая ситуация в отношении к закону возможна только при условии политеизма, индивидуальной личности и позитивного понимания права; в условиях христианского монотеизма и восточных культур закон соблюдается неукоснительно, он представляет ритуализированный императив, так как является сакральным, божественным откровением (законы Моисея или суры Корана) или законом мироздания (принцип Дао).
Несмотря на то, что большинство западных исследователей сексуального поведения Древней Греции представляют педофилию как широко распространенное и узаконенное явление, это мнение можно считать достаточно спорным. Закон Скантия, относящийся по времени к IV в. до н. э. (поводом к его изданию послужила попытка насильственного мужеложства в отношении сына патриция, Метелла), карал преступников за насильственное покушение на достоинство свободнорожденных граждан. По этому Закону за совершение акта педерастии над свободнорожденным Публицием был осужден римлянин по имени Папирий. Моргус, военный трибун, был осужден за то, что совершил акт мужеложства в отношении офицера легиона. Центурион Корнелий был проведен сквозь строй за то же деяние, совершенное им в отношении гражданина своего круга.
Однако, согласно этому же Закону, насиловать рабов и илотов не воспрещалось. Участие в мистериях Диониса, сопровождавшихся ритуальным промискуитетом, было закрыто для детей моложе 14 лет. Законодательно было запрещено выпускать детей из «школ» после захода солнца и до рассвета. Соответственно сексуальное поведение в отношении детей имело законодательно регламентированный характер.
Социальная структура в Древнем Риме представлена родом, и семья является производной от этого понятия. Род объединяет потомков реального предка и является, по мнению Н. Рулана, промежуточным образованием между кланом и потомством.[209] Если клан в китайской цивилизации основан на культе предков и обращен в прошлое, к традиции, то род римской цивилизации ориентирован на настоящее. Семья (лат. familia) представляет собой общность людей, живущих в одном доме, включая рабов и слуг, и, соответственно, большая часть членов не связана биологическим родством. Если клан существует независимо от членов, входящих в него, и имеет свои социальные институты, род реализуется только по отношению к конкретному индивиду. Таким образом, родственная сеть является эгоцентричной по отношению к каждому входящему члену, что может являться одним из источников формирования индивидуальной личности западного типа. Клан патрилинеен, преемственность прослеживается только по мужской линии. Род билатерален или когнатичен, так как включает родственников патрилинейных и матрилинейных. Тогда понятия экзогамии и эндогамии как института брака могут в значительной степени варьироваться применительно к роду. Члены семьи имели мало прав как индивиды, любые преступления карались внутри семьи или улаживались между заинтересованными семьями.[210] Род (gens) объединял значительное количество семей, главы объединенных семей назывались pater, т. е. глава домохозяйства, человек, имеющий власть. Таким образом, понятие отца не имело отношения к биологии, а связано напрямую с властью. На основе власти шло образование социальных страт – патрициев, клиентов, плебеев и рабов. Браки между патрициями и плебеями были запрещены.[211]
Разделение римского права на публичное и частное привело к тому, что институт брака стал со временем носить семейный характер и не был связан со жрецами или светскими чиновниками. Как и в большинстве других обществ, эволюция брака в античном мире шла от выкупа за невесту (coemptio) к противоположному – получению приданого (dos). Такая экономическая динамика брака, связанная с изменяющимся спросом на женихов и невест, несет значительные правовые изменения. Выкуп невесты означал передачу юридической власти над ней мужу как главе будущей семьи, последний однозначно имел доминирующую позицию, власть. Женщина в традиционном обществе за редким исключением самостоятельным юридическим лицом не являлась и должна была всегда находиться под властью мужчины – мужа, отца, брата. Такое положение в римском праве носит называние “cum manu”, «под рукой». Брак – это передача власти от одного мужчины (брата, отца) другому (мужу). С III в. до н. э. появляется принципиально новая форма брака – брак “sine manu”, «брак без руки», без передачи власти. Таким образом, жена остается под властью своей семьи (familia), несмотря на патрилокальный характер брака. Муж получает приданое, но не власть.[212] Латинское слово “manus” (рука) семантически означает не только власть как проявление доминирования/подчинения, но и опеку, защиту, покровительство. Современные биологи практически единодушны во мнении, что сексуальность и самосохранение, наряду с пищей, являются основными биологическими потребностями человека как вида Homo sapiens. Если в основной массе традиционных обществ все эти потребности могли быть удовлетворены в рамках социального института «большой» семьи и человек оказывался даже неосознанно полностью от него зависимым, то здесь происходит разделение сексуального поведения и потребности в защите, опеке. Результаты такого разделения сказываются на формировании определенного типа личности, принципиально отличного от восточных цивилизаций. Становится возможным личностный выбор брачного партнера, т. е. свобода и личная симпатия, наряду с добровольностью, являются определяющими в выборе, в противоположность такой ситуации, когда брачная сделка заключается между главами «семей» и будущие супруги впервые видят себя после свадьбы. Римская формула гласит – “nuptias consensus non concubitus facit”.[213] Однако во время брачной церемонии совершался ритуал символического похищения невесты как память об отдаленном прошлом: «…делали вид, будто девушку похищают из объятий матери, а если матери нет, то ближайшей родственницы».[214] Эти факты свидетельствуют о том, что брак как похищение, основанное на насилии, являлся универсальной, ритуализированной формой архаического поведения в древности, отражавшей синкретизм насильственного и сексуального поведения. Такая архаическая форма поведения может лежать в основе ряда механизмов криминального поведения, совершаемого в состояниях диссоциированного, измененного состояния сознания и в настоящее время.
